— Смотри-ка, твоя сестра в гусеницах разбирается, как доктор в человеке, — заметил Вася. — Кэто её здорово слушается. Валерию было интересно смотреть, как, приподняв голову, ползали эти одетые в мягкие кольца гусеницы. Вот одна передвигается только тремя парами передних ножек. А пять задних присосались к корешку листа и стоят неподвижно. Чем дальше уходят передние ножки, тем тело делается тоньше, длиннее, вытягивается, как резиновое. Но вот зашевелились задние ножки, гусеница потолстела, стала совсем короткой. К ней подползла другая. Та оперлась на ноги, и тело её выгнулось дугой над листком. Извиваясь змейкой, к ним приближалась третья… Валерик долго смотрел, как гусеницы ели: раскрывали рот, откусывали край листа и, углубляясь в его середину, выедали полукругом. Кто бы мог подумать, что ухаживать за гусеницами так интересно! В этот день Валерий был очень доволен, что приехал в Абхазию. Теперь по утрам Марине не приходилось называть брата соней и будить его. Едва проснувшись, он бежал взглянуть на маковых гусениц, потом рвал им листья мака на завтрак. А затем вместе с остальными ребятами шёл заготовлять корм для гусениц из белого домика. Валерий узнал, что в организме у гусеницы есть специальный продолговатый мешочек, он всё время растёт, потом наполняется жидкостью, и не простой, а шёлковой. Если хорошо кормить гусениц, то и жидкости станет больше. С тех пор как у Валерия поселились маковые шелкопряды, к нему то и дело забегали ребята, то поодиночке, то все вместе. Валерий всех встречал приветливо, всем показывал гусениц и свои записи в дневнике. Не любил только, когда приходила Кэто. Всякий раз она обязательно заглядывала и под шкаф и под кровать — не спрятался ли там Барсик, не пробрался ли муравей. Конечно, муравей крохотный, его можно не заметить, но за Барсиком Валерий следил очень внимательно. — Почему она так? — недовольно спросил как-то раз Валерий Васю. — Не доверяет? — отозвался тот. — Да она уж такая. Тётя Нюша говорит, «беспокойная в работе». Не только нам, но и себе не доверяет. Ты бы знал, как она строга со своими братьями и сестрёнками! В свободное время ребята, а с ними и Валерий, спешили на речку купаться, или на плантации, или в колхозный посёлок: это был богатый колхоз, и множество зданий было построено уже после войны. Близнецы познакомили Валерия со своим дедом — старым чабаном, сухопарым подвижным стариком. Он носил старинную одежду абхазцев, у пояса — красивый небольшой кинжал в ножнах прекрасной работы. Он знал множество легенд о тех давних временах, когда свободолюбивые абхазцы боролись с врагами, посягавшими на их родные края. Вспоминал он своё безрадостное детство, когда летом и зимой пас княжеские стада. Да разве мог он, бедный чабан, мечтать, что его внуки станут грамотными, что для них выстроят такую чудесную школу и его семья будет жить в полном достатке и уважении. Иногда старик брал самодельную флейту «ачарпан» и затягивал пастушечьи песни, то заунывные, то весёлые. И хоть Валерий не понимал слов, но песни ему очень нравились. Я всё поняла! Часто среди дня или утром Сёмушка садился на самом солнцепёке и фокусным стеклом начинал выводить надписи, незамысловатые рисунки. — Новое занятие себе выискал, — говорила тогда тётя Нюша. — Ну пусть хоть с пустяками возится. Сёмушка дорожил стеклом — очень полезная вещь. Одно смущало его: Валька такой подарок сделал, а он, Сёмушка, в долгу остался. Пообещал дрозда, а где его взять? Но тут же сам себя успокаивал: Валька не завтра уезжает, успеет ещё своего дрозда получить. Заниматься шелкопрядами Сёмушка попрежнему не хотел. Сколько раз Валерий толковал ему про маковых гусениц, показывал свой дневник, а Сёмушке всё равно, что маковые, что тутовые. Все гусеницы одинаковы. Подумаешь, как важно, рассуждал он, что пожирают другие листья. — Меня даже Давид уговаривал пойти в бригаду Кэто, — сообщил Сёмушка своему другу, — а я и то не согласился. Вот если на речку купаться или на футбол, Сёмушка уж тут как тут. На футбольном поле никто про него ничего плохого не скажет. В команде он уважаемый человек — вратарь. Играет за детскую сборную колхоза. Планёр или змей запустить — это он первый. А червями пусть кому нравится занимается. Сёмушке надоело искать их для дрозда. Однажды вечером Марина предупредила ребят: — Дня через два пойдём на экскурсию в эвкалиптовую рощу — в гости к дяде Вату. Соберите всё для похода. С Мариной ходить на экскурсию всегда интересно. Осенью ребята ездили с нею в обезьяний питомник в Сухуми, и в цитрусовый совхоз, и в Сочинский дендрарий. Собственно, это были походные костры, и всегда ребята узнавали там много интересного. Эти прогулки прекратились весной, когда районный комитет комсомола отозвал Марину из дружины. В эту пору у агронома много хлопот, а Марина ведала всем шелководством колхоза. Поэтому и обрадовались так все ребята, когда узнали о предстоящей экскурсии, а Сёмушка даже расшумелся. Он всегда радовался громче других. Валерию тоже хотелось пойти на экскурсию. Прогулка сулила быть интересной. Да и дяде Бату приятно сообщить, что для коллекции собрано уже больше полсотни экземпляров. Валерий побывал и на чайных плантациях, и в цитрусовом питомнике. Долго он смотрел, как ловко и быстро работают сборщицы чайного листа. Никак не заметить, когда они срывают чайные листки. Кажется, будто только поглаживают кусты, а корзины, привязанные к поясам, наполняются сами собой. В цитрусовом питомнике Валерия удивили маленькие, будто карлики, кряжистые деревца, помесь апельсина с лимоном. Спросил, почему деревья такие маленькие? Ему объяснили, что невысокие деревья лучше, чем крупные, переносят холода и выживают, если зимой случаются суровые морозы. Там Валерий основательно пополнил отдел «Цитрусовые» своего гербария. — Во здорово! — то и дело повторял Сёмушка, — Валька, ты возьмёшь фотоаппарат, — надо же сняться под эвкалиптами. Если бы Сёмушка сказал это наедине, с глазу на глаз, так куда бы ни шло. Но в том-то и беда, что он внёс своё предложение при всех. И как раз в тот день, когда в белый домик зашёл Давид. Ребята любили его и хорошо знали как секретаря комсомольской организации их колхоза и сразу же захотели с ним сфотографироваться. — Валерка, тащи сейчас свой ФЭД! — распорядился Вася. — Ведь ты обещал нас снять. Разве можно отказаться и, что ещё хуже, сознаться, что не умеешь снимать? Стыдно. Сказать, что ФЭД спрятан у Марины, — не поверят. Аппарат в футляре на ремешке висел на шкафу — его видели все, когда приходили смотреть на маковых гусениц. Тут ещё Кэто начала говорить, что если сфотографировать весь поход, как пойдут, как будут отдыхать на привалах и гулять по парку, то из этих снимков получится очень хороший альбом — отчёт о походе. Ну и попал же Валерик в переделку. Даже сквозь загар проступил густой румянец, и лицо покрылось капельками пота. Делать нечего. Он пошёл в комнату за аппаратом. Как был бы доволен Валерий, если бы аппарат исчез. Так нет же, кожаный футляр на ремешке красовался на своём месте. Валерию теперь совсем не нравился аппарат, а ведь недавно так хотелось ему иметь такой же. Мальчик не спешил, но из сада ребята то и дело звали его: — Ты что, Валька, заснул? — кричал Сёмушка. — Он там снимается со своими маковыми, — поддразнил Гико. — Аппарат на шкафу висит, — напомнила Кэто. «И тут без неё не обошлось, — про себя возмутился Валерий. — И чего ребята пристали: сними, сними». Однако взял ФЭД и, еле передвигая ноги, спустился в сад. — Жаль, я не знал, что ты — фотограф, а то нашёл бы, что тебе поснимать, — шутил Давид. Валерий только глаза поднял и не улыбнулся. Ему стало вдруг жарко-жарко. — Давно бы так, — сказал Вася, лицо его расплылось в улыбке. Он прислонился к дереву, задрал кверху свой широкий приплюснутый нос и спросил: — Так будет красиво? — Красиво, красиво, — подтвердил горе-фотограф. Ребята вместе с Давидом устроились под шелковицей, кто сидел, кто стоял. Гико улёгся на траву у ног товарищей. Даже Кэто поправила свои вихры. — Тётя Нюша! — выкрикнул кто-то. — Скорее, сюда! Тётя Нюша! — звали теперь уже все. Валерик выжидал молча, крепко сжимая в руках фотоаппарат. Вот сейчас произойдёт самое страшное. — Что ты такой невесёлый? — спросил Давид. — Тебе не нравится, как мы сидим? Валерий попробовал улыбнуться. — Всё хорошо… — а сам часто-часто стал моргать. Тётя Нюша не заставила себя ждать. На ходу она снимала передник. Наконец все уселись, и Валерий поднёс видоискатель к глазам. А что дальше? Аппарат запрыгал у Валерика в руках. Ещё секунда, и все узнают, что он не умеет фотографировать, что он просто хвастун и даже лгун. — Ну-ка, давай я, — услышал Валерий. Он поднял голову, рядом стояла сестра. Она протянула руку, чтобы взять аппарат. Передавая его сестре, Валерий едва не выронил его из рук. — Валерику тоже хочется с вами сняться, — сказала Марина. — Иди становись. — Ко мне, ко мне, со мной рядом, — звали Вася Лопухов, Гико, Сёмушка. Валерий боялся посмотреть на Марину. Но всё же послушался и встал рядом с Васей. Марина распоряжалась как заправский фотограф. — Голову выше, — говорила одному, — встань правее, — предлагала другому, только брату не сказала она ни слова. Она сфотографировала ребят несколько раз и всё поразному. — Ну, теперь купаться! — загалдели ребята, когда Марина закрыла аппарат. — Валерий, останься, ты мне нужен, — сказала сестра. Валерий только вздохнул. — Я всё поняла, — сказала она строго, когда они вошли в комнату. — Как необдуманно ты поступаешь! Теперь, не откладывая, я объясню тебе, как обращаться с фотоаппаратом. Лучше бы в другой раз, а сейчас на речку, хотел возразить Валерий, но не осмелился произнести это вслух. Ладно, что хоть перед товарищами не осрамился. Так начался его первый урок фотографии.