— Откуда и куда? — преградил дорогу Вася. — К Сёмушке! — Ушёл твой Сёмушка в колхоз! — Ну и пусть ушёл! — Валерий не придал особенного значения словам Васи. — Зачем тебе полотенце? — и не успел Валерий слова сказать, как Вася вырвал у него из рук полотенце и целый ворох тутовых листьев, медленно кружась, посыпался на землю. — Как ты смел? — Валерий оторопело взглянул на Васю. — Буду ещё спрашивать! Лучше скажи, Валерка, кому ты эти листья нёс? — Кому, кому? Тебе! — Брось глупости, шелкопрядам? — Шелкопрядам. — Зачем в полотенце спрятал? — Так просто! — Ничего не просто, потому что секретным гусеницам нёс… Валерий опешил: час от часу не легче. Неужели Вася всё знает?.. Валерий смущённо молчал, а Вася обрадовался, что угадал правильно и не унимался: — Попался! Мы и твоего дружка выведем на чистую воду. Рассказывай, а то хуже будет! «Васька уж постарается. Достанется Сёмушке», — мелькнуло в голове у Валерия. — Чего ты к нему придираешься? — сказал он вслух. — Потому что вредный! — Да он не виноват, — Валерий хотел выгородить Сёмушку. — Чего ты, Валерка, заступаешься за этого болтуна? — горячился Вася. — Заступаюсь, потому что он не виноват! — А ну, выкладывай всё начистоту, я сам разберусь, кто виноват. — Нечего и выкладывать. — Вот уж не ждал, что ты способен врать! Валерий стоял нахмурившись и сопел. — Да брось ты завираться. — А ты будешь молчать? Дай слово! — Ладно, говори и покажи шелкопрядов! — Ну, помни, слово дал! Валерий привёл Васю в комнату тёти Нюши. Взял со шкафа коробку и показал приятелю гусениц. — Третий возраст, — определил Вася с видом знатока. — Совсем как наши. — Так они и есть наши. — Как наши? Кто дал их Сеньке? До чего же глупо попался Валерий. Делать нечего, пришлось объяснить всё как было. Не очень толково, но со всеми подробностями начал он рассказывать издалека и про себя, и про свои школьные огорчения, и про историю с фокусным стеклом, и про то, что произошло в тот злополучный вечер, когда они вернулись из эвкалиптовой рощи. Вася слушал сосредоточенно и не прерывал. Когда же Валерий упомянул про стекло, Вася не удержался и строго спросил: — Этот дурень стеклом попортил гусениц, да? — Да нет, я подарил стекло, а он хотел достать мне дрозда. — Так дрозд сожрал маковых? — допытывался Вася. — Ну да, дрозд! — Сёмка уже подарил тебе дрозда? — Шёл, чтобы подарить, понимаешь? — Значит, дрозд его ещё был? — Ну, его. — Каков хозяин, таков и дрозд, — заключил Вася. — Нет, дрозд очень хороший, — вздохнул Валерий. — Хороший, если опытных шелкопрядов лопает! Слишком решительные суждения не понравились Валерию. А Вася выспрашивал с ещё большим пристрастием, как Сёмушка добыл шелкопрядов из белого домика. Как ни изворачивался Валерий, ему не удавалось оправдать Сёмушку. — Чего говорить, если тайком. Украл! — Он ведь признаётся. Он взял на время, и все коконы отдаст. — Ничего не отдаст. У него гусеницы подохнут. Я заберу этих, — и Вася протянул руку к коробке. — Не дам! Это ведь тайна! — Не тайна, а общее дело. Валерий потёр глаза, — то ли ему уж очень жарко стало, то ли что-то попало в глаз. Дал обещание молчать, а сам всё разболтал. Если уж он за Сёмушку теперь не заступится, кто же ещё тогда о нём слово замолвит? Нет, гусениц ни за что нельзя отдавать. — Не смей брать! Отдай шелкопрядов, — обычно сдержанный, Валерий не мог скрыть своего возмущения. — Ты слово дал, и тебе сам капитан Шмелёв доверил бы тайну, — Валерий головой указал на портрет. — А ты? Сам нечестно поступаешь. Вася даже удивился, с чего это Валерка так разгорячился. Но взглянул на портрет капитана и сказал уже без прежнего запала: — Обещал, потому что не знал. Убери свою коробку! Пусть Сенька сам отдаст и сам всё расскажет! Я управлюсь один! В этот день дежурили Валерий и Вася. Раньше работали они дружно и успевали поговорить обо всём: и как письмо сочинить китайским пионерам, и кто кем будет, когда вырастет, и про спортивные дела. Случалось, Вася читал свои новые стихи: Из чёрных маленьких червей Получить бы шёлк скорей. Но нельзя здесь торопиться, Надо им переродиться. Вдоволь есть и крепко спать, Одежду во-время менять. Тогда, друзья мои, поверьте,