— Нет ли поручений, хозяин, в колхоз «Заря Абхазии»? Сёмушка даже вздрогнул от неожиданности: «вот удача!». — Марина Петровна! — попросил он, — отпустите меня домой. Голова очень болит… Марина ещё не успела ответить, а Сёмушка уже вскочил в кузов и, махнув ребятам рукой, покатил к своему дому. Отъезд Сёмушки не испортил прогулки, все долго ещё бродили по питомнику и парку, осматривая его ценности. Гости отведали авокадо: и верно, груша цвета баклажан на вкус не отличалась от сливочного масла. Кто виноват? Усталый, весёлый Валерик ещё на веранде сбросил заплечный мешок — тяжело целый день таскать его. Нащупал ключ в замке, открыл дверь в комнату, щёлкнул выключателем. В комнате стало светло. Он по привычке заглянул за шкаф на маковых. Странно, в банке неподвижно лежали листья, а гусениц не было видно. Что такое? Заснули они, что ли? Валерий снял металлическую сетку с банки и вгляделся внимательней: гусениц не было! Не веря самому себе, Валерий перетряхнул листья. Так и есть — гусеницы пропали. «Куда же делись шелкопряды?» На веранде послышались лёгкие шаги. Марина! Что он ей скажет! Валерий быстро накрыл банку сеткой и вышел из закутка. Но появилась не Марина, а Кэто. — Ты? Зачем пришла? — не очень любезно встретил её Валерий. — Я принесла аппарат Марины Петровны, — и с этими словами девочка положила на стол ФЭД. Валерий с тревогой смотрел на неё. А она, вместо того чтобы уйти, направилась к шкафу. — Что тебе нужно? — совсем грубо спросил её Валерий. — Взглянуть на маковых! — Кэто с удивлением, подняв брови, смотрела на мальчика. Она никогда не видела его таким. — Не пущу! — Валерик (почему, он и сам не знал) воинственно встал перед девочкой. — Не пущу! — Да ты в уме? Пусти! — Ты везде суёшь свой нос. Только портишь всё. Уходи! — запальчиво выкрикивал мальчик. Позже Марина долго расспрашивала его, почему он так разошёлся, но он не мог ответить. Быть может, потому, что Кэто всегда к нему относилась свысока и он постоянно попадал впросак на её глазах. В эту минуту он очень боялся, что она увидит пустую банку. Нет, нет и нет! Он не пустит её сюда, к шкафу. — Буду я с тобой разговаривать, — Кэто, тряхнув своими пушистыми волосами, энергично шагнула вперёд. — Пусти, малыш! Он даже не обиделся на «малыша». Пусть как угодно называет, только бы не узнала про несчастье. Но Кэто уже всё увидела. — Куда ты дел опытных гусениц? — раздался её грозный вопрос. Если бы Валерик мог ей что-нибудь ответить! Он стоял посреди ярко освещённой комнаты несчастный, красный. — Это ты сделал? Валерий ничего не успел ей ответить. — Что у вас случилось? — спросила с порога Марина. — Чего вы ссоритесь? — Это он! — гневно сказала Кэто, и её брови сдвинулись в одну резкую чёрную полосу. — Нет, нет! Чего она пристаёт, я только что вошёл, — всхлипывая, выговорил Валерий. — Ему ни в чём нельзя доверять, — Кэто старалась сдержаться. — Успокойтесь и объясните, что тут произошло? — Марина подошла к ребятам. — Маковые червяки пропали, — захлёбываясь от слёз, выдавил из себя Валерик. — Не может быть! — Марина бросилась к шкафу. — Это Валерик! он не хотел меня пускать! — Она говорит неправду! — Я никогда не лгу! — Кэто уже не сдерживалась. — Скажешь, пускал? Он сколько раз… Он недисциплинированный, он, он… — девочка не могла найти слов. Марина внимательно осмотрела место преступления. Листья свежие, немного изгрызаны, а гусениц нет. Марина села, а Валерий и Кэто со страхом смотрели на неё. Кто же это сделал? Кто мог испортить опыт? Вот так конец такого хорошего, весёлого дня! — Можно? — послышалось за дверью, и в следующий миг вошёл Давид. Он видел, что туристы возвратились, и хотел узнать, как они провели время. Давид внимательно посмотрел на Марину, Кэто и Валерия. Из кратких вопросов молодой человек быстро понял, что тут произошло. — Это ещё не самое страшное, — сказал он, — я уж подумал, что стряслось настоящее несчастье. Не отчаивайся, Марина, — это дело поправимое. У начальника твоего остались контрольные? — Так ведь никто не будет считаться с единичным, непроверенным опытом, — Марина подняла на Давида грустные глаза. — Ничего, скоро получишь новых шелкопрядов, — утешал её Давид, — и поставишь хоть десять контрольных. Не только Марина, но и ребята в присутствии Давида несколько успокоились. — Вот чудачка, — говорил Давид Кэто, — как ты могла подумать, что Валерик похитил маковых. Я же сам видел, он за минуту до тебя вошёл в дом. Кэто молчала. — Или ты думаешь, — Давид положил ей руку на плечо, — что он на расстоянии губит шелкопрядов? Поверила ли Кэто, что Валерий не виноват, убедил ли её Давид, но она перестала упрекать мальчика. Кто похитил маковых — об этом только и говорили на следующий день. Эта новость всполошила всех в колхозе. Рано утром к Марине пришла сама тётя Нюша — накануне в 6 часов вечера она кормила шелкопрядов и всё было в порядке. Заперла дверь, правда, ключ, как всегда, оставила снаружи. Да, дверь была заперта, Валерий это помнил. Возникли подозрения, уж не проникли ли в комнату курица или кошка. Но и курица и кошка обязательно оставили бы следы, сбросили бы сетку, а она, как уверял Валерик, лежала на банке. Да и на полу не нашлось ни одного листочка. Ясно, что гусениц похитил человек. Но вечером никто не заходил. Окно в комнате было изнутри закрыто ставнями. Кто же виновник пропажи маковых? Сёмушка приехал раньше других, но у него болела голова, он сразу улёгся спать. Так и проспал до утра, сказала тётя Нюша. — Хоть и непутёвый он, — сокрушённо прибавила тетя Нюша, — а рука у него не поднялась бы на шелкопрядов. Ведь он понимает, что они не для потехи. Тётя Нюша — первый помощник Марины в делах шелководства, лучший бригадир-шелковод, конечно, была вне подозрения. Кэто, если и не нападала на Валерия, то всё же не очень верила ему. Пусть он хороший, старательный, а мало ли что способен натворить. Долго ещё толковали об этом происшествии, думали и гадали и порешили на том, что кто-то посторонний зашёл в комнату и похитил шелкопрядов. В колхозе любили Марину Петровну, и тот, кто занимался шелководством, хорошо знал, какой труд выращивать гусениц. Тётя Нюша вздыхала и огорчённо покачивала головой: — До чего жаль Марину Петровну. Теперь ей надо всё начинать сначала и к конференции никак не поспеть… С того памятного дня изменился и Сёмушка. Болтать стал меньше. Забросил свои самоделки. Забыл клетку закрыть, и дрозд улетел.