— Питер, я не могу прогуливать школу! Мама убьет меня! — Ты предпочитаешь быть похищенной инопланетянами? — поинтересовался он. Я вздохнула. — Хорошо. В понедельник я возьму фотоаппарат с собой в школу. Тогда и поговорим. Повесив трубку, я решила не думать о том, что через два дня мне придется вернуться в логово инопланетянина. По правде говоря, большую часть ночи я провела, стараясь не думать об этом. Глава двенадцатая ДЕЛА ПРИНИМАЮТ СТРАННЫЙ ОБОРОТ Когда Стэйси утром в субботу зашла ко мне, чтобы узнать, как у меня дела, это не показалось мне странным. В конце концов, она моя подруга, и она поверила, что я потеряла сознание на уроке. Тогда я не понимала, что своим смехом и заверениями в своем отличном самочувствии я лишь подтвердила ее самые худшие опасения. И не понимала я этого вплоть до понедельника. Придя в школу, я обнаружила, что наш класс превратился в нечто из «Мертвой зоны»1. До этого дня мне было о чем беспокоиться: например, о том, что делать с мисс Шварц. Так как мама не выпускала меня из дома, я часами обсуждала с Питером по телефону силовое поле. Он уверял меня, что мисс Шварц в этой штуке находится в большей безопасности, чем если бы она просто гуляла по улицам. — Ей лишь может там не нравиться, — говорил он. — Мне бы, например, не понравилось. Но ничего опасного в этом нет. — А разве ей не нужно есть, ходить в туалет или еще что-нибудь? — нервно спросила я. Я почти увидела по телефонному кабелю, как Питер пожимает плечами. — Не думаю, — ответил он. — Мне кажется, что время внутри этой штуки останавливается. Так что, если она сходила в туалет до того, как он ее туда засунул, она чувствует себя превосходно. — Он помолчал, а потом добавил: — Ты только подумай, о таком силовом поле женщина может только мечтать: ведь она там нисколько не состарится! — Не веди себя, как шовинистская свинья, — рассердилась я. — Я говорю серьезно. — Я знаю, — отрезал Питер. — Но до понедельника мы ничего не сможем предпринять… если ты только не знаешь, когда Броксхольма не будет дома. — Полагаю, ты прав, — согласилась я. Но мысль о мисс Шварц, заточенной в силовом поле, мучила меня всю субботу и воскресенье. Я должна вытащить ее оттуда! Я томилась и в понедельник — до тех пор, пока дела не приняли такой странный оборот, что я ненадолго забыла о мисс Шварц. Все началось с Дункана Дугала, который вошел в класс с таким огромным яблоком, какого я в жизни не видывала. — Доброе утро, мистер Смит, — поздоровался он — Как вы поживаете? — У него был такой сладкосиропный голос, что меня чуть не стошнило. Я было отвернулась, но потом повернула голову обратно с такой быстротой, что у меня затрещала шея. «Дункан?» — изумилась я. Наш классный хулиган положил яблоко на стол мистеру Смиту, а потом пошел к своей парте, сел и аккуратно сложил руки перед собой. Я зажмурилась, затем снова открыла глаза, чтобы проверить, не изменилось ли что-нибудь. Но яблоко продолжало лежать на месте, а Дункан сидел за партой и улыбался, как ангелочек. Что происходит? Когда я открыла парту, то нашла в ней записку: «Ты самая смелая девочка, какую я когда-либо встречал». И подпись: «Твой друг». Кто ее написал? И почему? Я огляделась, но все остальные, склонившись над партами, старательно трудились. Я приступила к заданию, пытаясь понять, что происходит. Но даже это странное происшествие не подготовило меня к дальнейшим событиям. — Ты, свинячий бабуин! — завопил знакомый голос. Стэйси? Стэйси Бенуа? Эту девочку можно было провозгласить святой при ее жизни! Обернувшись, я увидела, что Стэйси стоит около парты и кричит на Майка Форана, единственного мальчика, который никогда, никогда не имел неприятностей с учителями. — Заткнись! — завизжал Майк. — Заткнись, ты, уродина! Когда Стэйси врезала ему по челюсти, я чуть не упала со стула. Конечно, Стэйси не смогла ударить его как следует, так как раньше никогда не дралась. Поэтому удар получился слабым и легким. Но чтобы Стэйси Бенуа… Боже мой! — Стэйси! — закричал мистер Смит, сидевший на другом конце класса с группой, занимавшейся чтением. — Майкл! Что происходит? Он бросился к ним, но опоздал. Когда Стэйси ударила Майка, тот так резко отскочил, что перевернул свою парту. У него покраснело лицо. Лишь позже я поняла, что это было вызвано волнением перед выходом на сцену и исполнением своей роли. — Твоя мать носит… э… э… твоя мать носит… Мне хотелось ему подсказать. Трогательное зрелище, когда лучший мальчик в классе пытается выступить с уничтожающим обвинением! Еще более трогательным оказалось то, что он наконец произнес: — Твоя мать носит полиэстер! Но эти слова оказали должное воздействие. От нанесенного оскорбления Стэйси завизжала так, словно ее резали. Мистер Смит подоспел как раз в ту минуту, когда они были готовы вцепиться друг другу в глотки. — Всем оставаться на местах, — приказал он. — Я вернусь через минуту. И он вышел, таща за собой двух лучших учеников шестого класса. Они не переставали орать и пинаться. Я закрыла глаза и потрясла головой. Я была уверена, что сейчас проснусь. Так что же происходит? Неужели это та самая планета, на которой я собираюсь жить дальше? Я не могла дождаться перемены, чтобы все обсудить с Питером. Глава тринадцатая СЛУХИ — Правда, Стэйси и Майк отлично потрудились? — осведомился Питер во время перемены на площадке для игр. — Что ты имеешь в виду? — изумилась я. — Стэйси и Майк. Разве тебе не понравилось, какую драку они придумали? — Придумали драку? — переспросила я. — Стэйси и Майк боятся, что Броксхольм сочтет одного из них лучшим учеником в классе и попытается похитить кого-нибудь из них, — нетерпеливо продолжал Питер. — Поэтому они решили изобразить драку… понимаешь, чуточку подпортить себе репутацию. Внезапно все стало ясно. — Так вот почему Дункан принес яблоко мистеру Смиту! — воскликнула я. Питер захихикал. — Правда, трогательно? Но может сработать. В данный момент Дункан — самая подходящая кандидатура на роль худшего ученика в классе. Но если он станет по-настоящему заниматься, то сможет подняться выше в списке. Ему известно: что бы он ни делал, ему никогда не подняться до самого верха, но если он чуточку поднажмет, то может оказаться не в самом конце. Помолчав, Питер добавил: — Я собираюсь позабавиться над ним в следующие три дня. Три дня! Вот и все время, каким мы располагали до того, как Броксхольм составит список из пяти жертв. — Не очень-то честно… — начала я. Но потом я вспомнила, как долго Дункан издевался над Питером, и решила, что не имею права осуждать Питера, даже если он захочет немножко отомстить. В подобной ситуации решение вести себя благородно должно исходить от самого себя. Я решила переменить тему. — Ответь мне, — потребовала я. — Как они обо всем узнали? — Я им рассказал, — объяснил Питер.