— И они тебе поверили? _> Вообще-то это имело смысл. Если они кому и поверят, так это Питеру. У него репутация самого честного человека в классе, доставившая ему немало неприятностей в прошлом. Он не знал, как «невинно лгать» людям, чтобы они не сердились на тебя. Но я сомневалась, что даже его репутация могла убедить людей поверить ему. Питер улыбнулся. — По правде говоря, ты сама послужила причиной того, что меня выслушали всерьез. Все началось со Стэйси. Она просто не поверила, что ты по-настоящему упала в обморок… а если и упала, то не стала бы хватать учителя за ухо. Поэтому она поняла: тут что-то не так. Позже она загнала меня в угол на площадке для игр и потребовала, чтобы я объяснил ей твое поведение. — Почему тебя? — спросила я. Питер покраснел. — Тебе это не понравится, — промямлил он. — Ходят слухи, что ты моя подружка, потому что мы часто разговариваем друг с другом на площадке. — Скотство! — закричала я. — Вот скотство! Внезапно до меня дошел смысл сказанного. — Не принимай это в свой адрес, — попросила я. — А я и не принимаю, — примирительным тоном произнес Питер. — Я с тобой согласен. «Эй! — подумала я. — Что ты хочешь этим сказать?» Но у нас не было времени на объяснения. — В любом случае, — продолжал Питер, — Стэйси была уверена, что я обязан знать, в чем дело. А так как я знал, то все ей и рассказал. — Все-все? — задохнулась я. Питер кивнул. — Она, конечно, сначала не поверила. Но после того, как ты сказала ей в субботу, что ничего страшного с тобой на самом деле не произошло, она решила все-таки поверить мне. — Он засмеялся. — В субботу вечером телефонные линии в Кентукки-Фоллс раскалились докрасна. — Откуда ты все знаешь? — поинтересовалась я — Почему никто ни о чем не спросил меня? Питер пожал плечами. — Так слухи не передаются. Люди никогда не сверяются с источником, они всегда спрашивают кого-нибудь еще. Не знаю почему, но это так. Много глупостей на деле оказывается правдой. В общем, Стэйси рассказала Майку, Майк еще кому-то, и так далее. Такие истории передаются быстро. — И они все поверили? — ахнула я. Питер покачал головой. — Не думаю… во всяком случае пока. Кроме Дункана. Он такой тупой, что поверит всему, особенно если Стэйси и Майк этому верят. Он считает их всезнайками. Поэтому он так их ненавидит. — Понятно, — ответила я, хотя не очень-то хорошо соображала — Как ты думаешь, если поверит большинство, то, может, взрослые обратят на нас внимание? Питер посмотрел на меня так, словно я высказала предположение, что следующим президентом Соединенных Штатов станет Микки Маус. — Смотри правде в глаза, Сьюзен, — сказал он. — Они объявят это очередной детской болтовней. Помнишь, как в прошлом году половина учеников в школе была убеждена в том, что президент собирается приехать в Кентукки-Фоллс и произнести речь? Я кивнула. Я сама почти поверила в это — наполовину потому, что большинство моих друзей поверило, а наполовину потому, что мне очень этого хотелось. Я также помнила, как хохотал мой отец, когда услышал об этом. — Если сто идиотов во что-то поверили, это еще не значит, что это правда, — заметил он. Думаю, он прав. Но нам от этого не легче. И тут Питер решил усложнить мне жизнь новой проблемой. — А что ты собираешься делать с собой? — спросил он. — Что ты имеешь в виду? — Ну… так как одним из учеников в списке Броксхольма будет лучший в классе, то, если мы не сможем снять с него маску, у тебя появится прекрасный шанс оказаться похищенной. Это было лучшей шуткой, которую я слышала за последнее время. — Ты спятил, — воскликнула я. — Я никак не смогу попасть в лучшие ученики! — Ты преувеличиваешь. Все зависит от того, как он выбирает. Насколько я понимаю, лучшими в классе могут быть четверо: Стэйси, Майк, ты и я. — Ты спятил, — повторила я. — Послушай! Ты считаешь Стэйси и Майка — основными кандидатами на роль лучших учеников. Правда, они отлично постарались, чтобы выйти из игры… хотя, должен признаться, я не думаю, что Броксхольм выберет кого-нибудь из них. Они умные, но они не так уж много думают. Они верят всему, что скажет учитель. Не сомневаюсь, что у Броксхольма хватит ума понять: хороший ученик должен уметь думать самостоятельно. Он помолчал. — Теперь я, — продолжал он, — я по-настоящему умный, но непредсказуемый. Я не очень общителен. Ты же знаешь, как говорят: «Питер хороший ученик, но он не очень цельная личность». Я слышу это каждый год. Остаешься ты, Сьюзен. У тебя прекрасные оценки. Ты со всеми ладишь, ты занимаешься общественной деятельностью. Давай посмотрим правде в лицо: ты, может быть, не лучшая в чем-либо одном, но если собрать все вместе, то ты можешь считаться лучшей в классе. Я в ужасе уставилась на него. — Ты не шутишь? Он отрицательно покачал головой. Глава четырнадцатая НА ЧТО ГОДИТСЯ ДУНКАН ДУГАЛ? Я не верила своим ушам. Я испугалась, что Броксхольм может и меня поместить в свой «список». Мне и в голову не приходило, что меня можно посчитать лучшей ученицей в классе. — Питер, что же мне теперь делать? — взвыла я. Питер пожал худыми плечами. — Не волнуйся, — ответил он. — У меня есть план. Я подумала, что он имеет в виду фотоаппарат. На самом деле я ошибалась, но тогда еще не знала об этом. Тот план, о котором он говорил, был настолько необычным, что мне бы и в голову такое не пришло. Я сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться. — Хорошо, что ты вспомнил о нем, — я имела в виду фотоаппарат. — Кажется, я придумала, когда мне лучше всего забраться в дом Броксхольма. — Ты хочешь сказать «нам», — уточнил Питер. Я покачала головой. — Я хочу сказать «мне», — настаивала я. — Я собираюсь это сделать завтра утром, во время урока музыки. Тогда мистер Смит ничего не заподозрит. Думаю, придется взять велик, чтобы успеть туда и обратно, пока меня не хватятся. Потом будут неприятности, но зато я получу нужное нам доказательство. — Одна ты не пойдешь, — заявил Питер. — Пойду, — твердо сказала я. — Если мы оба удерем, это будет выглядеть подозрительно, учитывая, сколько времени мы проводим вместе. Вдруг Броксхольм что-нибудь заподозрит, притворится больным и отправится нас проверять? Мы же не хотим, чтобы он наткнулся на нас в тот момент, когда мы будем фотографировать! Сомневаюсь, что мы сможем удрать из его дома во второй раз, особенно если он станет нас искать. — Тогда пойду я, — предложил Питер. — У тебя может не хватить времени. А я просто прогуляю занятия. — Да? И как ты собираешься это сделать? — полюбопытствовала я. Питер вздохнул. — Я все время пытаюсь объяснить тебе, что совершенно никому нет до меня дела. Пока я не нарушу закон, никто на меня и внимания не обратит. — Питер, нельзя так говорить о своих родителях, — возразила я. — У меня нет родителей, — выпалил он. — У меня есть отец, и его совершенно не заботит, чем я занимаюсь, пока со мной не происходит ничего страшного. Я чувствовала себя идиоткой. С этим человеком я была знакома шесть лет и до сих пор понятия не имела, что у него нет матери. — Хорошо, — согласилась я — Пойдем вместе. — Почему бы мне не пойти одному? — спросил Питер. Я покачала головой. — Я заварила эту кашу, мне и расхлебывать.