Конечно, прежде всего надо снять с него маску. Но как снять маску с инопланетянина? Я провела всю ночь, собираясь с силами, чтобы завтра совершить то, что я задумала. В то утро мистер Бамуик запланировал для меня лишний урок. Как обычно, мистер Смит-Броксхольм вздрогнул, когда увидел, как я беру флейту. Пусть трясется! Если он меня похитит, я буду все время играть на флейте по пути в другую галактику. Причиной для лишнего урока послужило желание мистера Бамуика, чтобы я поработала над соло, которое буду исполнять на весеннем концерте. Мы репетировали самый величайший марш всех времен: «Звездно-полосатое знамя» Джона Филипа Сузы. (Если вы его не знаете, зайдите в библиотеку, попросите пластинку и послушайте. Потрясающая вещь.) Во всяком случае, главнейшим моментом марша является невероятно красивое, невероятно трудное соло на флейте. Мистер Бамуик еще в феврале рассказал мне, что семь лет мечтал, чтобы наш оркестр исполнил этот марш. Он долго ждал, когда появится хороший флейтист, способный исполнить соло, и теперь он считает, что нашел его, то есть меня. Мне льстило, что он так высоко меня ценит. Проблема в том, что я себя так высоко не ценила. Конечно, большую часть соло я исполняла правильно… в общем и целом. Но под конец была одна трель, которую я все время портила. Должна вам сказать, что если собираешься выступать на концерте, то хочется сыграть не просто правильно, а превосходно. Но мистер Бамуик твердо решил, что либо нынешней весной мы исполним «Звездно-полосатое знамя», либо умрем на репетициях. Судя по тому, как проходил мой урок в эту пятницу, создавалось впечатление, что мы умрем. — Послушай, Сьюзен, — сказал мистер Бамуик после того, как я сфальшивила в третий раз. — Концерт на следующей неделе! Ты тренировалась вчера вечером? Я отрицательно покачала головой. — У меня не было времени, — объяснила я. Я понимала, что подобная отговорка звучит неубедительно. Но как я могла ему растолковать, что не репетировала соло, поскольку рыскала по дому учителя в поисках доказательств его инопланетного происхождения? Я видела, что мистер Бамуик старается держать себя в руках. Надо отдать ему должное: он сознавал, что доказывать ученику свою правоту — дело неблагодарное. Но мне было совершенно ясно, что он вот-вот взорвется. Когда я уходила ют него, я была очень расстроена. Но это мне даже помогло. Злость придала мне силы совершить то, что я собиралась сделать. Я глубоко вздохнула и отправилась в класс. Закрыв за собой дверь, я пошатнулась, подошла к столу мистера Смита и сделала вид, что падаю в обморок. Одновременно с этим я схватила его за ухо. Глава одиннадцатая ОБЪЯСНЕНИЕ С ОТЦОМ Неудача! Я надеялась, что упаду на пол с лицом мистера Смита в руке и весь мир увидит истинный облик Броксхольма. Вместо этого в руке у меня осталась лишь пригоршня воздуха, а на голове вскочила шишка. Остальные ребята с криком выскочили из-за парт. Смит-Броксхольм жестом велел им сесть. Он попросил Майка Форана сбегать за медсестрой, а потом склонился надо мной. Он вел себя так ласково и так беспокоился, что я почти пожалела о своей неудачной попытке сорвать с него лицо. Но стоило мне вспомнить о мисс Шварц, заключенной в силовом поле в мансарде, как чувство вины тут же улетучилось. — Сьюзен! Сьюзен, с тобой все в порядке? — спросил он, обмахивая меня. Я простонала и захлопала глазами. — Что… что случилось? — поинтересовалась я. — Ты упала в обморок, — объяснил Броксхольм и потер себе голову. — Чуть не оторвала мне ухо, — добавил он. Он лукаво усмехнулся, и на его правой щеке появилась ямочка. Между нами даже воздух сгустился от такой фальши. А может, он действительно не догадался, что я намеревалась сделать? Через минуту вбежал Майк, за ним пыхтела миссис Глак. Она проверила мой пульс, пощупала лоб, а затем помогла мне добрести до ее кабинета, чтобы (вот уж сюрприз!) полежать. Еще она решила вызвать мою маму. Это означало, что мне придется отправиться домой, затем к врачу, а потом провести оставшуюся часть дня в кровати. Мама суетилась вокруг меня и волновалась по поводу того, не начались ли у меня в первый раз месячные. Она даже постановила, что и вечер я тоже проведу в постели, и принесла ужин ко мне в комнату. — Господи, Сьюзен, — воскликнула она, распахнув дверь, — Твоя комната выглядит как после взрыва на распродаже. Неужели нельзя быть поаккуратнее? — Я собиралась убрать сегодня, — солгала я. — Но после обморока у меня не осталось сил. — Бедняжка, — посочувствовала она, поставив поднос на тумбочку. Она казалась такой довольной, что мне не хотелось говорить с ней. Она никогда не понимала, что моя комната мне нравится такой, как есть. После ужина я выскользнула из кровати и пошла к папе. Он сидел у себя в кабинете, строя из зубочисток Эмпайр Стейт Билдинг. Это его хобби — делать из зубочисток знаменитые здания. Мне-то его занятие кажется несколько странным, но он при этом выглядит счастливым, не то что другие взрослые. Так что, пожалуй, мне не стоит жаловаться. — Привет, малыш, — воскликнул он, увидев меня. — Тебе уже лучше? Я кивнула; мне не хотелось начинать разговор с вранья. Усевшись рядом с ним, я стала подавать ему зубочистки. — Ну, что сегодня у тебя на уме? — полюбопытствовал он, взяв зубочистку и намазывая ее клеем. — Папа! — произнесла я. Больше я ничего не смогла придумать. Я пыталась, но просто не могла заставить себя говорить. После минутного молчания он повернулся ко мне и спросил: — У тебя все в порядке, Сьюзен? — Я поняла, что он по-настоящему беспокоится за меня, потому что в ожидании моего ответа он забыл о зубочистке, и на ней высох клей. — Со мной все в порядке, — наконец ответила я. — Вернее, не совсем. У меня проблема. — Какая? — спросил он и отложил в сторону зубочистку, полный внимания. Кошмар! Вы бы смогли сообщить своему отцу, что ваш учитель — инопланетянин? Он же решит, что я спятила! Но мне было необходимо что-то предпринять. Поэтому, сделав глубокий вдох, я сказала: — Это касается мистера Смита. Он кивнул, ожидая продолжения. Честное слово, я пыталась. Я действительно пыталась! Но я не могла заставить себя произнести вслух: «Мой учитель — инопланетянин». После длительного неловкого молчания я наконец выговорила: — Мне кажется, я не нравлюсь ему. Папа сделал встревоженное лицо. — Почему? — поинтересовался он. — Ну, он всякий раз вздрагивает, когда видит, что я иду на урок музыки, — я надеялась, что мои загадочные слова вызовут следующий вопрос. «Ну, папа, помоги мне! Задай правильный вопрос». Но он лишь рассмеялся. — Раз мистер Смит ничего не говорит, я думаю, тебе нечего беспокоиться, — заключил он — Может, ему просто не нравится музыка. Не все же такие образованные, как мы. Может, он попросту филистер. Ну да! Филистер с планеты Филис! Но вслух я сказала: — Ага. Филистер. Придя к выводу, что моя проблема решена, папа снова занялся зубочистками. — Не бери в голову, малыш, — добавил он. — До конца года осталось немного. Тебе надо продержаться. А теперь тебе лучше смыться, а то мама тебя застукает. Я обняла его, а потом потащилась к себе в комнату. Что теперь? Если я собираюсь что-нибудь предпринять, мне нужны доказательства, и побыстрее. Я все еще пыталась что-нибудь придумать, когда позвонил Питер. — Отличная попытка, — поздравил он меня. — Ты такая смелая! Надеюсь, что Броксхольм так и не понял, что ты хотела сделать. Ничего себе! Это последнее, о чем мне хотелось думать. — Я не смелая, — объяснила я. — Просто меня охватило отчаяние. Что бы я хотела знать, это как нам быть дальше? Нам нужно придумать, как разоблачить Броксхольма. — Именно поэтому я и звоню, — сообщил Питер. — У тебя есть фотоаппарат? — Конечно. А что? Он замялся, а потом спросил: — Ты готова к очередной вылазке в логово Броксхольма? Впервые за этот день я улыбнулась. — Чтобы сфотографировать мисс Шварц! Питер, ты гений. Только мы же не знаем, будет ли он дома? — А если во время занятий?