Вот так-то. Решила выйти замуж на один день, а застряла в этом браке на неизвестно сколько времени. Нет ничего более постоянного, чем временное. И в моей ситуации эта народная мудрость звучала пугающе. Нет, мне нужно поскорее «расположиться» к Реллингтону самой, на его старания я все же не надеюсь. Надо попробовать рассмотреть в нем что-то хорошее, привлекательное… Только что может быть в Темном хорошего? Кроме внешности, конечно, с этим у Реллингтона все в порядке, и он даже, признаюсь в который раз, вполне в моем вкусе. Но характер! Скверный нрав Реллингтона убивает все зачатки симпатии и влечения к нему. А мне хочется нежности, ласки, заботы. Страсти, в конце концов! Чтобы чувствовать себя желанной и красивой. Чтобы меня обняли — и коленки от слабости подогнулись, а в животе стало горячо-горячо. А потом зацеловали до опухших губ, до нехватки воздуха. И ты, как на американских горках: то взлетаешь ввысь, то падаешь в пропасть. — Что у вас с лицом? О чем задумались? — Сухой голос Реллингтона вывел меня из романтических грез. Черт, а я забыла, что сижу с ним за одним столом! «О вас», — чуть не брякнула в ответ. Вернее, о том, каким вы никогда не будете. Но вслух произнесла нарочито равнодушно: — О лавке. — А вид у вас такой, будто о свидании. Мне кажется или я уловила в этом бесстрастном тоне нотки ревности? Впрочем, не стоит обольщаться. Это всего лишь говорит в нем любовное зелье. Реллингтон еще и так прекрасно справляется с его действием, почти и не скажешь, что «одержим» мной. Наверное, злость помогает ему глушить влечение, на этом и держится. — Хочу предупредить, милорд, — я отставила кофейную чашку в сторону с намерением закончить завтрак, — я буду поздно. Дел в лавке много, потом еще в лабораторию заглянуть надо, вещи собрать… «И если получится, сбегать к Генриетте», — добавила уже мысленно. Уж очень она заинтриговала меня своими прощальными словами. Реллингтон не обронил ни слова, когда я уходила, лишь проводил меня хмурым взглядом. У ворот уже ждал Джо с автомобилем. Увидев меня, слуга услужливо распахнул дверцу. — Прошу, миледи… Крышу поднять или не надо? — Нет, не нужно. Сегодня жарко. — Как скажете, миледи… Садясь в машину, я заметила пожилую даму, выходящую из дома по соседству. Она уставилась на меня с нескрываемым любопытством и не отвела взгляда, пока машина не отъехала. — Что это за госпожа? — поинтересовалась я у Джо. — Леди Паттисон, — ответил тот, я же на миг потеряла дар речи. А я и не знала, что Паттисоны живут так близко от Реллингтона! — Это хозяйка дома? — уточнила я, пытаясь определить, кем женщина приходится возлюбленному Паулы. — Это тетя лорда Паттисона-старшего, главы дома, — пояснил Джо. Тетя, значит. Уж не для этой ли дамы младший Паттисон покупал лекарство? Выходит, что она его бабушка, пусть и двоюродная. — До вечера можете быть свободны, — сказала я Джо, когда мы подъехали к лавке. — Не стоит тратить время, карауля меня. Все равно я никуда не сбегу, можете не волноваться. Тем более вы без труда меня найдете в любой точке Дарквайта. А лучше ждите около дома мастера часов в девять, я после закрытия лавки пойду туда, надо поработать в лаборатории. Джо первые минуты колебался, не зная, стоит ли меня слушаться, но потом все же кивнул и завел мотор. Я с облегчением вздохнула: ну хоть от слежки удалось избавиться! Я только открыла лавку и побрызгала зал чистящей пыльцой, как звякнул дверной колокольчик. Паула, взволнованная и раскрасневшаяся. — Хвала богам! — воскликнула она. — Я боялась, что не увижу тебя здесь! Как прошел лунодень? Как Реллингтон? Тебя не было вчера в храме на службе. И после я выглядывала тебя на крыльце до полудня, но даже Реллингтон не появлялся. А потом вышел священник, прогнал меня и закрыл храм. — Была я там, — вздохнула, поправляя флакончики на витрине. — И Реллингтон был… Мы зашли с заднего входа. — Мы? — Голос Паулы замер в ожидании продолжения. — Да, мы все-таки поженились, — обреченно призналась я. — И?.. — Глаза Паулы расширились. — И ничего! — Я развела руками. — Приворот пока так и не снят! Потому что у нас ничего не вышло. И я рассказала подруге о несостоявшейся брачной ночи и последующей поездке к Генриетте. Паула долго смеялась на моменте, где от меня Реллингтона отбросила молния, а вот свадебное платье ее заинтересовало и даже озаботило. — И у кого это лорд его заказывал? — размышляла она с нотками обиды в голосе. — Мог сделать это у меня. Я бы для тебя такое платье сшила! Ты умерла бы от восторга! — Сомневаюсь, что вчера меня что-то могло привести в восторг, — отозвалась я мрачно. — Разве что если бы приворот снялся сам собой. — И все же, кто составляет мне конкуренцию? — продолжала между тем размышлять Паула о своем. — У кого еще одеваются Темные? Разве что у госпожи Миррель из Туманного квартала. Или у мастера Жака с Прибрежной площади. Да, скорее всего, у него. — Сегодня видела бабушку Паттисона. — Я решила вернуть внимание подруги и нажала на нужный рычажок: глаза той сразу загорелись интересом. — Я не знала, что они соседи с Реллингтоном. — А милорда самого не видела? — с придыханием спросила Паула. — К счастью, нет. — Я покачала головой. И вдруг задумалась над одним вопросом. — А где, кстати, семья Реллингтона? Почему он живет один? — Вроде бы они переехали в столицу, — ответила Паула. Теперь ее интерес был сосредоточен на омолаживающем креме, баночку которого она в этот момент вертела в руках. — То ли после того, как все случилось с Реллингтоном, то ли еще до этого. Разное говорят, но где правда, знает только твой нынешний супруг. — И она добавила с иронией: — Леди Реллингтон. — Прекрати. — Я отмахнулась от нее со смехом. — Не надо меня так называть. Тем более это ненадолго. Я надеюсь. — Слушай, — хихикнула Паула, — а сделай и себе любовное зелье. Выпьешь и тоже влюбишься в Реллингтона. А когда у вас все произойдет, оба прозреете. — Спасибо за оригинальную идею, — усмехнулась я. — Но на мне оно не сработает. Самого себя приворожить невозможно. Да и не нужна мне такая радость, попробую обойтись тем, что имею. — Тогда пусть тебя Реллингтон приворожит. — Все, хватит шуток. — Я попыталась вернуть себе серьезность. — Нечего смеяться над чужими проблемами, особенно если сама в них замешана. Тебе напомнить, кому изначально предназначалось это зелье? — Ну все, все! — Паула, продолжая хихикать, подняла руки в примирительном жесте. — Ухожу. Забегу позже. Удачных продаж. — И тебе того же, — помахала ей я и улыбнулась клиенту, который только что появился в дверях. — Что вам предложить? Ближе к обеду в лавку прибежал Рей. Я вручила ему несколько монет и отправила к господину Вальди за плюшками. Пока ждала его, заварила в подсобке чай. — Сделаем перерыв, — весело сказала Рею, когда тот вернулся. — Присаживайся, будешь разливать чай. Я подвинула к нему чайник, сама же повернулась к маленькому буфету, где хранилась пара чашек с блюдцами. В момент, когда я совершала поворот, боковым зрением уловила некое движение рядом с собой. Я резко обернулась: снова что-то мелькнуло маленькое, светлое… Потом же по наитию подняла голову и испуганно выдохнула: надо мной кружили бабочки. Белые. Как тогда у Рея. — Что это? — прошептала почти беззвучно и посмотрела на мальчика. Тот сначала озабоченно сдвинул брови. — Тебе надо поговорить с моей бабушкой. — А потом вдруг улыбнулся. — Она давно хочет видеть тебя. — Ты хотел сказать, Генриетта? — уточнила я. — Нет, бабушка. Но и Генриетта тоже. Они обе ждут тебя. ГЛАВА 23 И вновь пришлось закрывать лавку в середине дня. Такими темпами я разорю мастера Коуна, и он меня уволит без выходного пособия. А возвращаться домой несолоно хлебавши как-то не хочется. Но все же узнать, о чем таком серьезном со мной хотят поговорить бабушка Рея и Генриетта, на сегодняшний момент было гораздо важнее. Еще и эти бабочки надо мной… Они, конечно, вскоре исчезли, но мне до сих пор казалось, что они порхают где-то у моей головы, и я то и дело с опаской поглядывала вверх. Рей вышагивал впереди меня с таким торжественным видом, словно совершал важную миссию, а я от растерянности даже боялась задать ему лишний вопрос. Когда он говорил, что живет близко, я и подумать не могла, насколько: от дома мастера Коуна оказалось пути минут пять-десять. Район ухоженных добротных домиков закончился резко, точно рядом с ним провели границу, за которой уже ютились маленькие серые лачуги, похожие одна на другую, как близнецы. И зелени почти не было: трава и редкие цветы едва пробивались сквозь каменистую почву. По дороге мне не встретился ни один магазин, лишь скромный рыночек с несколькими прилавками. После центра Талосса, не говоря уже о богатом районе Темных, обстановка здесь была совсем удручающая. Дом Рея оказался почти на окраине, низенький, с прохудившейся крышей и покосившимися ставнями. Во дворе росла одна яблоня, за ней чуть дальше — разбит огородик. — Бабушка, — позвал Рей, открывая скрипучую дверь, — я с Лией пришел. — С Лией? — В тесную прихожую из единственной комнаты вышла пожилая женщина, маленькая, сухонькая, с аккуратной гулечкой на макушке. Никогда не сказала бы, что эта милая уютная старушка — сестра Генриетты. — Быстрого дня, — поспешно поздоровалась я и протянула ей пакет с плюшками, которые мы с Реем так и не съели. Она улыбнулась и сказала, рассматривая меня: — Так вот вы какая, Лия. — Это моя бабушка Роза, — представил мне ее Рей. — Очень приятно. — Я тоже улыбнулась. — Бабуля, у Лии сегодня сферум появился! — возбужденно сообщил Рей. — Светлый!