— И я дурак, — отчего-то весело заключил Митяй, — Тоха, не предавала тебя баба, так что это я дурак на букву «М», а ты в полном шоколаде. — Митяй, я может быть калека, но не слепой, не лепи мне. — Слепой, — уверено произнес криминальный авторитет, — А еще тупой, если не понимаешь, что я просто так бабу защищать не буду. — Ну, почему же просто так, — как-то зловеще прошипел Антон и повернулся к Митяю, смотря на того глазами зверя, так что даже у хладнокровного бандита волосы на голове зашевелились, — Ты защищаешь своего телка, если бы не твои понятия о статусе, то сказал бы друга. Ведь понимаешь, когда я встану, а я встану, то прикончу твоего дружка. Так что говоришь ты это не просто так. — Ага, — весело заключил Митяй, понимая, что бесполезно разговор ведет, не слышит его Антон, — И Ленку убьешь, по типу — да не доставайся же ты никому? — Убью, — подтвердил спокойно Антон и Митяю сразу же расхотелось смеяться, понял, что тот вполне серьезно это говорит, а Синица за свой базар всегда отвечает. — Да, мне Викинг все рассказал! Не спала она с ним! — заорал уже Митяй, но заткнулся, увидев взгляд Антона. — Викинг рассказал? — тихо то ли спросил, то ли утвердил Антон, — И ты поверил. — Да, твою ж душу за ногу! Говорю тебе, ничего у них не было. — Тогда почему не звонила, не поехала домой или, на худой конец, к тебе? — Ты верно дурак ревнивый. Болела девка, температура под сорок… — Все, хватит! — заорал Антон, — Надоел! Я сам разберусь, не лезь. И акции себе можешь оставить, мне они теперь не к чему. — Когда остынешь — позвони! — гаркнул Митяй и покинул дачу, громко хлопнув дверью. С досады пнув колесо машины, он распахнул дверцу и плюхнулся на сидение. Теперь в больницу к Ленке, слушать исповедь Вика. Прав ведь Антон, он считал Елизарова другом, прав и в другом — никому не нужны эти дешевые понты со статусом. И пусть считают, что он размяк, но Вика он поддержит. Для чего иначе нужны друзья? Викингу дико хотелось курить. Помаявшись еще немного, он все-таки поднялся и шатающейся походкой пошел к выходу, покурить. Затянулся сигаретой, испытывая почти что физическое удовольствие. Ожидание убивало более жестоко и изощренно, чем пуля — медленно, с растяжкой. Лишь бы все было хорошо, лишь бы его девочка выжила и больше он ей на глаза не покажется, уж лучше издалека наблюдать будет, иначе не выдержит. А может лучше уехать, от греха подальше? Мысли Викинга прервал разговор врачей, вышедших на крыльцо так же, как и он покурить. — Жалко девку. — Да, не говори, молодая была, сколько ей? — Где-то тридцать с хвостиком. Думали выкарабкается, нет, организм не выдержал. — Говорят, палата эта несчастливая, все кто в нее ложится, потом вперед ногами уносят, даром что под счастливым номером семь. Не потухшая сигарета выпала из трясущихся рук, и Викинг пошатнулся. Молодая, чуть за тридцать, в седьмой палате…Лена. Любимая, дорогая девочка…Не уберег, наоборот, ускорил, не слушал опытного врача…Что ж, он себе обещал, жаль только финка в машине, а до нее он сейчас не доберется, поэтому пистолет подойдет. Шатающейся походкой он завернул за угол больницы и прошел еще несколько метров, углубляясь в больничный парк. На автомате нашел место потише, покустистее, чтоб не сразу нашли и, не дай бог, спасли. Достал пистолет, проверив патроны, снял с предохранителя. Ничего не видел — перед глазами стоял ее образ, который теперь так и останется лишь образом. Поднес ствол к виску. — Скоро увидимся, родная. Там уж я тебя точно не оставлю одну. Секунда… и Викинг смотрит на выбитый пистолет, валяющийся в снегу, в каком-то немом изумлении. — Ты чего удумал?! Перед глазами появился Митяй, ошарашенно смотревший на своего телохранителя. — Вы тут все разом с ума сошли, что ли? Один из-за нее мочить всех собрался, второй стреляться. — Я не буду без нее жить, — твердо произнес Вик и посмотрел в глаза разъяренному Митяю, — Она умерла из-за меня! — Да, что-то непохожа она на мертвую! — заорал в ответ Митяй, — Больная, в бреду, но никак не мертвая! — Что? — оцепенел Викинг, — Я же сам слышал, доктора сказали, что умерла молодая женщина из седьмой палаты… — Стране нужны герои, а рождаются одни уроды! — как-то весело произнес Митяй, — Балбес, она в восьмой палате! Слышишь меня? Нет, ну, точно сперма в мозг ударила, не иначе! Викинг, заведи себе бабу уже! На эмоциях, от облегчения, Викинг сделал то, что никогда бы не сделал раньше — крепко обнял Митяя и задыхаясь от переполнявших эмоций, пробормотал: — Спасибо! Митяй не оттолкнул его, дружески похлопав по плечу и обняв в ответ, так что Вик замер на мгновенье. — Спокойно, брат. Все путем теперь будет. Вик выпрямился и с неверием посмотрел на грозного хозяина. Митяй не поставил его на место? Не обозвал зверюгой? — Я давно хотел сказать, да, дурак был, — усмехнулся Митяй, глядя на ошарашенное лицо телохранителя, — Извини, если раньше огорчил, Слав… В общем, говорить особо я не умею, так что братья? — и протянул руку. Викинг не раздумывая протянул в ответ свою и крепко пожал. — Но мой тебе совет, брат. Ехал бы ты отсюда, оставь ее в покое, она любит только своего мужа, а он на тебя теперь зуб точит, да и Ленка, когда очнется, спасибо тебе не скажет. А там может бабу себе найдешь, детишек заведете и мы, дай бог, с тобой еще свидимся. Дело говорил Митяй, вот только при одной мысли о том, что нужно оставить ее, дать жить своей жизнью, хотелось выть волком. Вроде и правильным пацаном он по жизни был, да и не глупым, но почему-то в последний месяц куда-то делась его правильность. Понимает он все, только остановится не может. Вернее, остановился уже, когда чуть поздно не стало. Но нужно, Митяй прав, пока еще сила воли есть, остро необходимо уехать, стереть ее номер в телефоне, вообще, стереть ее из своей памяти. Вот только, как? — Хорошо, — произнес он глухим голосом, — Я дождусь, когда она очнется, более или менее поправится, попрощаюсь и уеду. — Я бы на твоем месте сейчас бы свалил, — заключил на это Митяй. — По-другому не будет, — резко оборвал Викинг и посмотрел Митяю в глаза с таким выражением, что тот невольно поежился от увиденного в них, — Хоть режьте меня, но уеду только после того, как она будет здорова. Слова Митяя не выходили у Антона из головы. Может, действительно зря вспылил? Не разобрался, может, действительно ей настолько хреново, что сама сидеть не может, поэтому телохранитель ее поддерживал? Не хотел до конца верить в то, что увидел — а видел он сквозь пелену ревности только одно — как его Лена доверительно прижимается к Вику, полуобнаженная, а Викинг сходит с ума от нее. А может, у них все и было до этого, никто ж не следил… Но дальше накручивать себя он все-таки не хотел, поэтому позвонив пацанам из его бывшей бригады, а сейчас входящих в бригаду Митяя, попросил приехать за ним. Он собирался к ней. Если верить Митяю — она в больнице и, если так, он обязательно спросит ее — было ли у них с Виком что-нибудь. Он поверит ей, поверит тому, что она скажет и объяснит. Ведь, должен же поверить? Антон достал пачку сигарет из кармана, достал сигарету — хотелось курить… Но вдруг положил сигарету обратно и кинул пачку на дальний угол стола. Теперь, чтобы достать ее нужно встать или на крайний случай проехать на коляске к другому углу стола. Но бывший криминальный авторитет не искал легких путей и никогда не был слабаком. Медленно, сосредоточившись, Антон начал подниматься. Сразу же бросило в холодный пот, будто он не на ноги поднимается, а как минимум пробежал километр. Встал, покачнулся и облокотился о край стола. Пока достаточно, через пару часов еще попробует. Протянул руку и достал пачку. Так же, медленно, сел обратно. — Синица, брат, мы приехали! — раздалось со стороны двора и через несколько секунд в дом вошли его бывшие бойцы. — Спасибо, что подвез до дома, — сказала Валя, улыбаясь и глядя прямо в глаза Яна. А он уже несколько часов наблюдал за девушкой, практически не отрываясь. Даже когда вел машину бросал на нее взгляды — хрупкая, нежная и чертовски сексуальная. — Мне очень понравился наш вечер, — тихо произнесла она. Ян молчал как дурак, сам себе удивляясь, куда-то делось его красноречие и уверенность — все потонуло в сером омуте ее глаз. Он уже не помнил, что перед ним сестра Панфилова — крупного криминального авторитета области, не помнил, что хотел с самого начала выудить из нее хоть какую-то информацию, касающуюся дел ее брата, он себя-то с трудом помнил. Все терялось рядом с ней — страхи, сомнения и цинизм, что пришел с годами, с ней он чувствовал себя снова тем мальчишкой, которым был еще до Чечни и до работы в органах. С ней он становился самим собой. Валентина, как завороженная, смотрела на резкую полосу его губ и ей до безумия хотелось его поцеловать. В первые с того памятного дня, когда мать собиралась продать ее девственность за долги, она смотрела на мужчину, как на мужчину и ничего не могла с собой поделать. Белокурые волосы, светло-карие глаза и такой чувственный рот будоражили ее воображение и хотелось чего-то большего. Еще там, в отделении, она обратила внимание на харизму майора, на его мужское обаяние, сейчас же, пообщавшись с ним всего лишь два дня, поняла, что влюбляется. Впервые. И также впервые она не стала ждать, пока майор сделает первый шаг, подспудно чувствуя, что нравится ему, сделала этот шаг сама. Ян вздрогнул, когда рука Валентины осторожно коснулась его скулы и нежные пальцы мягко погладили его горячую кожу. А потом, словно во сне, она приблизила свое лицо к нему и прижалась бархатными губами к его губам. Его словно пронзило током, казалось, что сейчас искры полетят. И майор, наконец-то, очнулся, обхватил ее лицо ладонями и сам ворвался языком, танцуя, чувствуя, как она отвечает ему. Это было словно помутнение какое-то. Он не хотел от нее отрываться, почти теряя голову от ощущений, чувствуя, что волна желания опалила его тело, завернувшись тугим узлом и причиняя почти физическую боль. Ян с трудом оторвался от нее. — Сладкая… — хриплым от желания голосом произнес он, — Как же мне теперь уснуть этой ночью? Как отпустить тебя? — Прикинь, Синица, тут все по — серьезному. Митяй нагнал бойцов, по самое не могу, в больницу, возле ее палаты двое постоянно стоят, мы бобы заслали главному лепиле, чтоб он не меньжанулся, в натуре. Есть такая маза, что Азид сюда сунется. Ну, мы его, если что завалим по-быстрому. Митяй нам даже рации подогнал, прикинь! Чтоб связь не только через трубу была. А что, удобно, своя станция, прослушиваем только мы. Антон усмехнулся, давно он не слышал разговор на фене, даже отвыкнуть успел, так что слух резало. Митяй в последние года отучивал своих балбесов от блатного языка, но, видимо, не всех отучил. Вот и Серый продолжал упорно разговаривать по фене, недаром две ходки у него прошли. — Подъезжаем, — известил второй напарник, — Свяжись с нашими. — Леха, прием! — зычно гаркнул Серый в рацию. Но отвечать ему никто не спешил. Тут послышался характерный скрежет — рация на той стороне заработала. «Вадим, смени Леху, ему отойти надо». «Не вопрос, сейчас подойду». «Леха, ты давай там не задерживайся, Вадим ночь отстоял, и Викинг с тебя три шкуры сдерет, если узнает, что ты пост покинул. Сдалась тебе эта медсестричка…» «Я быстро. А Викинг лучше бы за своей личной жизнью последил, а не за чужой. Синица, когда узнает, что Викинг любовник его жены — порешит и разговаривать не будет». «Слухи это все». «Слухами земля полнится, зуб даю — трахаются они за спиной Антона». «Свечку держал?» «Да, видел их кто-то из наших…»