— Я рад. Честно. — Как ты смотришь, если я тебя приглашу куда-нибудь вечером? — Отлично смотрю! — воскликнул он и тут же стукнул себя по лбу — нельзя же в самом деле реагировать, как подросток. Но, услышав на том конце трубки переливистый смех девушки, наплевал на благоразумие, поняв, что ее его реакция вполне устраивает. — В «Корону», я так понимаю, тебя не приглашать? — спросила она с невозмутимостью. — Ты знаешь, я, конечно, могу отказаться, но какая разница, по сути, где посидеть, учитывая тот факт, что там неплохо кормят и развлекательная программа на уровне. — Мог бы просто сказать: «Приглашай!» — хохотнула девушка на том конце трубки, — Я пошутила. Мне нравиться твоя многословность. Ян улыбнулся, потянулся за пачкой сигарет. Почему-то дико захотелось покурить, аж пальцы затряслись. Краем сознания отметил, что это от волнения. — Где встретимся? — тем временем поинтересовалась Валентина. — Я за тобой заеду, если ты не против. Подъехав к дому, где жил Викинг, Митяй припарковал лексус ближе к подъезду, чтобы Антону не нужно было преодолевать большое расстояние. Влад вытащил из багажника складную коляску, позаимствованную у больницы, разложил ее и подкатил к заднему сидению автомобиля. Антон, помогая себе руками, свесил плохо двигающиеся ноги из машины и попытался встать. К его огорчению, в этот раз ему это не удалось — ноги отказывались слушаться. — Черт! — Спокойно, Тоха, не все сразу, — ободрил его Влад, — Давай, помогу. Кое как они с Митяем пересадили Антона в инвалидное кресло, видя, как их друг мрачнеет с каждой минутой все больше и больше. — Какой этаж? — мрачным голосом поинтересовался Антон. — Первый, — ответил Митяй, про себя подумав, что хоть в этом им повезло. Прекрасно понимал, как действует на Антона собственная беспомощность. Но что ж, того предупреждали сразу, что не все может получится, как хотелось бы, да и сказывалось, наверняка, нервное напряжение, куда ж без него в такой-то ситуации. Ведь на самом деле никто из них не знал, чем закончится данная авантюра для Антона, что происходит сейчас в той квартире. Но Антон верил, верил до последнего, что она не могла предать. Хотя и страшно было — а вдруг существует тот маленький шанс, вдруг Митяй и Влад правы и жизнь настолько сука. До двери в квартиру они добрались без особого напряжения, сказался первый этаж. Митяй нажал на звонок и все трое стали ждать — откроют ли им, вообще, или нет. — Нет. Нет, Владислав Андреевич, — послышался за дверью женский голос, — Не беспокойтесь, это наверняка лекарства подвезли. Дверь распахнулась и все трое уставились на незнакомую женщину бальзаковского возраста. Сколько бы еще длилась немая сцена — неизвестно, первым опомнился Митяй и, слова не говоря, отодвинул женщину в сторону, попутно вкатывая каталку с Антоном в квартиру. Сначала Антону показалось, что он сходит с ума от увиденной картины. На смятой постели сидел Викинг и бережно поддерживал Лену за спину, а второй рукой кормил ее с ложечки, как маленькую. Сцена была настолько домашней, а удивление Викинга при виде них настолько большим, что у него возникло чувство, что он им помешал, прервал. Не ждали его тут вовсе. Антон молчал и напряженно рассматривал жену. Осунувшаяся, бледная, но красивая, не уложенные волосы придавали ей почему-то почти юношеские черты лица. Но это он заметил вскользь, как бы, между прочим. Смотрел он именно на то, как она доверительно жмется к телохранителю Митяя, что почти что обнажена, в одной сорочке. Все выглядело мило, по-семейному. Внезапно напавшая оторопь прошла и захлестнула с головой ярость. Как могла? За что? — Увези меня к машине, — он первый прервал тишину, обратился почему-то к Владу, а не Митяю. Будто подсознательно обвиняя Митяя в том, что это с его подачи его женщина с его телохранителем. Но разумным подходом сейчас Антон похвастаться не мог, мог только еле сдерживать ярость, клокочущую в груди. — Антон, — слабым голосом проговорила Лена, — Ты все не так понял… — Заткнись, — заледеневшим вмиг голосом, ответил он и сам начал разворачивать каталку к выходу из этого дома. — Тоша! — Влад, помоги мне! И Влад подчинился, понимая, что лучше сейчас не спорить с Синицей, уж очень хорошо он помнил этот взгляд, единожды увидевший. Именно с таким взглядом, тогда в девяностые, Антон убивал. Антон не видел, как подорвалась Ленка из последних сил, чтобы кинуться за мужем, объяснить, что это дурацкая болезнь выбила из нее все силы и выпила все соки, а вовсе не желание подвигло ее оказаться полуголой на коленях у другого мужчины. Но сделав шаг, даже не успела почувствовать, что закружилась голова, рухнула в обморок. Антона к этому моменту в квартире уже не было. Только ее обморок сдвинул присутствующих в квартире с мертвой точки. Викинг вмиг поднял упавшую молодую женщину и бережно уложил на кровать, Лидия Сергеевна начала быстро набирать какую-то жидкость в шприц, каждую минуту охая. — Что здесь происходит, Слава? — через чур спокойно спросил Митяй, впервые, кажется, назвав телохранителя по имени. Но вместо Викинга почему-то ответила женщина, уже колющая в вену Ленки неизвестное ему лекарство. — Что тут непонятного, молодой человек? Девушка и так слаба, еле очнулась, ей волноваться-то через раз можно, а тут вы немой сценой застыли, орете и дверьми хлопаете. Это, конечно, не мое дело, но девка чуть ли не с того света выбралась, ей покой нужен. И в больницу, — на этом слове она недобро посмотрела на хозяина квартиры, до сих пор молчавшего. До Митяя только после тирады женщины стало доходить, что, возможно, они действительно неправильно поняли ту сцену, что предстала перед их глазами в самом начале. И словно в доказательство этой мысли, женщина продолжила свою отповедь: — Она же слабенькая совсем, есть даже не могла, ее Владислав Андреевич кормил и суп ей сам варил, и меня от нее не отпускает. Владислав Андреевич, — внезапно голос женщины поднялся на несколько делений, — Мне это не нравится! Она же дышит с трудом, хрипы непонятные в легких. Все, не буду больше вас слушать. Да, что вы замерли-то все? Скорую вызывайте, быстрее! Умрет девчонка! Все остальное происходило слишком быстро, чтобы понимать что-то и в чем-то разбираться. Скорая приехала незамедлительно, стоило только Лидии Сергеевне обрисовать ситуацию и представиться лечащим врачом. Бессознательную Ленку Викинг выносил из подъезда, укутав, сначала в шубу и завернув в одеяло. Митяй только и успел сказать, едва поравнявшись с телохранителем. — Чтоб завтра мне перезвонил и все объяснил, горе-любовник. А то хуже будет. Викинг только кивнул и залез в карету скорой помощи вместе с Ленкой. Только после того, как скорая уехала, Митяй обнаружил, что ни Влада, ни Антона нет, а также нет его лексуса и только неподалеку одиноко стоит джип с охраной, парни вылезли из машины и ошивались неподалеку. — Вы что, придурки, отпустили этих двоих, да, еще на моей машине? — вмиг рассвирепел Митяй, подлетая к охране. — Дмитрий Михайлович, — тихо произнес водитель, — Вы нас, конечно, можете тут всех порешить, но против Синицы тут никто из парней не пойдет. — И что, все такого же мнения? — грозно спросил Митяй, охрана же прямо смотрела на хозяина, но ни слова так и не произнесла. — Вот уроды, — уже успокоившись плюнул Митяй, — Гоняйся теперь за ним и объясняй, что его Ленка не виновата, обстоятельства так сложились. Поехали, дебилы и позвоните Штурману, пусть узнает куда увезли жену Синицы, в какую больницу и охрану к ее палате приставит. Оксана смотрела, как Митяй несется к ней на всех порах, обогнав охрану. И слова не успела сказать, как он увлек ее в ее же кабинет и заперся изнутри. — Дим, что случи… — фраза оборвалась, так как Митяй крепко прижал ее к себе и уткнулся лицом в ее шею, тяжело дыша. — Пообещай мне, — раздался его чуть хрипловатый голос через секунду, — Что никогда ничего не утаишь, что между нами не будет недосказанности, что обо всем мне расскажешь. — Что с тобой? — спросила она, отстраняя его голову от своей шеи и с тревогой заглядывая в его глаза. — Девочка моя, просто пообещай, — снова попросил он. Оксана молчала, закусив губу. Как она могла это пообещать, если с самого начала не сказала ему главного — она начала с ним отношения не только из-за того, что к нему неудержимо потянуло, но и из-за того, что видела в нем свой выход из создавшегося положения, а если сказать проще, то использовала. Это теперь вмешались чувства, с которыми она просто не знает, что делать. Но Митяй был далеко не глуп, иначе бы не смог подняться до такого положения, которое занимал. — Я все знаю, родная моя, все вижу. Знаю, с чего начались наши отношения. Но сейчас же все не так. Люблю тебя, боюсь потерять. Никогда ничего так не боялся. Мягким стал слишком, пацаны заметят — уважать перестанут, но мне и это до фени, не могу без тебя и не хочу. Люблю тебя, девочка моя, родная. Оксана все еще молчала, находясь в шоке от его слов, а в душе порхали бабочки и так вдруг все легко и просто стало. Вот она и не одна. Это осознание пришло неожиданно и, кажется, решило обосноваться в уголках души навсегда. — Я знаю, родная, ты еще не можешь ответить мне взаимностью. Но то, что между нами другим словом назвать… — И я люблю тебя, — тихо произнесла она, счастливо заглядывая в его глаза. Ксана поняла это когда оперировала его и боялась сделать что-то не так, просто признавать никак не хотела, даже самой себе. А теперь так просто призналась. Митяй замолчал, услышав ее признание, посмотрел в ее глаза, лучащиеся счастьем и, с выражением глубокой нежности на лице, дотронулся рукой до ее щеки и погладил, чуть касаясь подушечками пальцев бархатистой кожи. А потом, с такой же невыразимой нежностью, поцеловал, чувствуя, что впервые в жизни живет не просто так, а ради кого-то, потому что нет у него ближе теперь никого, кроме этой девушки. Нацеловавшись вдоволь, он со стоном оторвался от нее, чувствуя, что еще немного и он просто наплюет на все приличия и возьмет ее здесь же, на ее рабочем столе, а с ней так нельзя. Снова уткнулся ей в шею, с трудом дыша, пытаясь успокоится. — Что там с Ленкой? — через какое-то время спросила Оксана и Митяй, тяжело вздохнув, ответил ей: — Там целая история. Натворил мой боец Вик дел, теперь не знаю, как выкрутится. — Рассказывай, — прозвучал незамедлительно приказ и Митяй тихо рассмеялся. Командир в юбке! Викинг, сначала всполошив всю больницу своим грозным видом, теперь скромно, словно преданный пес, сидел возле входа в палату, куда определили Лену. Бойцы Митяя, посланные охранять, почти сразу как ее привезли, как каменные монументы возвышались возле той же двери. Эта картина была бы кстати в девяностые года, но сейчас подобный сервис смотрелся, мягко говоря, странно, но Вику было наплевать, что они привлекают ненужное внимание. Главное, чтобы с ней ничего не случилось, и чтобы она выздоровела, иначе он просто не простит себе своей собственной тупости, страха, что больше никогда не увидит ее, ведь именно этот страх и заполонил все разумные мысли. Только теперь, после того, как увидел, как она ослабевшая, в полу бредовом состоянии кинулась за мужем, понял окончательно, что подставил ее, да и не получилось бы ничего, она всегда будет любить Синицу. У него просто нет никаких шансов. И поэтому теперь он молился, возможно впервые в жизни, чтобы она выздоровела и тогда он сможет спокойно уйти и не мешать ей больше. Если же нет… Если же он благодаря своему скудоумию потеряет ее по-настоящему… Если она умрет, по его вине… То и он долго на этом свете не задержится, не сможет, просто воткнет себе финку прямо в горло. Давно Ян Стрелков так не волновался, как первокурсник на первом свидании, все-таки смог взять себя в руки, уже когда зашли в Корону и сели за столик. Вздохнув поглубже и отчитав себя мысленно, расслабился. Ведь, в конце-то концов, она обратила на него внимание тогда, когда вел себя естественно, поэтому и нечего волноваться. Не понравится ей, да и не надо… Нет, почему-то хотелось понравится именно ей и было далеко не все равно какое впечатление произведет на молодую еще девушку. Она смеялась над его шутками пока ели и не спеша переговаривались, с ней было легко и комфортно, даже молчать в паузах было очень правильно. Чем больше он смотрел на нее, чем больше слушал, тем больше увлекался ею. И в очередной раз, почувствовав возбуждение, даже не удивился. По всей видимости, теперь так будет всегда, когда он будет находиться рядом с Валей. И имя у нее нежное, сладкое, словно сахарная вата. Ян не был дураком и сопливым мальчишкой, чтобы не понять, что он влюбляется. Совершенно неожиданно и достаточно опасно. Но уже понимал, что ничего поделать с этим чувством он не может, да и, по большому счету, не хочет. Он прекрасно видел, что Валя тоже им заинтересована и радовался этому. Радовался еще тому, что в их отношениях не будет третьего, ведь насколько он знал, у Вали не было молодого человека, да и влюбленность девушка еще не испытывала. Но он, все-таки, врал самому себе. Третий был и не простой, а криминальный авторитет — ее брат. Ян прекрасно осознавал, что тут образовывается треугольник похлеще любовного — она, майор ОБОП и действующий бандит. Тут такое уравнение, что можно никогда и не подойти к общему знаменателю. Но для себя уже решил — пути назад не будет. Десять лет он не видел рядом с собой никого. Ленка Казанцева прошлась по его душе, вынув и перетряхнув все потаенные уголки, так что на других женщин после нее смотрел, как на объект для секса. А на остальное наплевать было, не цепляла ни одна. И тут, когда он уже смирился с тем, что навсегда останется один, появилась Валя — чистая, немного наивная, по сути еще девчонка, а не женщина, но отчего-то родная, близкая. На нее хотелось смотреть, не отрываясь, и именно она виделась хозяйкой в доме. Для этого понимания понадобился всего лишь один вечер, вроде бы пустячный, но перевернувший его душу, казалось бы, замерзшую. Митяй беспрепятственно заехал на территорию городской дачи Влада Речникова, за ним джип с охраной. Крикнув своим парням, чтобы ожидали во дворе и закрыли ворота, практически вбежал на крыльцо и нажал на звонок входной двери. — Открыто! — раздался громкий окрик Антона и Митяй зашел. Антон сидел в коляске возле окна в прихожей и зачем-то пялился в это самое окно, не мигая. — Где Влад? — поинтересовался Митяй, проходя в дом. — Вызвали в клинику, — ответил Синица и снова замолчал. Митяй устало вздохнул и, поставив близстоящий стул рядом с Антоном, сел. — Дурак ты, Синица, — без предисловий начал он. Антон усмехнулся и все-также глядя в окно произнес: — Радуешься? Прав ты оказался — она сука.