— Что ты ей колешь? — спросил Митяй, видимо у Ксанки. — Это для восстановления дыхания. По всей видимости, у нее на нервной почве аллергический спазм дыхательных путей произошел, — ответила та. — Блин, как все не вовремя… — Помолчал бы уж, — проворчала Оксанка, — Довел девчонку, а теперь некогда ему. — Я же не специально, да, я и не только про нее, про Тоху в том числе. — Там все плохо? Ответа не последовало. — Ты не отмалчивайся, тебе еще объяснять, какого черта ты меня запер под замок и не даешь ходить на работу. — Ксан, милая, так нужно было… — Ничего, что я тут лежу? — решила я подать признаки жизни. — Если пациент шутит, значит, он скорее жив, чем мертв, — весело ответила Оксанка в своем репертуаре. — Лен, ты нас так больше не пугай, ладно? — оживленно включился в беседу Митяй, — Это хорошо, что сын твой не видел, как ты в обморок шарахнулась. Молодежь у нас сейчас не внимательная пошла, в компьютере больше времени проводит, чем в реальности. — Так, демагог, кыш отсюда, — без обиняков заявила Оксанка и буквально выставила его за дверь. Митяй только глупо улыбался на все это. — Что это за комнатная собачка? — спросила я, — А где тот злобный доберман, которого я знаю? Оксанка ухмыльнулась, складывая лекарства в аптечку. — Ты, кстати, действительно нас напугала, — через какое-то время произнесла она, — Я наугад действовала, так как понятия не имела, что с тобой, может, ты эпилептик. А видела бы ты, как твой рыцарь в сверкающих доспехах места себе не находил, мне прямо завидно стало, — улыбнулась она, — Руки дрожат, от волнения. Сам тебя на руки взял, Митяю не дал, представляешь? О, как. Димка говорит, жалко ему его. Ведь не светит ему ничего, верно? Я отвернулась от Оксанки и закрыла глаза. Уж как-то больно без интереса был произнесен вопрос. Настолько без интереса, что закрадывалось подозрение. А что же на самом деле она хочет узнать? О чем они с Митяем разговаривали, пока я в отключке была? И лекарство ли она мне вколола? Как только Оксанка ушла, я немного подождала и попыталась встать с дивана. Не тут — то было — ноги подкашивались и тело было каким-то ватным. Что она мне вколола, Господи? В комнату вошел Вик, бледный и осунувшийся. — Как ты, маленькая? — Плохо, — тихо сказала я, — Вик, пожалуйста, дай мне мой телефон. Я кажется, его на кухне оставила. — Не надо тебе сейчас никуда звонить, в таком состоянии. — Вик, пожалуйста, — просипела я и жалобно на него посмотрела. Взгляда моего он не выдержал и вышел из комнаты. Нужно позвонить Владу. Просто позвонить и спросить. Что спросить-то? Что твоя подопечная мне вколола? Нет, Владу звонить нельзя. Ян! Нужно позвонить Яну. Может он меня и ненавидит, но в обиду не даст. Глупо звучит. Черт, что же она мне вколола? Викинг вернулся не один и без телефона. Рядом с ним стояла Оксанка. — Что случилось? — Что ты мне вколола, хренов доктор? — спросила я, со злостью смотря на них. Вик с ними заодно. — Нормально, — обиженно проговорила она, — Я ее от нервного срыва спасаю, а она меня обзывает. — Елена Витальевна, это просто успокоительное, — произнес Вик, — Вот, смотрите, — он показал мне ампулу, вытащив ее на моих глазах из мусорной корзины. — Я не верю, — замотала я головой, а Оксанка руками всплеснула. — Оксана Владимировна, выйдите, пожалуйста, — попросил Вик, даже не глядя на нее. Она посмотрела сначала на него, потом на меня и кивнула головой. — Послушай меня, маленькая, — проговорил Вик тихо, как только за Ксаной захлопнулась дверь, — Я понимаю, тебе страшно, плохо и больно. Но поверь мне, это — успокоительное и ничего больше. — Я всего лишь хочу увидеть его, — с дрожью в голосе проговорила я. — Ты увидишь его, я тебе это обещаю. Но не сейчас. Поспи, восстанови силы, и мы поедем к Антону. Я буду рядом, за этой дверью и никого к тебе не пущу, клянусь. Я тяжело вздохнула и кивнула, в знак согласия. А Вик, почему-то, замолчал на какое-то время и начал внимательно меня разглядывать. — Неужели ты поверила, что я могу причинить тебе вред? — Ты даже не представляешь, во что я могу поверить, — усмехнулась я, прежде чем провалится в сон. Через два дня, как и обещал Викинг, я ехала к Тошке. За полчаса до выезда, Митяю позвонили из больницы и сказали, что Антона перевели в обычную палату. Значит, опасность миновала. Викинг был за рулем, Митяй, естественно, с нами, а на заднем сидении со мной сидела довольная Оксана. Вообще-то, Митяй не хотел ее брать с собой, но та клятвенно пообещала, что «разнесет дом по кирпичику» и покажет ему «кузькину мать». Митяй на это расхохотался и чрезвычайно довольный взял ее с собой. Подозреваю, что взял он ее не просто так, все-таки иметь медика под рукой очень удобно. В палату к Антону я решила зайти одна, оставив всех прибывших со мной томится в вестибюле. Взявшись за дверную ручку, я собиралась дернуть ее на себя, как услышала голос Антона по ту сторону двери и еще какого-то человека. — Мне не нужно рассказывать сказки, доктор. Мне нужен от вас конкретный ответ на вопрос: я когда-нибудь встану на ноги? Я замерла и еле успела прикрыть рвущийся возглас ладонью. — У вас очень тяжелая травма позвоночника, Сергей Дмитриевич. Сергей? О, Господи, я совсем забыла, кто мы уже на протяжении стольких лет! — Шансов нет только у покойников, — продолжал доктор, — Предстоит тяжелое лечение и только после него можно уже что-то конкретное говорить. — Я вас понял, — прозвучал металлический голос Антона. Я отпрянула от двери, услышав шаги доктора, и стояла еще минут пять после того как тот вышел, пытаясь успокоится и взять себя в руки. Собравшись с силами и нацепив на лицо приветливую улыбку, я с силой потянула дверь на себя и вошла в палату. Он лежал, не шевелясь, уставившись в одну точку, правая рука перебинтована, на лице глубокие ссадины, ноги укрыты простыней. — Привет, — негромко произнесла я. От звука моего голоса он вздрогнул и посмотрел на меня. На секунду в его глазах отразился страх и боль, а потом они заледенели. Он молчал минут пять, а потом произнес: — Зачем приехала? — Я твоя жена, если не забыл. — Я не просил приезжать, — также ровно произнес он. — Но я здесь. — Уходи. — Я тебя не оставлю. Он пристально вгляделся в мое лицо, а потом рассмеялся — горько с надрывом. — Знаешь уже? Я кивнула, а он отвернул от меня голову и рукой закрыл глаза. Я прошла к окну, давая время ему прийти в себя и не показать свою слабость, не унизить его этим знанием. — Послушай, — раздался его голос через достаточно большой период времени, — Скажи Митяю, чтобы он не бросал то дело и…. Нет, я сам скажу, позови мне Вика. Пусть охраняет тебя денно и нощно, иначе я с ума сойду. И уезжай, здесь очень опасно. Я покачала головой, но он, судя по всему, этого не увидел. — Позвони моему адвокату во Францию, попроси перезвонить. — Зачем? — удивилась я. — Пусть подготовит бумаги о разводе. Я ошарашенно обернулась, не поверив своим ушам. — Ты сошел с ума? — Не ты ли просила отпустить тебя? — зло бросил он, — Так вот, я отпускаю. — Перестань, — проговорила я спокойно, — Это уже не в какие ворота… — Не заставляй меня это говорить тебе! — заорал он и с силой стукнул кулаком о свои ноги, — Я ничего не чувствую, понимаешь? Ничего. И мне не нужны сказки, которые пел тут доктор. Я не встану, дураку понятно. Я калека, я не смогу защитить тебя. — Тошка, мы пройдем это вместе, — ответила я надрывающимся голосом.