Ответ на мой вопрос прояснился очень быстро. Через час после нашего с Яном занимательного общения, в ворота особняка Митяя позвонили. Я как раз стояла у окна и видела всю происходящую картину. Охранники у ворот открыли дверцы и у всех, в том числе и у меня, челюсти попадали куда-то в район асфальта — Ян стоял собственной персоной, один, в милицейской форме. Мальчишки, конечно, молодцы, попробовали его не пустить, но не тут — то было. Ян вплотную подошел к одному из охранников и что-то проговорил ему, слышать я, конечно, не могла, но видно было, что с намеченного пути Яна сейчас даже танк не свернет. Я поспешно отошла от окна и стремглав выбежала из комнаты. Как оказалось, не одна я наблюдала за всем этим действом. В прихожей со мной поравнялся Вик, настроен он был решительно и ничем хорошим это явно закончится не могло. Но сказать я ничего не успела, Ян вошел в дом вместе с одним из людей Митяя. Увидев меня, ухмыльнулся. — Если гора не идет к Магомету… — умно изрек он, а я поняла, что все — это кранты, как мне объяснять потом всем — Антону, Митяю его людям, — о чем со мной разговаривал майор отдела по борьбе с организованной преступностью? То ли Ян специально решил меня так подставить, то ли сошел с ума. Я склонялась к первому. — Как ты меня нашел? — Лен, ты за кого меня принимаешь? Проследить где находится твой телефон проще некуда. Ну, а особняк Митяя каждая собака знает. — Чем обязана, майор Стрелков? — раз уж погибать — то с музыкой, попытаюсь хотя бы сделать вид, что не понимаю, что он здесь делает. Хотя, ей Богу, понять не могу, он что думает, раз он сюда явился, такой расписной, я ему что-то расскажу? — Да, вот соскучился, хотел тебя повидать, давно мы с тобой, солнышко, не виделись, — ехидно произнес Ян, — Почитай девять лет. А ты, что не рада видеть старого друга? Я прямо-таки услышала похоронный марш в свою честь. Тьфу, ты пропасть! Весь мир — бардак, а мужики — идиоты! Парни Митяя превратились в одно большое и сплоченное ухо, а Викинг так, вообще, замер, как статуя. — Да, ты знаешь, как-то не приходилось мне дружить с ментом, — резко ответила я, глаза Яна при этом зло засветились. — Поговорить нужно, Казанцева! — рявкнул тот, наверное, решив, что на сегодня спектакля хватит. — Я не Ка-зан-це-ва! — произнесла я по слогам, глядя ему прямо в глаза, — И мне не о чем с тобой разговаривать. Ян улыбался во всю, прекрасно понимая, что своим визитом стер доверие парней Митяя ко мне начисто. Вот, только я перестала что — либо понимать. Сначала он шантажом заставляет меня добывать ему информацию, а теперь перекрывает свои же усилия одним махом. Он же не идиот, чтобы не понимать, что мне теперь шагу спокойно не дадут ступить? Тем временем, Ян придвинулся ко мне поближе и почти на ухо прошептал, так, чтобы другие не слышали: — Ты что думаешь, мне нужна была информация от тебя? Я же понимаю, что ты соврешь и глазом не моргнешь. А вот проследить за тобой не составляло труда, узнать с кем встречаешься. А потом дело техники — я сопоставил информацию и пазл сошелся. Он отодвинулся от меня, а я еще какое-то время пребывала в ступоре. — Ментовская шавка! — выплюнула я, с отвращением глядя на него. Что он накопал? Как, скажите мне, как я раньше не поняла, что от того Яна, которого я знала ничего не осталось? И ведь знала кто он! Ян на мгновенье застыл, вперив в меня поистине звериный взгляд, я же рассвирепела настолько, что продолжила: — Убирайся из этого дома, псина! Я жалею, о том, что когда-то тебя знала! Удар я скорее почувствовала, чем поняла, что произошло. Он посмел влепить мне пощечину наотмашь! Вик среагировал мгновенно — с силой ударил кулаком по его лицу. Ян оступился, но удержался на ногах. Рот перекосила злая усмешка, он посмотрел пристально на Викинга. — Я ж тебя посажу, урод, — уже спокойно произнес Ян. — А за что? — тут же вмешалась я, — Все прекрасно видели, что ты споткнулся, упал и разбил себе губу. — Научилась? — улыбнулся он, — А ты говоришь «не Казанцева». Папочкины гены, один в один! — Заткнись! — рявкнул на него Вик и украдкой на меня взгляд бросил. Я даже улыбнулась про себя: теперь он ни одному человеку не даст затронуть меня за живое. Защитник. — А ты, Викинг, не борзей. По тебе уже давно нары плачут, тебя, родимого, ждут. Скоро повстречаетесь — это я тебе гарантирую. — Шли бы вы отсюда, майор, — вышел вперед один из парней Митяя. — Что здесь происходит? — неожиданно появился мой сын. Я не ответила, напряженно глядя на Яна. Тот окинул взглядом Кирилла, поправил форму и официальным тоном сообщил: — Советую вам, госпожа Ани Бошан-Ладникова предупредить вашего мужа, что ему, в скором времени, будут предъявлены обвинения в мошенничестве и организации преступного сообщества. Не советую молчать, если, конечно, не хотите стать соучастницей. И, да, трупы своих парней Азид не убрал, так что по этому поводу возбуждено уголовное дело. И что-то мне подсказывает, что к этой бандитской разборке имеет отношение ваш муж. Договорив, он развернулся и направился к выходу. А я в полном отчаянье смотрела на сына. Выражение лица Кира менялось стремительно: непонимание, удивление, догадка и ярость. Я зажмурилась. Вот. Вот, именно тот момент, которого я боялась с тех пор, как Кирилл начал взрослеть. — Я, конечно, догадывался, — тихо произнес он, глядя на меня, — Что все так хреново. Но все-таки, надеялся на что-то, дурак, — он сунул руки в карманы джинсов и поспешно ушел в комнату, которую ему предоставили здесь. Сказать, что меня трясло — ничего не сказать. В этот самый момент Антона я просто возненавидела всем своим существом. Я умоляла, просила, угрожала, я пыталась достучаться до его отцовского сердца — не возвращаться к криминальному бизнесу. И теперь, как результат, мой сын, возможно, отвернулся от меня и от него. — Елена Витальевна, — тихо произнес Вик надо мной, а я только сейчас сообразила, что в вестибюле уже никого нет, только я и Вик, который смотрел на меня с жалостью. Я ринулась наверх со скоростью света, даже не надеясь на теплый прием сына. В его комнату я вбежала, уже запыхавшись, рана нестерпимо начала болеть и я только надеялась, что швы не разойдутся. — Кир, — подала я голос первой. Сын стоял возле окна, вцепившись в подоконник обеими руками. На мой зов он даже не обернулся. — Кирилл, пожалуйста, — повторила я внезапно севшим голосом. — Знаешь, как ни по-детски это сейчас прозвучит, — серьезным тоном заговорил он, — Но ты меня предала. Вы меня предали. Он обернулся, и я задержала дыхание, на меня смотрели жестокие глаза Антона, сейчас мой сын, как никогда был похож на своего отца. — Почему ты молчишь, мама? Почему ты молчала все эти годы? Ни разу ни сказала правду. Я так понимаю, что замена имен и фамилий это вовсе не программа по защите свидетелей, как вы меня убеждали? Вы сами преступники. Я дернулась, как от удара. Сын же, наоборот, от моей реакции подскочил ко мне и, глядя в глаза, закричал: — Почему вы мне лгали!? — А что мы должны были тебе говорить? Рассказать всю жизнь невозможно. Да и я очень надеялась, что твой отец не вернется к этому. Я очень надеялась, что мы не вернемся в Россию. Кир горько улыбнулся, покачал головой и, отвернувшись от меня, снова отошел к окну. — Наверное, ты права, нельзя ребенку говорить о том, что его родители убийцы. Из комнаты Кирилла я выходила на подогнувшихся ногах. После той жестокой фразы он не сказал ни слова, закрывшись от меня глухой стеной молчания. Неужели за девять лет счастья я должна расплачиваться тем, что потеряю сына? Или же это запоздавшее наказание за убийство собственного отца? За ложь матери и за боль, которую я ей причинила? За ложь самой себе? К себе в комнату я не пошла, зашла в ванную комнату для гостей. Захотелось принять душ и смыть с себя все зло, что я причинила самой себе. Только возможно ли это? Развязывая пояс халата, я машинально взглянула в зеркало — на меня смотрела бледная женщина с огромными глазами и осунувшимся лицом. Мимоходом отметила, что бинт, которым я была перевязана, испачкан кровью. В каком-то полусне подошла к раковине и, включив воду, умылась. На полочке возле зеркала увидела бритвенные принадлежности Кирилла, фирменная бритва, которую я ему подарила, как только мой мальчик стал мужчиной. Я улыбнулась, вспомнив этот момент, Кир тогда жутко покраснел и все отводил от меня взгляд. Родной, ты даже не представляешь, как я тебя люблю! Взяла в руку его бритву и с нежностью провела по рукоятке. Ну, как я могла рассказать ему правду? Как? — Лена? — раздался испуганный голос Вика сзади меня. Я обернулась и наткнулась на его ошеломленный взгляд. — Как ты сюда вошел? — бесцветным голосом спросила я. — Ты не закрыла дверь, — почти прошептал он, а я проследила за его взглядом и обнаружила, что до сих пор держу бритву сына в руках. Бросив вскользь на себя взгляд, поняла, как я выгляжу со стороны — бледная, в расстегнутом халате и со смертельным оружием в руках. Объяснять, что я тут воспоминаниям предавалась бесполезно, не поверит. — Вик, ты все не так… — Ты чего надумала?! — он подскочил ко мне, как ужаленный, вырвал бритву из рук и зашвырнул куда-то в сторону душевой кабины. — Из-за чего? Из-за того, что эта мелочь пузатая на тебя обиделась? Ты что — ненормальная?! Он твой сын, а значит, поймет, позже, но поймет! — Не поймет, Вик, — покачала я головой. — Перестань, слышишь? — Вик подошел ко мне, поймав мои руки и заглядывая в глаза, — Я понимаю, что у тебя жизнь не позавидуешь, но так нельзя! — Все, хватит! — я вырвала свои руки, — Что ты носишься со мной как, курица с яйцом? Ничего я с собой не сделаю, и не собиралась, просто ты зашел не в тот момент. — Не в тот момент?! — взревел Викинг, — А в какой момент я должен был зайти, когда бы ты уже кровью истекла? — Да-а, — протянула я. — Зря я дверь-то не закрыла. В тот же миг Викинг саданул кулаком по стенке со всей дури, а я от неожиданности отшатнулась. — Господи, зачем я тебя встретил, жил ведь ни о ком не беспокоился…,- простонал он. — Викинг, довольно! — меня порядком достала влюбленность мужиков, — Посмотри на меня и убедись, наконец-то, что ничего во мне особенного нет. Я обыкновенная! Нечего тут мелодраму разводить! — Что ты сказала? — зарычал он, приходя от моих слов в бешенство, — Мелодраму разводить?! Ты что думаешь, что я сам не понимаю, что мне ничего не светит? Или ты думаешь, я мазохист, который с удовольствием влюбляется в чужую жену? Любовь — это не вещь, которую можно взять и выкинуть! — Я знаю это, поверь мне, — тихо ответила я, он внезапно замолчал, и с шумом выдохнул. — Мы сейчас оба успокоимся и забудем о том, что здесь произошло, — через минуту проговорил он, — Только пообещай мне, что ты больше не будешь глупостей делать. — Я и не делала… — Пообещай. — Хорошо, — вздохнула я, — Обещаю. Вик окинул меня долгим взглядом, а я поспешно запахнула халат. Запоздалая реакция, но все же какая есть. На этот раз, как только он вышел, дверь в ванную я закрыла и, раздевшись, залезла в душевую кабинку. Первое, что я сделаю, как только выйду из душа, так это позвоню Антону. Плевать я хотела на его дела. Он нужен здесь.