Что ты хочешь сказать? – не понял Михаил, совсем растерявшись и не соображая уже ничего, наполнившись мыслями и желанием поскорее отыскать Варю. Дружище, – засмеялся добродушно Николай, обняв его за плечи. – Мы все дальше сможем узнать, когда найдем эту молодую пару! 39 *** Друзья вновь встретились в трактире, только на этот раз в совершенно другом – трактир Тюреня. Они ждали Михаила и сделанный к обеду заказ… Мне вновь прислали новый билет на квартиру, – пожаловался Алексей, и Николай с сожалением подтвердил: Мне тоже, однако, остался по желанию хозяина еще на некоторое время у него. Милый человек! Михаил уже вошел в трактир и, слыша голоса друзей, скорее устроился к ним за стол: Все было неимоверно быстро! – пораженно высказал он. – Я как в тумане прибыл к ним на квартиру. Кстати, живут они как раз у этого моста. Открыла дверь некая дама, по внешнему виду служанка. Я ей на французском сказал, кто я и что желаю переговорить с ее хозяином, или хозяйкой, а она мне скоренько замахала, затрепетала, чтобы я в ином городе искал все свои ответы. Город Арнем. Дом Дьявола! Ты уверен? – вытаращил удивленные глаза Сашка. Дьявола?! – повторил Алексей. Судя по ее реакции, за ними следят, потому тебе так быстро все объяснили, чтобы ты скорее ушел, – предположил Дмитрий. – Неужели этот Илларион Константинович играет с огнем? Почему он использует тебя для своих целей? Он использует? – усмехнулся Михаил. – Я его при встречу сам использую. Этого я ему не спущу. Жить не захочет. Варю он на мою ответственность передать хочет. Так может там, в том доме Дьявола, тебя кто-то ждет? – пожал плечами Алексей. И как это Мишель выберется туда? – удивлялся Сашка. Об этом же Михаил думал и когда вернулся в дом, где снимал комнату. Дом этот был такой же, как, в принципе, и остальные дома вокруг. На первом этаже у людей были и кладовые, или же лавки, и вся передняя часть стены – стекло. А на втором этаже уже были спальни и детские. Пол из мрамора да начищен до блеска. Вся мебель – прекрасная, повсюду встречается бронза, а в середине коридора, ведущего к лестнице на второй этаж, расположена кухня, которая просто пленяет чистотой. В ней – мраморный очаг с медной решеткой, а на очаге готовится кушанье. У очага приделана ручка от помпы: «стоит только качнуть три или четыре раза – и хрустальная вода побежит в мраморную чашу, имеющую отверстие в трубу, для стоку нечистоты из кухни»… Михаил медленно вошел в такой дом. Было тихо, но так было все те дни, которые он уже провел здесь. Он жил в доме приятного пожилого человека. Звали его Ханс. Он был одинок не только в жизни, поскольку не было ни жены, ни детей, но и в глазах. Однако, разговорить его Михаилу не удавалось, как бы мило у них не проходили беседы за вечерним столом. Обрадовавшись, что у него поселили русского «освободителя», как он называл, Ханс сам ходатайствовал, чтобы Михаилу выдали билет на проживание вновь под его крышей… Вновь Михаил обнаружил Ханса на кухне за столом, где тот что-то вырезал из дерева. Où est Alexei? (Где Алексей?) – спросил Ханс, не отвлекаясь от дела. Михаил не знал, с чего начать беседу, и как рассказать все, что тревожит. Он желал поговорить с ним и, может, найти какую поддержку, или совет. Alexei ne vient pas, (Алексей сегодня не придет) – сел рядом Михаил, и Ханс с удивлением поднял глаза и тут же почувствовал то беспокойство, что было у Михаила на душе: Désolé. Il se tourne vers couper jouets en bois! (Жаль. У него получается вырезать игрушки из дерева!) Oui, il aime passer du temps ici. Il viendra, (Да, ему нравится проводить время здесь. Он еще придет.) – подпер лицо рукою Михаил, находясь в поисках ответов в душе. Ce qui s'est passé? (Что произошло?) И вот этот вопрос и подтолкнул Михаила тут же рассказать все, что случилось. Он переживал вновь все заново. Ханс внимательно слушал, кивал и не говорил ничего. Пока Михаил до конца не высказался и не опустил прослезившиеся глаза вниз с глубоким выдохом из груди. Не находя подходящих слов утешения, Ханс оставил свою попытку и принялся готовить чай, как вдруг в двери послышался стук. Михаил с Хансом в тревоге переглянулись и на какое-то время притихли. Стук вновь раздался. Ханс вобрал в себя мужества и отправился отворять. Он скоро вернулся с конвертом в руках и протянул его Михаилу… 40 *** Осень с летом снова спорят, Кто главнее, кто нужней, Так и мы с тобою в ссоре, В плену вечном у страстей. Не догонит ветер правды, Истина укроется, Нет меж нами пониманья, Без конца нам спорится. Поступила не по праву, Наложила сама крест, Убеждаюсь, и не мало, Что любви дороже нет. Не простишь ты, и не надо, Заслужила это я, Нет меж нами пониманья, Без конца нам спорится. Может что-то и поможет, Может как-то повезет, Может правда и откроет Нам глаза, и все пройдет. Только снова я страдаю, Снова буря-ураган, Снова я тебя встречаю, Только в снах еще пока. Экипаж несли резвые кони, которыми управлял единственный кучер. Из окна экипажа время от времени выглядывала девушка, одетая в черное платье. На голове ее была белая шапочка с заостренными концами, которые были чуть приподняты вверх. Девушка молчала и любовалась красотою вокруг. Никого вокруг. Лишь равнины, иногда холмы. Проехали и прекрасные предместья, мимо фабрик и загородных домов. А равнины, раскинутые поля – усеяны пасшимся скотом. Дорога шла порой по высокой насыпи, а потому можно было глазами «обнимать весьма обширное пространство».