— Нормально, — сказал Петр. — Дальше, — сказал Никита. — Ну вот, — продолжил Семен. — Жили они себе, жили спокойно, как могли, воровали у государства, не жировали, но и не бедствовали. У каждого из четверых свои подчиненные были, а пятый осуществлял общее, значит, руководство. И вдруг — Горбачев и перестройка. Что же делать теперь, задал им вопрос Командир. И сам же ответил: разумеется, перестраиваться. А как? — спрашивают его кунаки. А очень просто, отвечает Командир. Вы только меня слушайте, и все будет тити-мити. В смысле — о’кей. Лады, согласились кунаки. И тут началось. Трудно им приходилось, но препятствия и испытания только сплотили их на великие дела. И вот кончилась перестройка, пришел капитализм, и Президент бросил клич: «Обогащайтесь!» Наши герои восприняли этот клич очень близко к сердцу. Он им просто пронзил сердца — этот клич. Особенно Командиру. Он развел такую кипучую деятельность, что очень скоро, через какой-то год, каждый из них стал миллионером в долларах. Но чем больше у человека денег, тем больше ему надо. Стали кунаки ссориться, отдаляться друг от друга, имущество делить, а; территории, драться из-за всяких там краников нефтяных, ну, полный, словом, современный джентльменский набор. И вот собрались как-то кунаки у Седого в доме его роскошном и задумали пакость великую: как, значит, извести изверга, Командира, то есть. Ну очень он им не нравился в последнее время. То долю чью-то зажилит, понимаешь, то, наоборот, лишнее кому-то даст. Беспредел полный, короче. Решили они, что как только освободятся от Командира, пойдут у них дела хорошо, ладно и споро. Итак, убрать надо бы Командира. Но как? Ведь тут еще и денежки его надо притырить. И принялись осуществлять. Пригласили они своего Командира за город. Новый год встретить, в бане попариться, девочек пощупать, пиво с креветками попить. И о делах своих общих покалякать. Командир, естественно, ничего плохого не подозревали предложение принял. А там они заманили его в каморку с зарешеченным окном, пистолет ко лбу приставили, перо дали с бумагой и приказали бедолаге: пиши, мол, отказную и дарственную впридачу, отказывайся от имущества своего навсегда, а то мы тебя здесь же и похороним. Что делать? Написал, как сказали. Им остановиться бы, ан нет! — обнаглели. И решили Командира своего бывшего до полного ничтожества низвести. Пригласили двух дюжих молодцов, один из которых был негром, да и опетушили бедолагу. Зачем, спросите? Трудно сказать. Наверное, для того, чтоб потом быть спокойными. В блатном мире с опущенными не разговаривают ипроблемы их не решают. А они сильно боялись своего Командира, очень сильно. Убивать его они тоже опасались, предъява бы к ним была такая, что ни одна сходка их не защитила бы. А так опустили, и разговор короткий — то есть с «петухами» вообще разговора нет. Никакого. Ну разве что палку кинуть, а так — ни-ни. — Да что ты нам это все расписываешь? — не выдержал Никита. — По-твоему, мы с Петром в детской комнате милиции служили?! — Нет, други, — покачал головой Семен. — Говорю я это вам для того, чтобы вы по достоинству оценили то, что последовало за этим событием. Итак, Командира опустили, и конец. Дали на прощание пинка под зад и отпустили на все четыре стороны. Что с конченым говорить. Дела у них действительно вроде бы пошли на лад. Потом они мирно поделили, так сказать, полномочия и больше никогда не встречались по дружбе — только на сходках, чтобы выработать план дальнейших действий и обсудить прошедшую операцию. А Командир, представьте, вопреки прогнозам кунаков, не пал духом. Он только исчез, пропал на три года, а потом появился. Где был все это время — тайна сия велика есть. Впрочем, на свете есть и более загадочные вещи, конечно. Но это для другого случая побережем. Так что не будем интересоваться, где именно пропадал эти три года Командир. И что поделывал. Но появился он из небытия обновленный, с жаждой мести, и — безумно богатый. Богаче, чем был, во сто крат. Граф Монте-Кристо. Остальное — дело техники. Вы можете догадаться, что произошло дальше. Новоявленный Эдмон Дантес, то бишь тот самый Командир, обратился ко мне за помощью. Которую, собственно, и получил. Мы разработали операцию и сделали так, чтобы встреча их состоялась в Москве, в «Метелице». Жалко было раскрывать такой плацдарм для операций, но что делать — деньги решают все. А деньги, то есть, Петя, гонорар, был такой, что теперь можно полгода на охоту ездить. — Да, — задумчиво протянул Никита, — интересно. И куда их повезли, голубчиков, если не секрет? — За город, — развел Семен руками. — История повторяется вновь. Разными дорогами, разными маршрутами их повезли в одно место — Командир купил себе коттедж, почти замок, и соответственно его оборудовал. Там, судя по намерениям Командира, наших кунаков ждет очень увлекательная развлекательная программа. Во всяком случае, если я правильно все понимаю, с сексом у них проблем не будет. Их будут опускать долго, изощренно, со знанием дела, я так думаю. — Тебе Командир об этом говорил? — спросил его Петр. — Да нет, — пожал плечами Безруков. — Просто нетрудно догадаться. — Как же тебе удалось все это провернуть? — покачал головой Никита. Семен улыбнулся и снова развел руками. — Профессия. Я многое умею. — Да, — кивнул Петр. — Профессионал ты классный. Тебя, помню, даже в более компетентные органы приглашали. Что ж не пошел? Безруков снова потянулся к бутылке и налил треть фужера. — Будешь? — спросил он Петра. — Обойдусь, — отмахнулся тот. — А ты? — спросил Семен Никиту. — Нет, — отказался тот. — А я выпью, — сказал Семен. Отдышавшись, он снова оглядел товарищей стеклянным взглядом. — О чем я говорил? — спросил он, морщась. Петя напомнил: — Это я говорил. — О чем? — О более компетентных органах. — Это как? — усмехнулся Семен. — Очень просто, — объяснил Никита. — Он говорит о госбезопасности. — Ну и что? — Вот я и спрашиваю, — повторил Петр, — что ж ты не пошел туда-то? Семен смотрел на Петра и мучительно что-то соображал. — Ты что, Петр?! — ошеломленно спросил он. — А что? — не понял тот. — С чего ты взял, что я не пошел?! — тихо спросил его Безруков. — Подожди-подожди, — запротестовал Акимов. — А это твое частное агентство? Оно что, тоже… — Заткнись, — быстро сказал ему Никита. Петр тут же заткнулся и ошарашенно раскрыл рот. — Ты хочешь сказать… — Вот именно, — кивнул Никита. Он показал Семену большой палец. — Мне еще не все понятно, но мне это нравится. Семен улыбнулся. — А мне… — тихо сказал он, махнул рукой и выругался одними губами. …Постепенно Генка успокоился и, слово за слово, рассказал, как они с Чумой на дело ходили. Они оставили Таню с Андреем, отошли буквально на несколько десятков шагов, когда его, Генку, остановила Чума и сказала: — Генка, дай слово. — Какое слово? — Что не будешь задавать мне лишние вопросы. — Какие вопросы? — Все вопросы типа «кто такой», «откуда ты знаешь» и тому подобное, лишние. — Зачем? — Что — зачем? — Зачем тебе мое слово? — Ну как, — удивилась Чума. — Чтоб ты не спрашивал. Понимаешь, я тебе скажу, обязательно, когда время придет. Но сейчас не могу, поверь. Есть такое поверье: если расскажешь кому-то, что задумала — никогда не сбудется. А мне важно, я сдохну, если не сделаю то, что хочу сделать. Я должна это сделать, иначе я просто обыкновенное говно. Понятно? — Нет, — ответил Генка. — Ген… — Да ладно, — успокоил ее Генка. — Даю тебе слово, подавись. — Ты не пожалеешь, Генка, — обрадовалась Чума. — Короче, нам сюда. — Куда? — Сюда. Она показала на деревянный домик, окна которого выходили прямо на шоссе. — Так близко?! — Я же сказала — тут рядом.