— А я помогу, — сказал он. — Сливай воду, Чума, раскалывайся, а то ведь хуже будет. Вероника с прищуром оглядела обоих, как бы прикидывая свои шансы. Шансов не было. — Ладно, — сдалась она. — Чумой меня с детства зовут. Ребята эти — мои старые знакомые. Когда-то мы дружили с ними, а потом… поссорились. И стали врагами. — Почему вы разбежались? — спросил требовательно Генка. — Кто кого подставил? — Генка! — Голос у Вероники стал неожиданно жалобным. — Не спрашивай меня, пожалуйста. Зуб даю, придет время — все расскажу. Только сейчас не спрашивай, ладно? Генка усмехнулся. — Тебе, подстилка, не надо зуб давать, я его в любое время могу и сам у тебя вырвать. — Ты… — начала Чума, но спохватилась и замолчала. — Ну? — насмешливо спросил ее Генка. — Что замолчала? Что сказать-то хотела? — Ген… — Ладно, черт с тобой, не хочешь говорить сейчас — не говори, — милостиво разрешил Генка. — Но с одним условием. — Согласна, — торопливо проговорила Чума. — Повторяй за мной… Генка пристально смотрел на Веронику, пытаясь понять — сломлена ли она или только притворяется, отсрочку хочет заиметь. Смотрит вроде преданно, как собачонка, но кто знает, что у нее на уме… — Что повторять-то? — переспросила у него Чума. Генка тряхнул головой и начал. — Повторяй: я — подстилка, — он усмехнулся, — то есть я хотел сказать, что ты, Чума, — подстилка. Чума молчала. Андрей с интересом, а Таня — с ужасом на нее смотрели. Неужели повторит? — Ну? — с угрозой в голосе сказал Генка, надвигаясь на Веронику. Она глубоко вздохнула и тихо проговорила: — Я — подстилка. — Громче! — Я — подстилка! — повысила голос Вероника. Генка удовлетворенно кивнул, но он еще не закончил испытание. — Грязная вонючая подстилка, — сказал он. — Повторяй. — Я — грязная, вонючая подстилка, — покорно повторила Чума. — Доволен? — Доволен, — сказал ей Генка. — А теперь — последний вопрос: ты трахалась с этим Кузнецом? — Генка! — Отвечай, сука. Чума мотнула головой и твердо посмотрела на своего мучителя. — Отвечаешь, что это последний вопрос? — спросила она. — Говори, говори, — усмехнулся Генка. — Отвечаю. Она кивнула и ответила: — Трахалась. Все? — А с этим, Черепом? — не отставал Генка. Но Чума отрицательно покачала головой: — Ты ответил за свои слова, — сказала она Генке. — Это был последний вопрос. Больше ты не задаешь вопросов. — Ты будешь делать то, что я тебе говорю! — заорал на нее Генка, но тут вмешался Андрей — во второй раз. Он встал между командиром и Чумой, наставил на Генку указательный палец и внятно, внушительно проговорил: — Генка! — сказал он. — Ты только без беспредела, ладно? Сам же сказал, что последний вопрос. Придет время — мы все узнаем. Да, Чума? — обратился он к Веронике. Та с благодарностью на него посмотрела и кивнула. Генка прикинул и понял, что лучше не гнать волну. — Ладно, — отступил он и, глядя на Веронику, показал на Андрея. — Благодари его. Чума только кивнула Андрею. «Боже, что я тут делаю, — подумала вдруг Таня с какой-то отчетливой тоской, — что я делаю с этими людьми?! Это же кошмар, ужасный непрекращающийся кошмар! Как я попала сюда, что мне нужно от них и что им от меня нужно?! Бежать, бежать надо отсюда!» Интересно, возразила тут же она себе, очень интересно, куда ты побежишь? К папе? Или слоняться по вокзалам? Нет, милая моя, видимо, крест тебе такой выпал, и ничего тут уже не поделаешь. Может быть, пришла ей в голову мысль, может быть, все это Бог сделал для того, чтоб я вытащила всех этих ребят из той пропасти, к которой они так дружно шагают? Может быть, я могу им помочь? Может, это миссия у меня такая? Ну, прямо мать Тереза, усмехнулась она про себя. Ну, прямо монашка! Ладно, не ври самой себе. Нету никакой миссии. А что есть? А есть реальность, в которой ты находишься. И выглядит эта реальность не слишком привлекательно, но что есть — то есть. Больше у тебя не будет ничего. И если сможешь, то улучшай свою реальность. А не можешь — молчи и сопи в тряпочку. Во всяком случае, рядом со мной Андрей. Он хоть и не сэр Ланселот, и не Дон Кихот, но благородства в нем тоже хоть отбавляй. Ну, не Ланселот, ладно. Не сэр Галлахэд. Робин Гуд! Таня даже повеселела, когда нашла Андрею литературный аналог. Правда, он еще не помогал бедным, но это уже наша забота, думала она, глядя на своих товарищей повеселевшими глазами. Она вдруг заметила: что-то между ними изменилось. Таня мотнула головой, отгоняя лишние мысли и стала слушать внимательно. Генка настойчиво что-то выспрашивал у Вероники. — Ты что, серьезно говоришь?! — Отвечаю, — кивала Чума. — Чума! — Генка неожиданно приподнял Веронику и расцеловал. — Если, короче, не туфту гонишь, я у тебя прощения попрошу, гад буду. — Что такое? — спросила Таня тихо у Андрея. — Я не расслышала, что она сказала. Андрей внимательно на нее посмотрел и ответил: — Она сказала, что знает, где можно взять оружие. — Запомни, Петя, — в последний раз напомнил Семен Петру Аверьяновичу, — ты — лицо постороннее. Я не хочу принести тебе неприятности. — Ты мне надоел, Сема, — отозвался Акимов. — Ну, — сказал Семен, — с Богом! Перед ними был ночной бар «Метелица». Они вышли из машины и направились к блестящим металлическим дверям. Заплатив за вход, вошли вовнутрь. — М-да… — проговорил Никита, — вот, значит, как нынче буржуи живут! Прежде чем впустить их в зал, дюжие парни проверили их на предмет оружия. Небольшой дубиночкой проводили перед каждым, и Никита с Петром не были исключением. — Что это они делают? — спросил Никита.