- Плохой из тебя рассказчик, Дрезден, - пробормотала она мне в рот. А затем закрыла глаза и присоединилась к поцелую, и всё остальное начало уходить на задний план. Поцелуи - то, с чем я должен быть осторожен. Секунд через двадцать после того, как её дыхание смешалось с моим, Зимняя мантия начала безумствовать в голой похоти. Проклятая аура силы, данная мне Мэб, позволяла творить невероятные вещи, но барабанный бой секса и насилия, играющий в моих мыслях, никогда не исчезал. Так что через двадцать секунд моё дыхание участилось, а через тридцать мою голову осаждали импульсы Того, Что Делать с Кэррин, а когда прошла минута, я заставил себя вспомнить, что я сильнее, чем думал, и должен быть осторожнее, чтобы не стиснуть руки и не прижать её к себе. Хотя, если честно, она реагировала почти так же, и у неё не было злобной фейской ауры, на которую можно было бы это списать. Так что, возможно, это была не мантия. Возможно, это был всего лишь я, что пугало. Или, возможно, это были всего лишь... мы. Что вообще-то было удивительной мыслью. Она запустила пальцы мне в волосы, крепко их сжала и выдохнула: - Окей. Ты гений переговоров. Это именно то, что мне нужно. - Ты уве..., - начал было я. - Боже, перестань болтать, Гарри, - прорычала она, и ее рука интимным движением скользнула мне под рубашку. - Я устала ждать. Ты устал ждать. Мы устали ждать. Я издал неопределенный звук согласия, переходящий в рычание. Затем ее рот снова нашел мой и заглушил звук, а мое сердцебиение ускорилось до уровня безумного подростка. Как и ее. Наши вздохи участились, синхронизировались, а затем моя рука скользнула по ее бедру, и она издала звук желания, который лишил меня способности думать о чем-либо вообще. - Сейчас, - выдохнула она. Затем она издала кучу звуков, состоящих из гласных и согласных, пока одежду снимали или хотя бы сдвигали. Я немного помог ей со своей, потому что, в конце концов, у нее была только одна работоспособная рука. Она продолжала уговаривать меня поторопиться, хотя и без слов. А потом я опустился на колени на пол, и она растянулась передо мной на диване, наши бедра соединились, и я наклонился, чтобы снова найти ее рот и... ...и я почувствовал, как она напряглась от внезапной боли, почувствовал, как у нее перехватило дыхание. Ее плечо или нога, не знаю точно, но, проклятье, она же должна восстанавливаться, а не... заниматься спортом. Ее глаза широко распахнулись. Она моргнула несколько раз и спросила: - Что? - Я... - промямлил я. - Я не уверен... Она схватила меня за рубашку здоровой рукой и притянула к себе, сверкая глазами. - Я не из стекла сделана, Гарри. Я этого хочу. Хоть раз в жизни, не мог бы ты закрыть свой рот, перестать думать, и просто сделать. Я посмотрел вниз и произнес: - Эм. Кэррин посмотрела вниз, затем опять на меня. Она на секунду закатила глаза к потолку, и я клянусь вам, у нее на лице было еще большее сексуальное разочарование, чем у меня. Затем она сдвинулась, разделяя нас, и медленно выдохнула. - Дрезден, - сказала она. - эта твоя рыцарская самоидентификация часто вызывает симпатию. Но прямо сейчас, я хочу врезать ей по яйцам. - Я не хочу делать тебе больно, - сказал я. - Извини. Она снова закатила глаза и потянула меня вниз, чтобы обнять за шею, пока я старался не наваливаться на нее. Она поцеловала меня в висок и очень нежно сказала: - Я знаю. Ты милый идиот. Я осторожно обнял ее и прижал к себе. И тут кто-то резко постучал в парадную дверь. Я подпрыгнул, нагишом, и судорожно попытался привести в порядок одежду. Мёрфи задергалась, пытаясь проделать все то же самое одной рукой и двумя почти неподвижными конечностями. Мы оба остановились, заметив это, а потом заметили, что оба заметили, и разразились нелепым смехом, продолжая одеваться. - Дверь, - хихикнула Мёрфи, натягивая стеганый плед на голые ноги. Я кое-как добрался до нее, выглянул в глазок, узнал звонившего и слегка приоткрыл дверь, скрывая при этом, что мои брюки сползли до колен. На крыльце стояли копы. Двое мужчин ожидали там с вежливыми, нейтральными лицами полицейских. Я узнал одного из них, хотя давно уже не видел. Ростом он был чуть выше среднего, симпатичный, темные волосы пострижены как у морпеха, хотя он и добавил густые усы к своему образу, которые, предположительно, были призваны недурно оттенять его голубые глаза. На нем был слишком дорогой для его зарплаты костюм, а под мышкой он держал толстый конверт из манильской бумаги. - Детектив Рудольф, - сказал я, натягивая штаны. И продолжил тем тоном, что обычно приберегается для фраз навроде "Распни его или я перережу тебе глотку", - Как здорово снова тебя видеть. - Дрезден, - сказал Рудольф, на мгновение усмехнувшись. - Здорово. Двоих одним ударом. Мисс Мёрфи дома? Он сделал небольшое ударение на обращении, просто чтобы напомнить всем, что она больше не полицейский. Мне захотелось ему врезать. Я мужественно сдержался и сказал: - Сейчас не самое подходящее время. Она все еще восстанавливается после полученных травм. - Полученных прошлой зимой, - заметил Рудольф. Я выгнул бровь. Травмы Мёрфи, полученные во время нашей небольшой вылазки со сворой психов-убийц и социопатов, не были связаны с огнестрельными ранениями, и они произошли не на месте преступления. Медицинскому учреждению не нужно было сообщать о них в полицию, а это означало, что копы рыскали и разнюхивали информацию о них. Это было нехорошо. Мёрфи помогла мне с одним налетом. Мы грабанули Ад. Ну, ладно, ад. Целью не было ничего, что бы находилось под юрисдикцией чикагской полиции, но мы вроде как должны были попасть туда через подвал банка, и в результате он оказался довольно основательно разрушен. К тому же там была охрана. И полиция, которая окружила банк. И копы, через которых мы прошли по пути оттуда. Мы старались убедиться, что никто не будет убит, но один из наших партнеров все равно завалил охранника. Что делало нас соучастниками убийства, по крайней мере, согласно закону. И они не были неправы. - Да, те самые травмы, - сказал я ему. - Так что проваливай. - Или что? - мягко спросил Рудольф. - Или, если у вас нет ордера на вход или какой-то правдоподобной причины, полагаю, Мёрф в суде отправит ваши управленческие задницы прямо в Царствие Небесное. - Может, я буду настаивать, - улыбаясь, сказал Рудольф. - С удовольствием посмотрел бы на это, - искренне ответил я. Мантия снова заговорила со мной, советуя, что раз уж я не хочу сбросить поднакопившееся напряжение на готовой женщине, то выбить все высокомерие из Рудольфа было бы приемлемой заменой. - Не-а, - сказал второй полицейский скучающим, отстраненным голосом. - Вы бы это не сделали, сэр. Я глянул на второго парня. Он был где-то около пяти футов шести дюймов - во всех трех измерениях. Я на самом деле не припоминаю, чтобы видел до этого парня, столь же крепко сложенного. Он был одет в сшитый на заказ костюм, потому что сомневаюсь, что ему подошло бы что-то готовое, но изготовлен он был из нейтральных, простых материалов, предназначенных, чтобы сливаться с фоном делового мира. Волосы с проседью были коротко пострижены, а лицо покрыто грубой щетиной, которая, подозреваю, появилась секунд через десять после того, как он закончил бриться. Что-то в том, как он держался, в том, что его глаза не были сфокусированы на чем-то конкретном, натолкнуло меня на мысль, что он знает, что делает, гораздо лучше большинства. Я не был знаком с полицейскими из отдела внутренних расследований так, как со Специальными Расследованиями, или с патрульными копами окрестных районов. - Они сделали вас партнером Руди, да? - сказал я. - Гарри Дрезден. - Детектив Брэдли, - сказал он. - Сэр, в интересах мисс Мёрфи переговорить с нами сейчас. - Или мы можем сделать это в центре, - сказал Рудольф. - Мне все равно, где. - Рудольф, - сказал я приятным голосом. - Ты знаешь, сколько времени требуется, чтобы смыть засохшую кровь с усов, вытекшую из сломанного носа? - Гарри, - сказала Кэррин с дивана с укором в голосе. - Поумерь свой пыл, - она жестом изобразила извинение, скрывшись из поля зрения мужчин за дверью. - Давайте с этим просто покончим. Я сердито посмотрел на мужчин и сказал: - Я оставляю за собой право выпнуть... - Гарри, - вздохнула Мёрфи. - ...попросить вас уйти, если увижу, что она начинает уставать, - спокойно закончил я. Я посмотрел мимо Рудольфа на старшего мужчину и сказал, - Хорошо? - Почему ты... - сказал Рудольф. Человекоподобный танк Брэдли опустил руку на плечо Рудольфа. Его пальцы слегка сжались, и Рудольф закрыл рот, а затем бросил на него быстрый, жесткий взгляд. - Сэр, - сказал Брэдли, - ни в чьих интересах излишне напрягать раненую женщину. Мы будем кратки. Я нахмурился и сказал: - Ладно. Заходите. Они вошли и спросили разрешения присесть. Как угодно. Я не стал садиться. Я подошел и встал позади Кэррин, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. - Мёрфи, - сказал Брэдли. Кэррин осторожно кивнула ему. Я знал ее достаточно, чтобы распознать в этом жесте уважение, если не симпатию. - Брэдли. Выкладывай, Рудольф. Что ты здесь делаешь? Рудольф открыл конверт и достал оттуда несколько листов бумаги с отпечатанными цветными фотографиями. Он бросил их на кофейный столик. Я взял их и передал Кэррин, не спуская с копов глаз. Она просматривала фотографии, и я чувствовал, как в ней растет напряжение. Она передала мне фотографии. Одна из них была была кадром с камеры наблюдения на улице Чикаго. Я не опознал место, но разобрал размытый снимок Мёрфи в её маленьком внедорожнике, который нёсся по зимней улице. Другие были сняты снаружи банка и с наблюдательных камер внутри. Паршивой погоды и магии в воздухе было достаточно много, чтобы все кадры получились размытыми и искаженными, но на одном из них виднелась пара парней, выходящих из двери банка. Один из них был среднего роста, а второй очень высоким. Это был снимок меня и наемника по имени Грей во время завершения ограбления, полученный с расстояния. Завеса, под которой мы находились, вероятно, мерцала, либо же снимок был сделан прежде, чем она зафиксировалась и скрыла нас ото всех. Как бы то ни было, но получились только очертания. Наши лица нельзя было разобрать в искаженных изображениях. Тем не менее, в Чикаго не так много парней баскетбольного роста, грабящих банки. Да и в любом другом месте. Все остальные изображения были столь же расплывчаты или даже хуже, но на всех имелся узнаваемый силуэт того же высокого парня, хотя ни одно из них не показывало мое лицо, кроме последнего. В этом я бежал по тротуару, и любой, у кого есть глаза, то есть большинство людей, которые могут оказаться присяжными, смогли бы узнать мой образ. - Этот ваш снимок, - сказал Рудольф Кэррин, - сделан в тот же день, когда вы получили свои травмы. Чертовское совпадение.