– А какая смерть нас ждет, если я выполню твою просьбу? Хьюго перевел взгляд с Айзенменгера на озеро. – Это большое и глубокое озеро. Говорят, что посредине его глубина достигает двух километров. И полиции еще никогда не удавалось обнаружить тела утопленников. – Значит, мы просто исчезнем. А машина? – пытаясь придать своему голосу оттенок презрения, осведомился Айзенменгер. – Думаю, пройдет около суток, прежде чем вас хватятся. Этого времени вполне достаточно для того, чтобы избавиться от машины. Просто вечером вы решили вернуться в Лондон. – Хлипкая версия. – Согласен – не самая лучшая, – пожал плечами Хьюго. – Но нет тел – нет убийства. – Не слишком надейся на это. – Когда все говорят одно и то же, то вопросов не остается. При любых подозрениях семья останется невредимой. Лишь сильнее сплотится. – И мама с папой сделают все необходимое. Так же, как тогда, когда ты зарезал родителей Елены. – Несчастных Клода и Пенни? – ухмыльнулся Хьюго. – Да, мы тогда были потрясены, как и все остальные. – Ну, мне-то ты можешь сказать, Хьюго. Меня же все равно ждет смерть. – Что бы вас ни ждало, доктор Айзенменгер, – фыркнул Хьюго, – я не собираюсь признаваться в убийствах, которых не совершал. Айзенменгеру не хотелось ему верить, однако он почти поверил. – Пора, – произнес Грошонг. Хьюго отошел в сторону. – Если у тебя нет других предложений, Джон, может быть, ты вытащишь Елену? – с любезной улыбкой осведомился Хьюго, но действовать Айзенменгера заставило не это, а тычок дула в спину. – Вам лучше остаться здесь, мисс Хикман. Это было последнее, что произнес Сорвин, прежде чем они с Фетр разошлись в разные стороны и исчезли в темноте. Нелл выждала пару минут и открыла дверцу. Елена была не тяжелой, но теперь к дождю присоединился еще и ветер, а пристань, по которой его заставили идти, была не только шаткой, но и скользкой. Где, черт побери, Беверли? – Почему бы тебе не пристрелить нас прямо здесь? – бросил он через плечо. За ним следовал Грошонг с ружьем в руках, а за Грошонгом Хьюго с ярко горевшим фонарем. – Не стоит торопиться, – ответил Хьюго. Наверное, она не получила сообщения. – Это ты убил Мойнигана, Хьюго? – спросил Айзенменгер. Грошонг ткнул его дулом между лопаток, зато Хьюго проявил большую сговорчивость. – Да. Айзенменгер кивнул. Похоже, Хьюго наконец почувствовал себя в своей тарелке, и язык у него начал развязываться. – Зачем? – Затем, что Малькольму требовалось алиби. – А ты был далеко, и очевидных поводов для убийства Уильяма Мойнигана у тебя не было? Айзенменгер уже добрался до конца пристани, у которого была пришвартована лодка. Продолжая держать Елену на руках, он обернулся. Руки у него уже заныли от напряжения. – Ты поджег машину, даже не удосужившись сначала убить его, да? Это невероятная жестокость, Хьюго. На Хьюго этот упрек не произвел ни малейшего впечатления. – Я не мог рисковать. Я ведь знаю, какие вы сообразительные ребята. Вы умеете делать просто фантастические выводы на основании исследования останков, и, случись такое, мне было бы уже не выкрутиться. По иронии судьбы именно в этот момент с берега донесся голос Сорвина: – Опустите ружье, мистер Грошонг. Хьюго посмотрел на Сорвина и Фетр, а Грошонг приложил приклад к плечу и двинулся к Айзенменгеру, целясь ему прямо в голову. Мгновение поколебавшись, Хьюго заметил, что делает Грошонг, и крикнул: – Инспектор Сорвин! Не слишком теплый вечерок, а? – Не старайтесь, доктор Хикман. Прикажите мистеру Грошонгу опустить ружье и возвращайтесь на берег. Хьюго театрально развернулся и устремил взгляд на край причала. Руки Айзенменгера окончательно онемели, но смерть, скорее всего, должна была наступить не от местной ишемии, а от переохлаждения третьей степени. – Зачем? – вновь поворачиваясь к Сорвину, осведомился Хьюго. – Хватит валять дурака, доктор Хикман. Вам некуда деваться. – Правда? – Хьюго помолчал. – А что, если мы превратим голову доктора Айзенменгера в трехмерную пиццу? Сорвин и Фетр, как и все остальные, вымокшие до нитки, находились довольно далеко. Айзенменгер же, насколько понимал Сорвин, мог вот-вот потерять сознание и слова инспектора мало его обнадежили. – Через несколько минут здесь будет полтора десятка полицейских. – Тогда я предлагаю вам немедленно убраться отсюда. Потому что нам пора. – Хьюго повернулся к Грошонгу. – Малькольм, может, ты пристрелишь одного из них? Грошонг приник к прицелу, и Айзенменгер ясно понял, что сейчас ему предстоит умереть. – Нет! Хьюго взглянул на Сорвина. – Хорошо. Вы победили. Мы уходим. – Свяжись с Джексоном, – повернувшись к Фетр, прошептал Сорвин. – Надо окружить территорию поместья. Хьюго двинулся к берегу. Грошонг попятился и, дернув ружьем, приказал Айзенменгеру следовать за ними. Достигнув берега, они образовали маленькую группу, во главе которой шел Айзенменгер с Еленой на руках, а за ним – Хьюго и Грошонг. Сорвин отошел в сторону, а Фетр исчезла в лесу. – Так. Теперь мы сядем в машину доктора Айзенменгера и вы позволите нам уехать, – сказал Хьюго. – Хорошо. Хьюго кивнул и прошептал что-то Грошонгу, который подтолкнул Айзенменгера стволом ружья. Вся компания двинулась вдоль лодочной станции. Они уже добрались до середины, когда из-за деревьев возникла Нелл. Беверли и Холт стремительным шагом шли по дальнему берегу озера, когда поступило сообщение Фетр о том, что Хьюго и Грошонг находятся на лодочной станции. Они мгновенно развернулись и кинулись обратно к машине. Нелл, как й все остальные, вымокла насквозь. Она была полумертвой от холода и вся дрожала. – Не надо, Хьюго. Хьюго, несомненно, был удивлен ее появлением, но быстро вернулся к своему обычному состоянию жизнерадостного безразличия. – Нелл! Тебе не стоит выходить на улицу в такую погоду… – Хьюго, отпусти их.