Мартин Брюквин раскланивается на четыре стороны, то ли прижимая руку к сердцу, то ли придерживая ладошкой пышную розу в нагрудном кармашке жилета. – Друзья мои! – улыбаясь во все тридцать два идеальных вставных зуба, говорит эксперт и задорно подмигивает лично мне. – И уважаемый суд! Не буду сейчас говорить о самоценности художественного костюма, отмечу важность того, кем и как именно он представлен. Ах, не случайно в историю моды великие кутюрье входят рука об руку со своими музами – прекрасными манекенщицами! Подиумная модель – не просто демонстратор одежды! Она полноправный соавтор образа! Он понижает голос, чтобы деловито спросить: – Мы можем включить видео? – и тут же снова говорит громко и радостно: – Чудесно, давайте посмотрим на наших моделей! На экране заранее приготовленного телевизора появляется изображение. Сначала мне кажется, что я вижу ленту подсвеченного огнями кругового конвейера, по которой ползут то ли тортики, то ли горшки с цветами, но потом камера приближается, и одновременно звучит комментарий эксперта Брюквина: – Дефиле! Искусство, которому учатся не один год. Мы с вами сейчас наблюдаем видеозапись конкурсного дефиле в экокостюмах и, разумеется, помним, что перед нами не профессиональные манекенщицы, однако все же видим, что кто-то из них уже неплохо обучен модельной походке. Брюквин коротко кашляет, потирает горло, и один из юных бородачей, помогавших с транспортировкой Карины Карапетян, мгновенно приносит эксперту минералку. – Не пейте, Мартин! – вскрикивает мама Кобылкина голосом сестрицы Аленушки, предупреждающей братца Иванушку о риске стать козленочком. Но Мартин пьет, одобрительно улыбается и прежде, чем вернуть бутылку, поворачивает ее этикеткой к залу. Я успеваю заметить буквы незнакомого алфавита и предполагаю, что водица армянская, но не вмешиваюсь: эксперт не затягивает спонтанную рекламную паузу, возвращаясь к теме. – Внимательно смотрим на Изабель Кобылкину и Карину Карапетян, костюмы «Осень золотая» и «Дитя солнца» соответственно. Девочки на жердочках, как по команде, широко улыбаются и машут руками. – Сравниваем достоинства и недостатки модельной походки Карины и Изабель, – добавляет Брюквин, и улыбки на лицах девочек провисают отпущенными веревочками. – Не нужно быть специалистом, чтобы заметить: Карина при ходьбе оттопыривает «пятую точку», – отмечает эксперт. – Конечно, она делает это не специально, не напоказ, тем не менее со стороны это выглядит наигранно и комично, ведь при ходьбе нужно подавать бедра вперед, а не «отклячивать» попу. – Ты о моей дочери как говоришь?! – взвивается Гамлет Карапетян. – Как опытный эксперт, – парирует Брюквин. – А вы слушайте и запоминайте, если хотите, чтобы ваша дочь профессионально росла. Кстати, у меня есть интернет-курс по исправлению осанки, подпишитесь, не помешает. – К теме, пожалуйста! – прошу я. Мне уже ясно, что Мартин Брюквин – ушлый господин, с него станется открыть филиал школы моделей прямо в зале суда и провести нам тут экспресс-курс по осанке с рекламными паузами. – Кроме осанки, важна правильная постановка стопы, – успокоив меня кивком, продолжает эксперт. – Носки должны быть немного развернуты в разные стороны. Идеальная линия движения для манекенщицы, когда пяточки идут как бы по одной линеечке. Именно такую правильную походку мы видим сейчас у Изабель Кобылкиной. Ее папа и мама аплодируют. – Теперь давайте опять посмотрим на Карину Карапетян, – жестом остановив Кобылкиных, предлагает эксперт. – На подиуме модели ходят «восьмеркой», то есть ноги ставят внахлест, а шаги делают очень широкими. Чтобы при этом красиво выглядеть, нужно сначала двигать вперед одну ногу, а потом уже корпус. Ни в коем случае не наоборот, иначе получится нервная походка рывками! И, собственно, Карина как раз показывает нам, как не надо делать. Гамлет снова взлетает, но невозмутимый Брюквин приземляет его обратно просторным взмахом руки и повышает голос, провозглашая великую истину: – Красиво и правильно ходить на каблуках – особо сложная наука! Да кто бы спорил! Меня, например, неизменно удивляет, что Натка может бегать на шпильках, как в тапочках. У меня так даже в молодости не получалось – видно, в этой науке я полный профан. – Как правило, девушки, привыкшие к удобной спортивной обуви, на каблуках начинают косолапить или ходят, согнув колени, – сетует Брюквин. – Мы видим, что Карина совершает типичную ошибку: она наступает сразу на всю стопу, тогда как в обуви на высоком каблуке ногу сначала нужно ставить на пятку. При этом та нога, на которую в данный момент перенесен центр тяжести, должна быть прямой, а Карина ее не разгибает, что говорит о недостаточно развитых мышцах икр. – Э! – негодует папа Карапетян. – Это поправимо, с помощью моего метода тренировки икроножных мышц можно выработать красивую походку всего за месяц, обращайтесь, – этим уверенным обещанием Брюквин окончательно затыкает рот Гамлету. – И вновь вернемся к Изабель, вот как раз нам ее показывают крупным планом. Девушка демонстрирует правильный шаг, равный по длине ее необутой стопе, и идеально ставит ступни – носками врозь, а не внутрь. При этом ее походка не кажется семенящей, ей вполне удобно, и она выглядит легкой и грациозной. Изабель Кобылкина, привстав на своей жердочке, легко и грациозно раскланивается. – Таким образом, если бы это я непредвзято оценивал конкурсное дефиле, – Брюквин выделяет голосом слова «я» и «непредвзято», – то у Карины Карапетян за модельную походку была бы троечка, а у Изабель Кобылкиной – четыре с плюсом. Тут он строго смотрит на Изабель и грозит ей бронированным пальцем: – Для пятерки еще нужно потрудиться! Я бы советовал… – По существу у вас все? – сухо спрашиваю я. – По существу – вы знаете, уже доказано, что неправильная осанка и некрасивая походка формируют у женщин неуверенность в себе, которая со временем перерождается в пониженную самооценку и другие комплексы, – чеканит несгибаемый Брюквин, глядя на меня так пристально и укоризненно, что я не могу сдержать желание распрямить плечи под мантией. – Поэтому очень важно учиться правильно ходить и держать спину, это не поздно сделать в любом возрасте, главное – выбрать компетентного специалиста и опытного наставника. Вот теперь у меня все! Компетентный специалист, он же опытный наставник, коротко кланяется публике и удаляется. По рядам присутствующих проходит волна: сидящие в зале машинально распрямляют спины. Возникает короткая пауза. Ловкий юный бородач на подносике выносит мне воду в бутылке и хрустальный стакан. Я досадливо машу, прогоняя его с дарами обратно. Затем в нашем театре абсурда появляется новый персонаж. Я сама вызываю его, потому что он заявлен Кобылкиной как свидетель. – Леонтий Корецкий. – Свидетель совершает изящное волнообразное движение корпусом, призванное, как я понимаю, изобразить поклон. Леонтий Корецкий невысок и очень строен, даже худ. Черный свитер крупной вязки на нем болтается, тонкие ноги в узких темных джинсах торчат из-под широкого длинного подола, как лапки насекомого – в этом наряде Корецкий похож на жука. – Сценарист, режиссер некоммерческого театра «Вече», поэт, лауреат конкурсов «Платиновое перо» и «Серебряная лира», член жюри фестиваля «Жемчуг слов», – утомленной скороговоркой представляется Корецкий и переходит к сути. – Уважаемый суд, я внимательнейшим образом изучил спорные сценические номера конкурсанток Кобылкиной и Карапетян и подготовил свое экспертное заключение. – О чем? – не понимаю я. – О соответствии этих номеров условиям творческого конкурса, разумеется. – Эксперт, сценарист, режиссер и поэт – все в одном худом и бледном лице – разворачивает сложенный вдвое лист бумаги. Он поднимает его повыше, показывает мне, залу, сообщает, что это нотариально заверенная копия опубликованного на сайте конкурса документа, и откашливается, прежде чем начать. – Итак, кгхм, финалисткам было предложено – цитирую Положение о конкурсе, опубликованное на официальном сайте, – «вдохновиться картинами родной природы, лучшими образцами которых являются живописные произведения Репина, Васнецова, Левитана и Шишкина, стихи Есенина и Тютчева, всем известные русские народные песни». Я смотрю на председателя конкурсного жюри, сидящего в первом ряду. Он согласно кивает – подтверждает правильность цитаты. – Прошу заметить, названные художники писали преимущественно виды среднерусской и северо-русской природы, – продолжает Корецкий, – но не уделили должного внимания в своем творчестве пейзажам прекрасной Армении. – Тут он неприцельно отправляет вежливую улыбку в сторону семейства Карапетян, на что Гамлет с супругой хмурятся. – И в русских песнях, как мы помним, не воспеваются южные виноградники… – Э, у Есенина было такое, да! – с места возражает Гамлет Карапетян и тут же начинает декламировать: – Шаганэ ты моя, Шаганэ! – Отдельные исключения только подчеркивают правило, – ничуть не обескураживается Корецкий. – К тому же для участия в конкурсе, полное название которого, напомню, «Экомисс Москва», необходимо было иметь столичную прописку, что только подтверждает географическую локальность заявленной темы. И что же мы видели? Участница конкурса Изабель Кобылкина представила костюм из листьев дерева, о котором тот же Есенин вдохновенно писал: «Клен ты мой опавший, клен заледенелый!» «Раскудрявый клен зеленый, лист резной», – поется в одной любимой народом песне, «Кленовый лист, кленовый лист, ты мне среди зимы приснись», – в другой, тоже ставшей хитом. Песенные фразы Корецкий не произносит, а вполне мелодично напевает. – А это помните? «Старый клен, старый клен, старый клен стучит в окно, приглашая нас с тобою на прогулку…» – Отчего, отчего, отчего мне так светло? – подхватывает мама Кобылкина, и они с экспертом дуэтом заканчивают: – Оттого, что ты идешь по переу-улку! – Тут певцы указывают на юную Изабель, и та приветливо кивает. – Кстати, музыкальное сопровождение дефиле Изабель Кобылкиной представляло собой попурри из этих популярных мелодий, – продолжает Корецкий. При этом он профессиональным жестом дирижера выхватывает из воздуха, как муху, затянувшуюся ноту и тем обрывает задушевное пение Кобылкиной-старшей. – Что касается цветовой гаммы и пышных богатых форм конкурсного наряда Изабель, то они определенно отсылают нас к классике русской живописи – к «Золотой осени» Левитана, к «Купчихам в осеннем интерьере» Кустодиева. Помните? – Корецкий жмурится, как от яркого солнца. – Огненно-красные клены и желтеющий сад с красивыми, но, увы, неизбежно облетающими листьями… – У Каринэ тоже листья! – напоминает, волнуясь, мама Карапетян. – О да, я скажу и о Карине, – успокаивает ее эксперт. – Но сначала – еще об Изабель… Наконец, о поразительной глубине проработки образа свидетельствует использование конкурсанткой Кобылкиной такого редкого приема, как ароматизация, ведь Изабель вышла на подиум в шлейфе аромата Sexy Amber от Michael Kors – это духи, воссоздающие сладковатый, слегка дымный аромат опавшей листвы. – Э, духи-мухи при чем? – сердится папа Карапетян. – Талантливо подобранное музыкальное сопровождение, аромамагия, безупречный визуальный ряд – все в выступлении конкурсантки Кобылкиной способствовало полному и точному раскрытию темы, – охотно объясняет Корецкий. – Тогда как соперница Изабель Карина представила костюм из не произрастающего в нашей географической зоне винограда и дефилировала под армянскую народную музыку, то есть, строго говоря, не выдержала условия конкурса! – Это я сейчас не выдержу! – грозится Гамлет Карапетян. Юные брюнеты-бородачи сдержанно ропщут, заузливают черные брови, сверкают очами – молнии взглядов летят в Корецкого, который сохраняет невозмутимость. – Таким образом, очевидно, что Карина Карапетян не просто не могла претендовать на победу в конкурсе – она должна была покинуть его, дисквалифицированная за нарушение правил! – заканчивает эксперт и укоризненно смотрит на председателя конкурсной комиссии. «Ответочка» от семейства Карапетянов – шокирующее заявление свидетеля Геворковой Амины Михайловны. Эта великолепно ухоженная нарядная дама средних лет – пластический хирург одной из московских частных клиник. – Какая там экомисс, помилуйте, о чем вы, – с апломбом заявляет она. – Как практикующий врач с двадцатилетним опытом работы в индустрии красоты, я могу с уверенностью сказать, что прелестная внешность девочки Кобылкиной примерно такая же натуральная, как персик из папье-маше! Громко и возмущенно ахает мама Кобылкина. – В нашем распоряжении свежие фотографии Изабель Кобылкиной, сделанные на конкурсе «Экомисс Москва», и прошлогодние – тогда девочка участвовала в конкурсе красоты «Русская принцесса», – продолжает доктор Геворкова. – Сравнивая эти снимки, я ясно вижу, что в промежутке между первым мероприятием и вторым Изабель Кобылкина прибегала к услугам специалистов эстетической медицины. – Ей же всего восемь лет! – не выдерживаю я. – И что? – пожимает плечами доктор Геворкова. – В Голливуде чокнутые мамаши таскают своих красавиц-дочек по хирургам-косметологам с малых лет. А в Южной Корее пластические операции запросто делают даже школьницам. В одном Сеуле, чтобы вы знали, более шестисот клиник, предлагающих инъекционные и хирургические методики изменения внешности. При этом достижениями местной медицины пользуются не только корейцы, но и иностранцы. Десятки тысяч медицинских туристов тратят на пластику в Южной Корее сотни миллионов долларов ежегодно. Тут доктор неожиданно обращается к Изабель: – А вы же ездили в Южную Корею, летом в вашем «Инстаграме» были фото из Сеула. Красивый город, да? Девочка, которую неожиданный вопрос застает врасплох, кивает. Мама Кобылкина издает слабый стон.