– Есть у меня такое предположение, – кивнул Наполеонов. – Чем обоснуешь? – Понимаешь, Четверткову нанесли удар ножом сзади в шею. Но с Прокофием они не могли быть близко знакомы. И прийти к нему Четвертков мог бы только для выяснения отношений. Мирослава кивнула. – В таком случае разве он позволил бы зайти себе за спину человеку, с которым пришёл ссориться? Нет, убить его таким образом мог только тот, кому он доверял. – Пожалуй, ты прав, – согласилась Волгина. – И потом мне не даёт покоя попавшаяся на глаза Петровичу девица… – Возможно, это новая подружка Четверткова. Она же не знала, что его убили, – предположил Морис. – Возможно. Но подружки обычно сначала звонят. Его сотовый телефон у нас и никто, кроме работодателя, ему не звонил. – У него мог быть ещё один телефон с не зарегистрированной симкой для личных звонков. Наполеонов пожал плечами. – А как его характеризует работодатель? – спросила Мирослава. – Сказал, что от работы парень не отлынивал. Любил деньги. Но кто их в наше время не любит, – философски заметил Шура. Мирослава согласно кивнула. – И в то же время, – задумчиво проговорил Наполеонов, – экспертиза против Геликанова. – То есть?! – в один голос спросили детективы. – Четвертков был убит или в присутствии Геликанова, или за несколько минут до его прихода. И ключи, как утверждает сам Геликанов, он никому не давал, а замок открыт родными ключами. – Никаких царапин? Шура покачал головой. – Ты сказал, что после мальчишника Геликанова привезли на такси. – Да. – А таксиста опросили? Может, он что-то заметил. – Нет, только котов упомянул. – Каких котов? – заинтересовалась Мирослава. – Да ерунда, эта пара котов выскочила из подворотни. Наверное, у них там были шуры-муры. – Скорее всего, но отчего им выскакивать оттуда ночью и бросаться под колёса? – Их об этом, к сожалению, не расспросить, как и Януария, который всё видел, но рассказать ничего не может, – вздохнул следователь. – С Януарием всё понятно. Но всё-таки, если коты откуда-то выбегают, значит, их кто-то спугнул. – Ну, предположим… – Ночь… тишина… Таксист не слышал шагов? Если там кто-то был, то он должен был спешить. – Скорее всего, таксист не прислушивался. А этот кто-то мог быть праздношатающимся гулякой. – Мог, – согласилась Мирослава, – однако нельзя исключать, что это был весьма ловкий убийца, расправившийся с Четвертковым. – Что теперь, ловить котов и учить их говорить по-русски?! – хмыкнул Шура. – Для начала внимательно осмотреть подворотню. – Осмотрим. А ты не хочешь подключиться? – спросил с затаённой надеждой Шура. – К чему?! – Не прикидывайся, к расследованию. – Неофициально? – Естественно. – Шура, я работаю за гонорар. Полиция будет мне платить? – Щас! – Тогда извини. – Будет тебе гонорар. Я уговорю брата Геликанова, и он заплатит. – Как же ты собираешься его уговорить? – усмехнулась Мирослава. – Мои проблемы. – Почему бы полиции самой… – Потому что на мне дел, как на помойном коте блох. Видя, что Мирослава не проявляет особой заинтересованности, Шура продолжил: – Дело мы, конечно, раскроем, но это может занять немало времени. А ты можешь ускорить процесс. Насколько я понимаю, клиента у вас сейчас нет, так чего бить баклуши?! Возьмётесь? – Возможно, – ответила Волгина неопределённо. – Вот и чудесно, – обрадовался Шура, – завтра пришлю к вам Василия Геликанова. Можно мне ещё пирога с капустой? Морис молча отрезал солидный кусок и переложил его Шуре на тарелку. Так же молча долил ему чая. – Миндаугас! Тебе надо ресторан открывать! Чего талант закапывать в землю, прозябая в каком-то детективном агентстве, – проговорил Шура с полным ртом. – Я не думаю, что мой талант пропадает, – улыбнулся Морис. – А по образованию, если ты помнишь, я юрист… – Помню, помню, – покивал Шура, приглядываясь теперь к пирогу с яблоками. Морис не стал дожидаться просьбы Шуры и отрезал увесистый кусок. – Ой, я, кажется, объелся, – вздохнул Шура через полчаса, – отнесите меня на веранду. – Сам дойдёшь, – усмехнулась Мирослава. – Маленького следователя любая дылда может обидеть, – проворчал Шура. – Я не дылда, я девушка среднего роста. – Мирослава не считала, что 175 сантиметров – высокий рост для современной девушки. Шура снова тяжело вздохнул и поплёлся на веранду, не забыв утянуть из холодильника бутылку минеральной воды. Они расположились в плетёных креслах на открытой веранде. Мирослава посмотрела в глубину сада. Несмотря на то что солнце уже зашло, было довольно светло и удивительно тихо. И вдруг совсем рядом запел соловей. Все остальные звуки исчезли, казалось, весь мир был околдован мягко льющимися трелями, свистом, цоканьем, перекатывающимся рокотом и россыпью после короткой паузы… Несколько минут они молча слушали скрывающуюся в густых ветвях птичку, а когда соловей умолк, Морис тихо процитировал японского поэта Сайгё: – Когда б улетели прочь, Покинув старые гнёзда, Долины моей соловьи, Тогда бы я сам вместо них Слёзы выплакал в песне.