Алиса замерла над ней, ловя воздух перекошенным ртом. А когда перевела взгляд в сторону, ноги у нее подкосились, и Крылатая рухнула на колени рядом с еще одним телом. Лин прикрывал собой Юли от надвигающейся на них гибели. Этот порыв хранили в себе его ссохшиеся останки. Он лежал ничком, прижимаясь ввалившейся щекой к мутной корке. Руками он будто бы еще упирался в лед, пытаясь ползти. Но тело уже рассыпалось прахом, сухим и белесым. Алиса протянула к нему дрожащую ладонь, но не нашла в себе сил коснуться плеча. Ей показалось, сделай она одно неловкое движение, и все, что осталось от Лина, развеется ветром, унесется в пустыню, и она больше никогда его не увидит. Так Крылатая и осталась сидеть рядом с ним. Не сводя глаз с его безжизненного, опустошенного тела. – Эй! – Алан неслышно подошел к ней. – Ты не забыла, это все – лишь грядущее? Алиса продолжала сидеть, слегка покачиваясь, будто и не замечая подошедшего парня. – Здесь и остальные… Вестники, – прибавил он. – Паук насытился ими. Так будет, если мы не убьем его. Крылатая кивнула, не до конца понимая, что ей говорит Алан. Паук, другие Вестники – все это было очень далеко сейчас. Рядом оставалось только мертвое тело Лина. Его бледная щека, по которой змейкой бежал тонкий шрам – след от раны, полученной еще в детстве. Отросший локон льняных волос, неподвижный, прикрывающий застланный мутной пеленой глаз, смотрящий в никуда. И эти руки, знакомые, родные ладони, протянутые Крылатым к замершей в шаге от него Юли. Так все и будет. Девчонка попадет в беду, а Лин потратит последние силы на бессмысленную попытку ей помочь. Алисы же просто не окажется рядом. Где она будет? В крылатом сне, что сомкнется над ней, будто зеркальный лед над Правителем? Ее собственная тюрьма, полная свежести и солнца. Вот где окажется Алиса, когда беда настигнет Лина. Когда за ним придет смерть. Крылатая погружалась все дальше в омут бездонного отчаяния, когда за их с Аланом спинами вдруг раздался утробный стрекот паука. Вздрогнув, Алан обернулся. Взобравшись на небольшой песчаный холм за пределами зеркальной глади, существо поднялось на задние лапы, вытягиваясь вверх. Оно стрекотало, призывно раскачиваясь, потирая передними лапками наполнившееся чужой кровью брюхо. Ничего не происходило в ответ. Но паук продолжал свой танец, издавая то низкие, то оглушительно высокие звуки, вытягивая тонкую шею. Он кого-то ждал. – Алиса… – испуганно позвал Алан, наблюдая за чудищем. – Что-то происходит. Девушка не ответила, казалось, она вообще ничего не видела кругом. – Алиса! – чуть громче повторил он. – Паук зовет кого-то. Алиса оставалась сидеть на месте, осторожно проводя дрожащими пальцами по ввалившейся щеке Крылатого. – Святая Роща, Алиса! – Алан шагнул к ней и грубо схватил за плечо. – Поднимайся. Роща привела нас сюда не для того, чтобы ты оплакивала друзей. Они еще не погибли. Мы должны знать, что именно в наших силах изменить! Крылатая посмотрела на него сухими, отчаянными глазами. – Даже если мы что-то изменим… Однажды он все равно умрет. А меня не будет рядом. Гроза, голод, болезни, шальной охотник… Пока я буду с тобой во сне, он погибнет, развеется пеплом. Ее голос оборвался, и она обвисла на руках Божества. Алан внимательно оглядел мертвые тела у их ног. – Этот человек тянет тебя назад, Жрица, – наконец сказал он, осторожно встряхивая девушку за плечи. – Тебе суждена иная дорога. Пока ты не порвешь последние ниточки, что связывают тебя с прошлым… Ты не обретешь свою силу. Запомни это. – Он – моя семья, – чуть слышно ответила Алиса. – Все они… Крылатая посмотрела по сторонам: вдоль разлома лежали тела остальных Вестников, но девушка заставила себя отвести от них глаза. Вглядываться в истлевшие останки, чтобы распознать знакомые черты Сильвии или Сэма, было сейчас сродни прыжку на острые камни со сложенными крыльями. Но пока растерянный взгляд Жрицы блуждал по холодным камням, Алан не сводил с нее глаз, читая ее, будто книгу. Ему открылись все ее страдания, вся тоска по Лину, который жив еще и, может статься, проживет много счастливых лет, но без нее. Эти едкие, отвлекающие от главного, чувства, вызвавшие незнакомую, жгучую боль, вскипели в сердце Алана. Память предков всколыхнулась в нем. Он бесцеремонно взял Алису за подбородок и притянул к себе. – Все они – лишь дорога к новой Роще, Жрица. И ты, и я. Все – лишь дорога к ней. Нет ничего важнее. Смотри внимательно и запоминай, что будет, если ты оступишься еще раз. Когда он разжал пальцы, на лице Алисы остались два красных, пульсирующих отпечатка. Она поморщилась, но не отшатнулась. В мгновение, когда память сменила в Алане его самого, Крылатая уже поняла, что вновь совершила ошибку. Тот, кто стоял перед ней, не был еще одним крылатым братом. Как бы он ни пытался бороться с памятью предков, силы, живущие в нем, будут сильнее. Крылатая покорно опустила голову. – Я помню. Прости, что поддалась чувствам, – прошептала она. Серебро ушло из гневного взгляда Алана, и он словно стал меньше ростом. Еще миг, и вот он уже не нависает над ней, а смущенно прячет глаза, будто стыдясь этой внезапной вспышки ярости. – Паук все продолжает петь, – сказала Алиса, пытаясь сгладить неловкость, возникшую между ними. – Послушай. Существо на холме и правда тянуло свою песню, стрекоча и завывая. Только сейчас Крылатая заметила, как быстро солнце бежит по небу. Оно поднималось на горизонте и мчалось к зениту, чтобы тут же скрыться за чертой. И снова взойти через мгновение. – Это дни грядущего. Сколько же будет петь паук? – удивленно проговорила Алиса. – Пока не придут они, – проговорил Алан, мгновенно бледнея. К зеркальной глади стремительно приближалась темная, громогласная толпа. Полуголые, обвешанные шкурами охотников и прочего песчаного зверья, варвары спешили на зов паука. Их было много, никогда прежде Алиса не видела столько людей разом, ведомых одной идеей, слышащих один и тот же зов. Разглядев фигуру паука, который ликующе взвыл при их приближении, варвары перешли на бег. Они вопили, потрясали в воздухе посохами и ятаганами, они переступали через упавших товарищей, давили их и бежали дальше. Они неслись к своему Правителю. Алиса смотрела на эту надвигающуюся волну человеческих тел, и ужас бил ее наотмашь. Рядом замер Алан. Крылатая чувствовала его страх, и от этого ей становилось еще хуже. Когда мир померк, принявшись кружить их в своем водовороте, Алиса успела рассмотреть, как у холма падает на колени первый варвар, а паук протягивает к нему суставчатую лапу и украшает смуглый лоб воина кровавым отпечатком своей ладони. Через мгновение они оказались в оазисе. Алиса с трудом устояла на ногах, она бы упала, но Алан успел подхватить ее и усадил на большой округлый камень. Крылатая сразу его узнала. На широком боку валуна ее собственные руки вырезали когда-то большую букву «Т». – Здравствуй, Томас, – прошептала она, поглаживая нагретый солнцем бок камня. – Ему здесь хорошо, – сказал Алан, пристраиваясь рядом. – Я знаю. Они посидели так, каждый думая о своем, пока Роща собиралась с силами, чтобы показать им еще одно событие, что обязательно свершится, оступись они снова. – Как думаешь, почему мы здесь? – шепнула Алиса, словно кто-то мог подслушать их разговор. – Мы уже видели твой Город и твоих друзей. Время показать нам, что случится с моим домом… – Помолчав, Алан прибавил: – Если дом этот не станет нашим общим. – Зачем грядущему мучить тебя, показывая это? Ведь не ты виновен в моих ошибках. Алан замер, прислушиваясь к себе, ища в памяти правильный ответ. – Я тоже несу ответственность за все, что происходит. С тобой. И с твоим народом. И с этим местом. Иногда я слишком мягок… – Иногда мягкость и доброта меняют мир к лучшему, – убежденно сказала Алиса, сжимая его ладонь в своей. – Тебе не нужно быть грозным, сжигая всех нас… Вместе мы сумеем найти путь вперед, что будет хорош и для людей, и для Рощи. Обещаю тебе. Лицо Алана было слишком близко. Серебро памяти предков еще полнило его. В глазах отражалась та сила, что могла превратить мир в пепел пепла, но в этом взгляде Алиса читала мудрость и терпимость, ребяческое желание познать мир и одиночество. Сердце Крылатой сладко екнуло от жалости к этому могущественному, но покинутому всеми существу. – Я буду здесь с тобой. Меня не нужно неволить. Я сделала выбор. – Обещаешь? – Обещаю, – выдохнула Алиса. В это мгновение она отринула все ненужные сомнения, забыла о невозможности того, что ей захотелось сделать, лишь бы этот человек, сидящий рядом, почувствовал, что он не один. Человек. Не Божество, черпающее силу из памяти жестоких предков. Не Дерево, растущее за дни пути в пустыне. Человек, запертый в собственном сне. Человек, получивший имя, выбранное ею. – Алан… – начала она, подаваясь к нему. И почти уже коснулась губами уголка его губ, когда парень отшатнулся. Его глаза испуганно округлились. Он увидел что-то у нее за спиной. Что-то поразившее и испугавшее его. И Алиса знала, что там. С того самого мгновения, когда паук поставил метку на лице коленопреклоненного варвара. Она медленно обернулась и увидела, как дикая толпа заполняет оазис. Как варвары топчут нежную траву, как плюют они в журчащий ручей, как сдирают мох с боков валунов. Лицо Алана исказилось. Он смотрел не мигая, как варвары оскверняют его святилище, и не мог помешать им сейчас, погрузившись в видения грядущего. Но и потом, когда воины придут в его оазис на самом деле, он не сумеет их остановить. Что может слабое деревце, толком не вспомнившее еще, кто оно? Алан смотрел, сжимая кулаки. И не было больше в нем ничего человеческого. Алиса чуяла это и испуганно отстранялась. Когда один из воинов, рослый, с причудливой татуировкой и запекшейся кровью на лице, подошел к тонкому стволу молодого дерева, Алиса зажмурилась. Она слышала, как варвар что-то гортанно кричит, как отвечают ему десятки десятков голосов. А после послышался свист, и рассекшее воздух ржавое лезвие ятагана с глухим звуком ударило древесину. Алан застонал. Алиса, пересилив себя, бросилась к нему. – Это не по-настоящему, – шептала она, прижимая его серебряную голову к своей груди. – Этого никогда не произойдет. Воины уже повалили дерево на землю, обливаясь его соком, когда Алан отстранился. Он казался спокойным, даже равнодушным. – Ты права, Жрица, этого никогда не произойдет, – сказал он ровным, чужим голосом. – Я сделаю все, что сумею. Память предков поможет мне. Варвары не ступят в пределы моей Рощи. Алиса молчала, слыша в его словах явственную угрозу, но перечить сейчас она не посмела.