– Я… я больше не Лекарь, – чуть слышно проговорила Юли, не сводя глаз с отшатнувшегося Крылатого. – Я не смогу никому помочь. – Но ты же спасла меня… Лин еще пытался сказать ей что-то, когда Освальд встал и вышел наружу, что-то громко говоря остальным. Сильвия подскочила к Трою, чтобы вытереть ему губы и подбородок, но руки ее тряслись так сильно, что она выронила ткань и заскулила, оседая на камни. – Это все медальон. Наверное, – принялась оправдываться Юли, больше всего страшась, что Вестники узнают правду. Сказать им, что этой же ночью, когда они спешили принести к ней страждущего, она отказалась от силы, испугавшись слепоты, было немыслимо. – Без него я просто не сумела… Понимаешь? Наверное, я не Лекарь, а тогда… нам просто повезло, – бессвязно говорила она, поднимаясь с колен, в то время как Лин отступал к выходу, не сводя взгляда с Троя. – Если тебе нужна сила, то держи, – глухим голосом произнесла Алиса, заходя в пещеру. Она уже успокоилась и смотрела на Юли сухими глазами. Она зажимала в кулаке что-то, пахнущее сладко и волнующе, что-то тонкое, с тремя мягкими листочками. Что-то живое. – Это веточка? – прошептала Юли, не слыша собственного голоса. – Она… из Рощи? – Да. – Алиса протянула руку к ней и медленно разжала кулак. – Тебе нужна сила Рощи, возьми. Но это последнее, что нам осталось. Фета просила отдать тебе веточку, когда ты… сделаешь шаг на новую ступень. Я не знаю, что это значит, но, если сейчас ты ее не возьмешь, Трой погибнет… Так что остальное не имеет смысла. – Ты собираешься отдать девчонке живую ветвь? – Холодный голос Освальда остановил потянувшуюся было к дару Рощи руку Юли. – Сколько медальонов для Братства из нее можно было бы сделать? – Это не твое дело. – Алиса дернула плечом, будто отгоняя назойливого жука. – Очень даже мое, Жрица. Ты знаешь, что эта девчонка не достойна владеть живой древесиной. Уж точно не она. Алиса повернулась к мужчине, даже без поддержки Рощи глаза ее гневно полыхнули серебром. – Да, я Жрица, и даже не помышляй мне препятствовать. Роща даровала мне ветвь, и я сама решу, что с ней делать. Ты понял? Губы Освальда растянулись в кривой улыбке, он хотел сказать что-то еще, но рядом с Алисой встал Лин. – Не нужно, брат, – примирительно проговорил он. Освальд ухмыльнулся, провел пальцем по рассеченной брови и вышел на воздух. – Бери скорее, – прошептал Лин, оборачиваясь к девочке. – У нас нет больше времени на споры. Юли протянула руку и забрала с ладони Алисы ветку. И тут же сила начала наполнять девочку, побежала ручейками по рукам и ногам, сливаясь в единый поток в багровом ожоге на груди. Глаза Юли застилала серебряная дымка, тело наливалось приятной тяжестью и теплом. Весь мир, казалось, пульсировал вместе с ее дыханием, в ритме ее ликующего сердца. Юли окинула пещеру невидящим взглядом, слепо шагнула в сторону Троя и закачалась, силясь удержать равновесие. Алиса подскочила к ней первой; крепко схватив под локоть, они с Лином усадили девочку и медленно отошли, не в силах отвести глаз от ее тонкой фигурки, вдруг подернувшейся серебром. – Она знает, что делать? – чуть слышно прошептал Лин. Алиса утвердительно кивнула: – Знает. Должна знать. Словно подтверждая ее слова, Юли, слегка покачиваясь, протянула к Трою ладонь, в которой крепко сжимала веточку, и принялась медленно водить ею над обмякшим телом. Что-то происходило в воздухе. Он перестал пахнуть пылью и гарью, наполняясь запахом травы и свежестью. Юли выгнулась дугой, теперь уже обе ее ладони то опускались, то поднимались над Троем, будто вытаскивая пальцами из его тела что-то невидимое и расходясь в стороны, словно отбрасывая это прочь. Юли чуть слышно бормотала, склоняясь все ниже, и вот лицо ее коснулось камней возле лежащего, в то время, как ладони продолжали кружить над ним, полные своей, особой силы. Это выглядело устрашающе, и Лин отвернулся, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Из горла Юли вырвался хриплый, протяжный стон. Жуткий костный хруст раздался под ее ладонями, словно кто-то старательно размалывал в ступке крупный песок. Грудь Троя поднялась кверху, увеличиваясь в объеме и раздуваясь, и он задышал глубоко и свободно. Юли еще одно мгновение оставалась без движения, а потом рухнула рядом, выбрасывая вперед ослабевшие руки. Алиса первой подскочила к девочке, бережно разжимая судорожно стиснутый кулак. Обожженные пальцы кровили, волдыри с прилипшими серыми хлопьями пепла лопались, обнажая воспаленную, нежную кожу. От веточки осталась одна сухая кора, что мгновенно рассыпалась в пыль, стоило коснуться ее пальцем. Алиса поморщилась от неожиданного укола жалости к девочке, лишившейся чувств. Девочке, которая по ее приказу сделала куда больше, чем была способна. Этому учил свою Жрицу Алан – не останавливаться, не принимать отказа, видеть высшую цель, что важнее людского благополучия. И как бы ни противилась Алиса его учению, в трудную минуту оно само проснулось в ней, без помощи Рощи. – Сильви, нужно промыть ей руку, – сказала Крылатая, поднимая голову, но ее не услышали. Вестники сгрудились над Троем, который непонимающе озирался, приподнимаясь на локтях. – Где мы вообще? – проговорил он. – У меня так спина затекла, будто я сутки провалялся… Все изумленно молчали. Живой, не помнящий о случившейся с ним беде Трой наконец уверил их в могуществе Рощи. И важности пути, преодоленном ими лишь наполовину. – Вы чего кислые такие? – прибавил парень, пробуя размять плечи, все еще улыбаясь. – И где, Огонь ее подери, Гвен? Общее молчание вместо ответа не сразу его насторожило. Еще мгновение он дурашливо улыбался, оглядываясь по сторонам. Но потом взгляд его упал на лежащую без чувств Юли, на Алису, которая склонилась над девочкой, чтобы не встречаться с Троем глазами. Когда он посмотрел на Лина, тот только покачал головой. – Где моя сестра? – звенящим голосом спросил Крылатый, отталкивая руки Сэма, который хотел помочь ему подняться. – Что последнее ты помнишь, парень? – спросил его Освальд, отходя в сторону, чтобы разжечь тлеющий костер. – Мы… полетели к плато… – начал Трой, потирая переносицу пальцами. – Потом началась буря, мы спрятались в лисьем городе под землей… Но Гвен стало плохо, она так ослабла, я остался с ней… а потом все рухнуло. Его лицо бледнело на глазах. Каждое произнесенное слово рассеивало целительную пелену, отделяющую его от ужаса пережитого. Когда Трой замолчал, не в силах произнести вслух самое страшное, и из глаз его потекли слезы, к нему подсела Сильвия. – Тихо, тихо… – зашептала она, прижимая голову плачущего парня к своей груди и мягко раскачиваясь. – Все уже случилось. Ничего. Ничего. Мы здесь. Мы с тобой. И от слез Троя, и от успокоительного шепота Сильвии Вестникам стало не по себе. Будто такое непосредственное выражение горя и искреннее сопереживание сделали их уязвимее, слабее. Алиса отвернулась первой и поднялась на ноги, ей надо было разыскать чистую ткань и воду, чтобы обмыть и перевязать обожженную руку Юли. Девочка тем временем, слабо постанывая, приходила в себя. Лин склонился над ней, помогая приподняться. – Получилось? – прошептала она, еще не открыв глаза. – Да, – ответил Крылатый, проводя ладонью по ее волосам. – Ты умница… Юли, ты его спасла. – Не я… Это Алиса принесла веточку. Если бы не сила Рощи, не получилось бы ничего, – проговорила девочка. – Глупая, – шепнул Лин, усаживаясь рядом. – Конечно, тебе нужна сила Дерева, всем нам она нужна. Но будь у меня хоть целая Роща, я бы не смог спасти Троя. А ты смогла! Юли прижалась к Лину, обхватив его руку. – Ты правда так думаешь? – чуть слышно спросила она. – Конечно! – И ты никогда не считал, что я для вас обуза? Лин помолчал, обдумывая ее слова. Отчего-то ему было очень важно ответить на этот вопрос честно. – Когда мы просто летели вперед, – осторожно начал он, – не буду врать, мне хотелось, чтобы у тебя было больше опыта, больше умений Братства. Я так отвык от неба, пока болел. Так соскучился по нему, что мне хотелось рвануть вперед, обогнать других и сам ветер! Но я обещал помогать тебе, и мне приходилось это делать. Но никогда, слышишь, никогда ты не была для меня обузой. Юли боялась пошевелиться, боялась спугнуть этот миг внезапного тепла и обоюдной приязни. Боялась, что сейчас к ним подойдет Алиса и все закончится. Но мгновение тянулось, и девочка кожей ощущала, что Лин сейчас улыбается. – Ты очень смелая, Юли. Я знаю мало людей, способных бросить все и просто шагнуть вперед. А ты смогла. Еще до того, как в Городе все рухнуло, ты была готова лететь с нами. Так что ты – отважная Крылатая, такая же, как мы все. Даже чуть отважнее. И пока Юли вслушивалась в отзвук этих слов в своем сердце, Лин крепко ее обнял, опуская лицо в ее волосы. – От тебя пахнет лазаретом и травами. Но еще ветром, песком, солнцем. Это запах дороги. Нашего общего пути… – говорил он, а Юли счастливо жмурилась, замирая. – Извините, что вам мешаю. – Голос раздался над ними, в мгновение руша щемящую нежность, что разлилась в воздухе. – Но девочке нужно обработать руку. Лин поспешно отстранился от Юли. – Руку? – переспросил он, поднимая глаза на Алису, которая стояла рядом, протягивая ему кусок ткани и фляжку. Только сейчас Юли почувствовала, как невыносимо печет обожженную ладонь, и втянула воздух сквозь зубы. – Вот. Промойте от пепла и перевяжите, – сказала Алиса и двинулась к костру, где еще сидели рядом Сильвия и Трой. Но, сделав пару шагов, она остановилась и обернулась. – Ты молодец, – сказала она Юли. – Но если твоя сила зависит от блага Рощи, боюсь, Лекаря в новом Городе у нас не будет. А значит, и самого Города может не быть. И пока Лин осторожно промывал ее ожоги, дуя на воспаленную плоть и жалостливо морщась, в голове Юли, повторяясь и повторяясь, звучало: «Жрица не поможет тебе! Жрица прогонит тебя!» Глава 10