— Мне кажется, знакомиться с новыми пациентами — моя обязанность, — заявила Сьюзан. — Что ж, отлично, — ответила Джаз, вставая и выключая экран монитора. — Мне кажется, я уже говорила с тобой по этому поводу! — рявкнула Сьюзан. — У нас в больнице есть правило, и его надо соблюдать. Я пожалуюсь на тебя, если еще раз застану за этим делом. Я понятно объясняю? Смотреть файлы разрешено только в случае необходимости. — Может, у меня такая необходимость и появится — вдруг она окажется моей пациенткой. Сьюзан громко фыркнула, все больше выходя из себя. Она сверлила Джаз взглядом подобно разгневанному школьному учителю. — Смешно, — сказала Джаз, нарушая паузу. — Мне всегда казалось, что и вы, и другое начальство должны приветствовать личную инициативу. Но вижу, мне лучше спуститься в кафетерий. Вздернув брови, она пару секунд постояла на случай непредвиденной реакции Сьюзан. Поскольку никакого ответа не последовало, Джаз, нацепив очередную фальшивую улыбку, направилась к лифтам. Удаляясь, она спиной ощущала сверлящий взгляд Сьюзан. Она едва заметно покачала головой, чувствуя, что начинает испытывать отвращение к этой женщине. Спустившись до первого этажа — на тот случай если Сьюзан следила за индикатором лифта, — она направилась по петлявшим коридорам к «голдблаттовскому» вестибюлю. Она, конечно, могла бы выйти и на четвертом этаже, где располагалась педиатрия, и пройти в нужное крыло оттуда, но своими «путешествиями» боялась вызвать подозрения Сьюзан. Уже с первого этажа «голдблаттовское» крыло сильно отличалось от всей остальной больницы. Стены были облицованы красным деревом, на полах повсюду лежали ковры. Висящие на стенах картины, подаренные благодарными пациентами, подсвечивались специальными лампами. Выходившие из лифтов посетители были элегантно одеты, а дамы поблескивали бриллиантами. На улице стоили лимузины и суетились камердинеры. Несмотря на то, что главный вход добросовестно охранялся, никто не заинтересовался медсестрой, пришедшей из другого корпуса больницы. Она стояла в ожидании лифта вместе с другими медсестрами, пришедшими на смену. Джаз обратила внимание, что все они выглядели так же старомодно, как Сьюзан Чэпмен. Некоторые даже были в шляпах. Джаз оказалась единственной, кто вышел на четвертом этаже. Как и в нижнем вестибюле, здесь все было устлано коврами и увешано картинами. Несколько посетителей стояли в ожидании лифта. Кто-то ей улыбнулся, она улыбнулась в ответ. Она шла по ковру в кроссовках совершенно бесшумно. Комнаты, куда она заглядывала, были с мягкой мебелью и драпировкой. Время посещений заканчивалось, родственники прощались и расходились. Подойдя вплотную к 424-й палате, она замедлила шаг. Впереди — примерно метрах в пятнадцати — находился центральный пост дежурной медсестры, похожий на яркий маяк на фоне полумрака холла и коридоров. Дверь в палату была приоткрыта. Джаз оглянулась по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии посторонних глаз, и шагнула за порог. Как она и предполагала, никакой персональной сиделки там не было. Как, кстати, и посетителей. Пациентом оказался обнаженный по пояс мускулистый афроамериканец. Его правое плечо было укутано в мощный бандаж, к левой руке тянулась трубочка капельницы. Он сидел на больничной кровати, зафиксированной в приподнятом положении, и смотрел, судя по звуку, какую-то спортивную телепередачу. Оторвав взгляд от телевизора, Стивен взглянул на Джаз. — Вы что-то хотели? — спросил он. — Просто проверяю, все ли в порядке, — ответила Джаз, что в принципе соответствовало истине. Она была удовлетворена. Здесь не предвиделось никаких трудностей. — Все было бы в большем порядке, если бы «Никс» лучше играли, — сказал Стивен. Кивнув, Джаз помахала пациенту и удалилась в направлении лифта. Закончив «рекогносцировку», Джаз вернулась на первый этаж и зашла в кафетерий. Пока все шло по плану. Первая половина смены прошла в запарке. На попечении Джаз оказалось одиннадцать пациентов — на одного больше, чем у других, однако она не расстраивалась. Ей в помощь назначили лучшую санитарку, так что объемы работы приблизительно уравнялись. Ровена Собжик, к сожалению, не попала в число ее подопечных, а при такой нагрузке Джаз не могла выполнить приказ мистера Боба до перерыва, который начался только что. Джаз спустилась на лифте вместе с двумя медсестрами и двумя санитарками, которые собирались перекусить, однако в кафетерии она постаралась затеряться. Даже не присаживаясь, она мгновенно расправилась с сандвичем и запила его обезжиренным молоком. У нее оставалось всего тридцать минут. За время смены Джаз добавила к спрятанным у себя в карманах ампулам два шприца. Выйдя из кафетерия, она проскользнула в дамский туалет. Быстро заглянув под двери кабинок, убедилась, что там никого нет. На всякий случай она зашла в одну из кабинок и закрылась. Вытаскивая по очереди ампулы, отломила носики и аккуратно наполнила оба шприца. Затем надела на иглы защитные колпачки и убрала шприцы в карманы. Выйдя из кабинки, Джаз быстро обернула пустые ампулы несколькими слоями бумажных полотенец. В туалете по-прежнему никого не было. Положив завернутые ампулы на кафельный пол, раздавила их каблуком. Стекло слабо хрустнуло. Джаз выбросила бумажный комок со стеклом в мусорную корзину. Бросила взгляд на себя в зеркало. Проведя рукой по волосам, она пригладила волосы, расправила жакет и поправила висящий на шее стетоскоп. Удовлетворенная, она направилась к двери, вооруженная и готовая к боевым действиям. Все было так просто. Ей уже начинала нравиться идея выполнять по два задания за ночь. Она решила воспользоваться одним из центральных лифтов, чтобы не идти через «голдблаттовский» вестибюль и не привлекать лишний раз к себе внимание охраны. Весь четвертый этаж, где она вышла, занимала педиатрия. Здесь лежали больные младенцы. Пока она шла по длинному переходу, в ней проснулись неприятные воспоминания, связанные с маленьким Яношем. Именно Джаз обнаружила его тем роковым утром. Бедный малыш лежал, уткнувшись личиком в скомканное одеяло, слегка посинев и успев окоченеть. Джаз в панике, с отчаянными криками о помощи бросилась к спящим родителям. Однако что бы она ни делала, они оставались в пьяном дурмане. В конце концов Джаз сама позвонила по 911 и вызвала «скорую» и сама же открыла дверь приехавшим медикам. От больницы крыло отделяла тяжелая пожарная дверь. Пользовались ею, похоже, редко, и после первой неудачной попытки Джаз пришлось, упершись ногой в косяк, что есть силы надавить на нее, прежде чем та поддалась. Оказавшись по другую сторону, Джаз лишний раз убедилась, насколько отличался здешний интерьер от остальных. Ее особенно поражало освещение. Вместо обычных казенных светильников здесь были яркие бра с подсветкой для картин. Свет сейчас был более приглушенным по сравнению с ее первым визитом. Она налегла плечом на пожарную дверь — убедиться, что сможет потом беспрепятственно и вовремя уйти. На этот раз дверь открылась значительно легче. Нарочито деловой походкой Джаз пошла по коридору. По опыту она уже знала, что нельзя показывать нерешительность, поскольку это привлекает внимание. Она знала, куда и зачем идет, и вид у нее был соответствующий. В коридоре не было ни души, даже у медсестринского поста. Проходя мимо палат, она слышала писк мониторов, а где-то даже заметила склонившуюся над пациентом медсестру. Приближаясь к палате, она начала ощущать характерное волнение — такое же, как в 1991-м, во время боевых действий в Кувейте. Это чувство могли испытывать только солдаты, побывавшие на войне. Иногда нечто похожее она улавливала и во время игры «Чувство долга», но по остроте своей оно было несравнимо с реальностью. Джаз улыбнулась. То, что ей за это еще и платили, было вдвойне приятно. Она подошла к 424-й палате и не мешкая сразу же зашла внутрь. Стивен, находясь в прежнем полусидячем положении, крепко спал. Телевизор не работал. В комнате царил полумрак: горел лишь ночник и лампочка над трюмо в ванной. Дверь в ванную комнату была слегка приоткрыта, и вырывавшаяся оттуда полоска света скользила по полу и кровати. Капельница все еще была на месте. Джаз посмотрела на часы. Было четырнадцать минут четвертого. Быстро и бесшумно она подошла к кровати и открыла капельницу. В фильтре капельки превратились в непрерывную струйку. Наклонившись, она осмотрела место, где игла входила в руку Стивена. Там не было никакой припухлости. Все шло как надо. Джаз вернулась к двери и, выглянув в коридор, еще раз внимательно посмотрела по сторонам. Никого. Стояла полная тишина. Вновь подойдя к кровати, Джаз до локтей закатала рукава, чтобы не мешали. Затем она вытащила один из наполненных шприцев и, держа его в правой руке, зубами сняла с иглы защитный колпачок; левой рукой она держала трубочку капельницы. Несмотря на волнение, Джаз легко вставила иглу. Выпрямившись, она прислушалась — ни звука. Одним сильным и непрерывным нажатием Джаз выдавила жидкость из шприца в трубочку капельницы. Сделав это, она увидела, как поднимается уровень жидкости в фильтре. И вдруг она услышала громкий стон, который издал Стивен, вытаращив глаза. Резко взметнув правую руку, он с невероятной силой схватил Джаз за локоть, и та не смогла сдержать сдавленного крика боли, когда его острые ногти вонзились ей в кожу. Уронив шприц на кровать, Джаз судорожно пыталась вырвать руку, но хватка была крепкой и у нее ничего не получалось. А его стон уже начинал переходить в вопль. Отказавшись от попыток вызволить свою руку, Джаз другой рукой зажала Стивену рот и, наклонившись, постаралась прижать его своим торсом в отчаянной надежде как-то утихомирить. Это помогло, хотя он еще и продолжал брыкаться, пытаясь высвободиться. Последовала непродолжительная борьба, однако силы Стивена быстро иссякли. Его пальцы разжались и стали медленно сползать по руке Джаз. Стремительно начавшись, их поединок так же мгновенно и закончился. Глаза Стивена закатились, тело обмякло. Джаз поднялась. Она была вне себя от ярости. — Вот гаденыш! — стиснув зубы, пробормотала она и осмотрела свою руку. Некоторые царапины кровоточили. Она чуть не двинула этому парню, но все же сдержалась, осознавая, что тот уже мертв. Она схватила шприц, а потом, встав на четвереньки, стала искать проклятый колпачок, который держала зубами и выронила от неожиданности. Однако она быстро бросила это занятие. Вместо этого она, прежде чем положить шприц в карман, просто согнула иглу на сто восемьдесят градусов. То, что произошло, казалось ей невероятным. С тех пор как она начала «санкционировать» пациентов, ни один из них не выкидывал подобного фортеля. Приведя капельницу в изначальное положение и поправив висевший на шее стетоскоп, Джаз быстро направилась к двери. Она посмотрела по сторонам. Видимо, никто не услышал крик Стивена, потому что в коридоре было по-прежнему тихо, как в морге. Предусмотрительно опустив рукава, чтобы скрыть царапины, она в последний раз окинула взглядом палату, чтобы убедиться, что ничего не забыла, и вышла в коридор. Не мешкая ни секунды, направилась в сторону пожарной двери, и только оказавшись по другую сторону, всем телом припала к косяку. Она была несколько обескуражена неожиданной неувязкой, но быстро взяла себя в руки. Джаз решила, что должна быть готова к любым неожиданностям. Затем вновь осмотрела руку при более ярком свете. От локтя к запястью тянулись три борозды, оставленных ногтями Стивена; две кровоточили. Она покачала головой, твердо для себя решив, что Стивен получил по заслугам. Осторожно опустив рукав, Джаз посмотрела на часы. Они показывали двадцать минут четвертого, а ей предстояла еще одна «санкция». Она понимала, что время для этого было самое подходящее, потому что у прикрепленной к Ровене медсестры тоже перерыв и та могла вернуться не раньше чем через десять минут. Однако нельзя было мешкать. Быстрым шагом Джаз вернулась к главным лифтам и поднялась на свой этаж. На сестринском посту был всего лишь один человек — хитроватая санитарка Шарлот Бейкер. Она делала для медсестер какие-то записи. Джаз заглянула в комнату медперсонала и в помещение для хранения медикаментов с голландской дверью, верхняя часть которой была распахнута. Там никого не оказалось. — И где же наш бесстрашный вожак? — поинтересовалась Джаз. — Кажется, мисс Чэпмен в шестьсот второй палате помогает вводить катетер, — не поднимая глаз, ответила Шарлот. — Но я не совсем уверена. Дежурю на этом месте минут пятнадцать. Кивнув, Джаз бросила взгляд в сторону 602-й палаты. Комната находилась в противоположном конце от той, где лежала Ровена. Джаз чувствовала, что момент самый подходящий. Отойдя от поста дежурной и убедившись, что Шарлот не обращает на нее никакого внимания, она направилась в конец коридора. Ее пульс вновь участился в предвкушении острых ощущений, однако после опыта со Стивеном к этим чувствам примешивалось еще и опасение. Боль служила неприятным напоминанием, что она не в состоянии просчитать все варианты. Кто-то из пациентов, заметив проходившую мимо его палаты Джаз, окликнул ее, но она не ответила. Взглянув на часы, она отметила, что у нее оставалось шесть минут. Впрочем, она знала, что никто особенно не торопился возвращаться, поэтому еще оставалось время. Однако и шести минут было более чем достаточно. Обстановка в палате оказалась такой же, как и в комнате Стивена, только без ковра, модной драпировки, мягкой мебели и картин, а единственным источником света был ночник. Дверь ванной чуть приоткрыта, но свет там не горел. Ровена Собжик спала. Обе ее ноги были забинтованы: она находилась в больнице в связи с двусторонней деформацией большого пальца стопы. Пациентка лежала на спине, тихо посапывая. Джаз посмотрела на женщину. Она выглядела значительно моложе своих двадцати шести лет. У нее были мелкие черты лица и густые длинные темные волосы, беспорядочно разметавшиеся по белой подушке. Джаз полностью открыла капельницу, затем наклонилась, чтобы проверить, нет ли припухлости. Ничего не обнаружив, она извлекла наполненный шприц. Так же как и в случае со Стивеном, она зубами стащила с иглы шприца защитный колпачок, затем тут же вставила иглу в трубочку капельницы и расположила шприц в руке таким образом, чтобы большой палец оказался на штоке поршня. Сделав вдох и задержав на мгновение дыхание, она плавно надавила на шток. Дернувшись, Ровена мучительно изогнулась. Джаз вытащила шприц, и в этот момент из коридора до нее донесся звук шагов. Тяжелая поступь напомнила ей о древних «форменных» башмаках Сьюзан. Бросив взгляд на приоткрытую дверь в коридор, она вновь перевела глаза на Ровену, которая, хватаясь за руку с капельницей, издавала булькающие звуки. В панике Джаз, сунув шприц вместе с колпачком от иглы в карман, попятилась от кровати. В какую-то секунду у нее мелькнула мысль спрятаться в ванной, но она быстро отказалась от этой идеи, потому что это могло только осложнить ситуацию. И она шагнула к двери, решив, что лучшей защитой будет нападение. Худшие опасения оправдались: Джаз чуть не налетела на Сьюзан, когда та уже была в дверях палаты. В негодовании отступив на шаг, Сьюзан негодующе посмотрела на Джаз: — Шарлот сказала мне, что ты отправилась сюда. Какого черта ты тут делаешь? Это пациентка Джун. — Я просто шла по коридору и услышала ее голос. Отодвинув пытавшуюся загородить собой весь дверной проем Джаз, Сьюзан прищурилась, старательно вглядываясь в полумрак комнаты. — И в чем же было дело? — Ни в чем. Я думаю, это она во сне. — Похоже, она шевелится. И капельница полностью открыта! — Правда? — воскликнула Джаз. Сьюзан ринулась в палату. Уменьшив ток жидкости, Сьюзан склонилась над Ровеной. — Господи! — воскликнула она и, повернувшись к Джаз, заорала: — Включай свет! У нас тут «код»![8] Джаз повиновалась, в то время как Сьюзан жала на кнопку экстренной помощи. Затем Сьюзан велела ей помочь опустить боковое ограждение кровати. Секундами позже «код» был объявлен по внутренней системе громкоговорящей связи. — У нее нитевидный пульс, а то и вообще нет! — рявкнула Сьюзан. Она прижала пальцы к шее Ровены там, где проходила сонная артерия, затем, убрав руку, вскарабкалась на кровать, встав на колени. — Надо начинать реанимацию! Дыши, я буду делать компрессию. С трудом пересиливая себя, Джаз зажала Ровене ноздри и приникла к ее рту губами. Вдыхая воздух в ее легкие практически безо всякого труда, она поняла, что пациентка почти полностью обмякла. Она была единственной, кто знал, что на этой стадии реанимация Ровены походила на злую шутку. Подоспевшим к этому времени медсестрам удалось подсоединить и включить электрокардиограф. Сьюзан продолжала компрессионные сжатия, а Джаз — для отвода глаз — продолжала вдыхать воздух. — У нас тут что-то появилось, — сказала Харриет. — Но мне это кажется непонятным. В этот момент появилась реанимационная бригада, которая тут же принялась за дело. Джаз оттеснили в сторону, а Ровену подключили к чистому кислороду. Последовали отрывистые указания, которые мгновенно четко выполнялись. Был сделан анализ крови на газы и кислотность для получения немедленного лабораторного результата. Но ЭКГ показывала прямую линию и реанимационная бригада начала терять энтузиазм. Ровена ни на что не реагировала. Не дожидаясь формального окончания реанимационных мероприятий, Джаз вышла из палаты. Она вернулась к посту дежурной, зашла в комнату медперсонала и села, обхватив голову руками. Ей нужно было несколько минут, чтобы собраться. Она была уже обессилена после происшествия со Стивеном Льюисом, а тут добавилась и неожиданная чехарда с Ровеной. Джаз просто не верилось. Раньше у нее никогда не возникало никаких проблем. А теперь ей становилось не по себе от мысли о следующем задании. Краем глаза она заметила, как возле дежурного поста появилась Сьюзан. Их разговор Джаз слышать не могла, но предположила, что Сьюзан справлялась о ней у дежурной санитарки, потому что та вскоре указала в ее направлении. Когда Сьюзан направилась в сторону комнаты медперсонала, Джаз поняла: ей не миновать очередной конфликтной сцены. Войдя в помещение, Сьюзан закрыла за собой дверь, молча села и уставилась на Джаз.