Мать Матильды взяла чайник, наполнила его водой, затем поставила на плиту, все это время не отрывая взгляда от своих рук. – Там и сям, – бросила она через плечо, включив газ, затем зажгла спичку и сунула ее под чайник. – Там и сям это где? – Просто в городе, покупала кое-что, выполняла несколько поручений. – В городе? Ты имеешь в виду Грейв-Уик? – спросила Матильда. – Да. Грейв-Уик, – подтвердила Лотти, сосредоточив все свое внимание на чайнике. – А ты чем сегодня занималась? – Виделась с другом, – ответила Матильда. Ее мать повернулась и прислонилась к кухонной столешнице, улыбка растянулась на ее лице, как маска. – С настоящим другом или с одним из твоих друзей, который не знает, почему ты вдруг стала такой интересной? – Табурет, на котором сидела Нанна Мэй, заскрипел вместе с коленями бабули, когда она приподнялась и нахмурилась, глядя на Лотти, чья улыбка дрогнула. – Я рада, что у тебя есть друг, Матильда. – Я тоже. Понятия не имею, почему мне так трудно налаживать отношения с людьми нормальным способом. У меня есть такой хороший образец для подражания. Ее мать резко вздохнула и ткнула в Матильду идеальным ногтем. – Что, черт возьми, это должно означать? Это из-за твоего вступления в ковен? Ты можешь игнорировать меня сколько угодно, но есть магия, к которой ты можешь получить доступ только при поддержке ковена. Если ты хочешь призвать духов своих предков или… – Не все сводится к вступлению в ковен, мама, – заявила Матильда, вставая. – Зачем мне вообще понадобится вызывать кучу мертвых ведьм? Я могу получить доступ к любой магии, какой захочу, и никакие ваши правила меня не сдерживают, и мне не нужна ничья помощь, чтобы сделать это. Когда ты уже это поймешь? – Но, Матильда, когда ведьме исполняется семнадцать… Матильда прижала пальцы к вискам: – Ты можешь повторять это столько раз, сколько захочешь, но твои слова не заставят меня передумать. Твой ковен разрушил эту семью, он прогнал папу, и я никогда не буду частью чего-то настолько разрушительного и эгоистичного. Лотти вздрогнула, как будто Матильда дала ей пощечину, затем скрестила руки на груди. – Сколько бы ты ни думала, что тебе известна правда о твоем отце, ты заблуждаешься. Я бы не смогла вырастить тебя, если бы не мой ковен. – И ты проделала такую хорошую работу, – сказала Матильда, поднимаясь и отодвигая стул. Она проигнорировала сочувственно протянутую руку бабушки и прошла через кухонную дверь в сгущающиеся сумерки. – Мы сильнее как коллектив, Матильда, – крикнула Лотти через заднюю дверь. – Я знаю, ты думаешь, что заклинание сокрытия – единственная магия, которая тебе нужна, но однажды этот негатив обернется против тебя… Голос Лотти затих, когда Матильда взяла фонарь, и Виктор присоединился к ней, позволяя карканью и трепетанию животных, наслаждавшихся ночной тишиной, заглушить голос ее матери. Запахи теплого яблочного пирога и горячего шоколада щекотали ноздри Матильды, дополняя запах горящих лесных орехов и маскируя прогорклый запах свечи. Нанна Мэй тащилась по тропинке к оранжерее с дымящейся кружкой в одной руке и корзинкой с маленькой ручкой в другой. Матильда оторвала взгляд от отдельно стоящего терракотового камина, пламя которого согревало ее, когда она сидела на скамейке возле своей комнаты, а Виктор лежал у ее ног. – Ты всегда знаешь, когда я голодна, Нанна Мэй, – сказала Матильда, забирая у бабушки теплую кружку и корзинку и опуская их на скамейку рядом с собой. Нанна Мэй посмотрела на камин и сморщила нос, затем посмотрела на чернильное небо и покачала головой. – Дождь? – спросила Матильда, вглядываясь в небо так же, как это делала ее бабушка. – Я не чувствую, что он приближается. Нанна Мэй пожала плечами и отвернулась, показывая на пирог жестом «ешь-пока-не-остыло», как она часто делала, когда приносила внучке еду. – Я так и сделаю, – подтвердила Матильда, приподнимая салфетку, чтобы взглянуть на кусочек яблочного пирога в корзинке. – Он определенно не пролежит здесь долго. Спасибо. Нанна Мэй зашаркала обратно по тропинке, а Матильда пошевелила ногами, чтобы Виктор позволил ей двигаться и закончить заклинание. Внутри камина стояла толстая свеча в чугунном подсвечнике, ярко горевшая и пахнущая так же плохо, как она и предупреждала Оливера. Матильда перекинула старую кочергу через верхушку камина, и теперь с нее свисала последняя из ведьминых лестниц, болтаясь прямо над пламенем свечи. Матильда подула на горячий шоколад, улыбнулась в кружку, почувствовав легкий аромат корицы и апельсина. Она заглянула в дымоход и, уверенная, что бечевка вот-вот сгорит, поставила кружку и опустилась на колени перед свечой. «С каждым узелком, завязанным моими пальцами, и с каждым орехом, который я сжигаю, сожги их память о той ночи, чтобы они забыли». Как по волшебству, бечевка оборвалась на полпути и упала на свечу. Виктор заблеял, и Матильда улыбнулась ему. – Да, теперь ты можешь прижаться ко мне, Вик. Козел рысцой вошел в оранжерею, и Матильда задула свечу, гадая, справился ли Оливер со своей половиной заклинания. Она улыбнулась, представив, как он привязывает лестницы ведьмы, а затем его лицо, когда он понял, что она не шутила по поводу дурно пахнущих свечей. Это был не первый раз, когда парень вторгался в ее мысли с тех пор, как они попрощались. И Матильда знала, что это произойдет снова. Девушка подошла к маленькой полочке под одним из своих окон, где стояла керамическая миска, наполненная камешками. Она просунула пальцы внутрь и пощекотала гладкие камни, чувствуя, как энергия на кончиках ее пальцев успокаивается. Как только она убедилась, что потрескивание магии покинуло ее тело, то вернулась к скамейке, схватила горячий шоколад и яблочный пирог и поспешила в тепло оранжереи, где Виктор уже свернулся калачиком на своей подушке. Она положила свои угощения рядом с кроватью, затем закрыла дверь как раз в тот момент, когда по крыше застучали первые дождевые капли. Матильда выглянула в окно, когда дождь стал более настойчивым и погасил последние отблески огня в камине. Кровать звала ее, приглашая забраться под одеяло вместе с книгой и яблочным пирогом, ведь там уютно, сухо и нет дождя, который, как предсказывала ее бабушка-ведьма, должен был прийти. Глава 15 Одиннадцать дней до Хэллоуина –Тот факт, что она солгала о своем местонахождении, совершенно не означает, что твоя мать убила Эшли и решила проверить свою работу. Матильда посмотрела, как Оливер, шаркая, прошел через калитку, а затем последовала за ним. – Нет, я думаю, что все не так, – сказала Матильда. – Но, несмотря на все наши проблемы, она никогда по-настоящему не лгала мне ни о чем подобном. До сих пор. Они направились через поле по тропинке, которую протоптали владельцы собак и любители семейных прогулок. Хотя их миссия сильно отличалась от воскресной прогулки. Солнце светило так ослепительно, что небо казалось выше обычного, а свежий ветер почти развеял тревоги Матильды, когда она встряхнула головой. – Я не вижу здесь никаких животных. Не знаю, хорошо это или плохо, – признался Оливер, хмуро оглядывая поля. – Честно говоря, я не понимаю, что мы ищем. – Эта земля принадлежит тому же фермеру, который владел коровами, которых ну… ты знаешь, – сказала Матильда, с трудом сглотнув. – Зарезали? – закончил Оливер. Матильда кивнула и затаила дыхание. —Это действительно беспокоит тебя, правда? Эй, – Оливер схватил Матильду за запястье, она остановилась и посмотрела на него. – Ты все еще не думаешь, что это могла быть ты, не так ли? – Я… я не знаю. Это определенно кто-то, использующий магию, и на них было вырезано мое имя… – Матильда закрыла глаза. Перед ее мысленным взором появился образ мертвой Эшли. – Мне нужно посмотреть, где были убиты эти животные, на случай, если это вызовет воспоминания. Эти провалы в памяти становятся все длиннее. Вчера, после того как высадил меня у дома, я… я… – Ты что? Что случилось? Матильда вздохнула, разрываясь между желанием поделиться своим беспокойством с Оливером и нежеланием признавать, что провалы в памяти могут означать, что она теряет рассудок или свою магию. – Я не знаю, что случилось. Я только легла в свою постель, а в следующую секунду оказалась лицом в грязи в лесу, Виктор покусывал мои пальцы. Оливер моргнул. – Прости. Виктор? – Он мой козел. – Ах да, конечно, – улыбнулся Оливер. – Ведьме нужен верный питомец, Оливер, на случай, если мир обернется против нее. – Извини, ты говорила мне, что была без сознания в лесу, и я отвлекся, потому что думал, что ты с кем-то. Продолжай. Оливер снова зашагал вперед, и Матильда закрыла один глаз от яркого солнца и смотрела на силуэт парня впереди себя, пока он не обернулся. – Что? «Он отвлекся, потому что подумал, что я с кем-то», – повторила про себя Матильда. Она улыбнулась и подбежала к Оливеру, ее ноги хлюпали по грязи, которая появилась после сильного дождя. – Ничего. В первый раз, когда это случилось, я уверена, что отключилась всего на несколько минут. Но они становятся все продолжительнее, и я чувствую себя ужасно опустошенной после. Если я могу добраться из своей комнаты до середины леса на задворках нашего участка, возможно, я могу убить стадо коров или даже человека, не осознавая этого? – Ты не оборотень, Матильда. – Оливер положил руки ей на плечи, и по ее телу пробежал электрический разряд. – Правильно? Матильда толкнула Оливера, и он посмотрел на нее сверху вниз с улыбкой, такой же яркой и открытой, как лучи солнца на его лице. Он убрал руки с ее плеч, и сердце Матильды сжалось от разочарования, когда парень продолжил шагать по полю. – О черт, – сказал Оливер, остановившись на месте, как пугало. – Что случилось? – спросила Матильда, поворачиваясь, чтобы посмотреть, на что он смотрит. – Эти, – он указал вперед.