Только вот единственное, чего я хотела сейчас — чтобы Кристиан ушел! Дверная ручка медленно опустилась, и я чуть не завопила. — Поговорим вечером! — Сейчас. Иви, выходи немедленно, ты торчишь там почти час. — Вот настырный, — пробормотала я, таращась на свои серые радужки. — Чтоб тебя мыши покусали! Как только я выйду, Кристиан потащит меня в гостиную для разговора. И точно увидит мои глаза! Что же делать? Я сжала кулаки, вгоняя ногти в ладони. В гостиную мне точно нельзя. В коридоре горит лишь один рожок, в его приглушенном свете цвет глаз не разобрать. А вот в гостиной… Похоже, у меня лишь один вариант. Одним движением я скинула с себя длинный бархатный халат и шелковую сорочку, растрепала волосы так, чтобы пряди упали на лицо и плечи. Подхватила полотенце и обмотала вокруг тела. Посмотрела на себя в зеркало. Кусок пушистой ткани закрывал меня от груди до середины бедра, оставляя открытыми плечи и ноги. Жутко неприличное зрелище! Закусив губу, я стянула полотенце пониже, оголяя верх груди. Глянула на себя в зеркало, выдохнула и толкнула дверь. — Ты решила там поселиться… — начал Кристиан и поперхнулся. Его взгляд уперся в верхнюю границу полотенца, упал вниз — до моих обнаженных ступней. И снова пополз вверх. Медленно. Мучительно медленно. — Мой халат намок, — пытаясь не поддаваться панике, бросила я. — Мне надо одеться. Кристиан стоял между мной и коридором. И не двигался. — Дашь мне пройти или так и будешь рассматривать? — спросила я. Февр качнулся. Не от меня. Ко мне. Отпрянул резко. И развернувшись, ушел вниз. Я вздохнула с облегчением и бросилась в свою комнату, сунула руку на балдахин, где у меня был тайник. И с облегчением нашла бархатный мешочек, внутри которого лежала склянка. Капать в глаза жгучую настойку — то еще развлечение, к тому же я снова ослепла. А ведь сегодня первые экзамены! По их итогам наставники составят финальный список, и мы узнаем, кто уже через несколько дней откроет Дверь! Натыкаясь на мебель, я оделась и кое-как заплела волосы. Глаза невыносимо жгло, но зрение слегка прояснилось. Нервничая, я вытащила карманное зеркальце и внимательно себя рассмотрела. Белки глаз покраснели, но радужки снова стали зелеными. Хвала Божественному Привратнику! И двери-асу, создавшему эликсир изменения цвета! А когда я спустилась, Кристиана дома не оказалось, он ушел. Облачные миражи унесли к Взморью остатки тепла. Остров покрылся легкой изморозью, а запах яблок сменился острым ароматом можжевельника и соли. Воздух стал прозрачным, колким и чуть-чуть обжигающим на вдохе. Сквозь низкие тучи веером пробивались лучи солнца, отчего Двериндариум казался лилово-золотым. На ступенях Вестхольда уже собралась вся наша компания. Мелания и Итан нервно повторяли термины и классификации, Ринг подкидывал на ладони кривой нож, Ливентия недовольно постукивала носком ботинка и пыталась скрыть зевоту. Я внимательно всмотрелась в лицо красавицы, но спрашивать ничего не стала. — Все готовы? — Итан чихнул и поморщился. — Змеевы проделки! Кажется, я простыл! Иви, ты тоже бледная. Все хорошо? — Отлично, — пробормотала я. — Идемте. Наставник ждать не будет. В главном зале Вестхольда я задержалась у статуи Божественного Привратника. Всмотрелась в развевающиеся белые одежды творца, в его сложенные ладони и лицо, скрытое капюшоном. Осторожно коснулась подола. Камень был теплым. — Ты не бог и давно покинул наш мир, но прошу, помоги мне! Если можешь. Изваяние осталось неподвижно и молчаливо. Хотя чего я ожидала? Что Божественный сойдет с постамента или кивнет жалкой девчонке, стоящей у его ног? Усмехнувшись, я побежала вслед за удаляющимися друзьями. Большинство учеников уже заняли свои места, когда мы вошли. Киар обжег меня алым взглядом и отвернулся. Рейна глянула на брата, потом на меня, нахмурилась. Я молча села за свой стол и уже привычным жестом открыла бювар. Нервно сжала в руках хрустальное перо. Остальные тоже переживали. Ринг сжимал кулаки, словно грубая сила могла ему помочь на предстоящем экзамене. Итан чихал. Толстощекая Сильвия дергала себя за косу, многие бормотали и бубнили себе под нос, пытаясь освежить в голове перепутавшиеся знания. Альф поднял голову и прищурился, увидев меня. А потом хмыкнул и послал воздушный поцелуй. Похоже, этого наглеца лишь могила исправит! Одна Ливентия безучастно смотрела в окно, словно и вовсе забыла об уроке. Да бесцветные близнецы казались ледяными статуями — высокомерными и холодными. Наставник вошел, как всегда, стремительно. Ученики встрепенулись. Бладвин расположился за своим столом и вытащил большой шар из темного стекла. — Это шар-опросник, — торжественно оповестил он. — В нем заключены две сотни вопросов по пройденному материалу. Вопросы не повторяются. Каждый из вас получит свою пятерку вопросов и ответит на них. Давайте приступим. Киар Аскелан. Бесцветный поднялся на подиум и встряхнул шар. — Классификация опасных знаний, — прочитал он на затуманившейся поверхности шара. Наставник Бладвин сделал жест рукой, разрешая отвечать. Я уткнулась носом в свои тетради, тихо радуясь, что вопрос достался не мне. Все же терпеть не могу эти классификации! Киар отвечал быстро, четко и максимально подробно. Все пять вопросов он осветил настолько полно, что не осталось сомнений в том, кто лучший ученик нашего набора. — Великолепно, лорд Аскелан, — наставник Бладвин не удержался от восторженных хлопков. — Просто великолепно! Ваши знания сродни вашей силе! Благодарю. — Благо Двери, — склонил голову Киар. Вслед за ним поднялась Рейна. Ее ответы были чуть медленнее, но такие же четкие и, ко всеобщей досаде, верные. Получив похвалу, бесцветная вернулась на свое место. Я сжала ледяные ладони, паникуя все сильнее. Ожидание становилось невыносимым. — Иви-Ардена Левингстон! Сердце ударило в ребра, я подскочила. Уже? Моя очередь? Поднялась на подиум. Отсюда было хорошо видно побледневшее лицо Ринга, похоже, парень действительно переживал. Неудивительно, на тренировках он один из сильнейших, но вот теория здоровяку не давалась. Он ободряюще кивнул мне и уткнулся в тетрадь. — Прошу, Иви, возьмите шар. Я украдкой вытерла ладонь о мундир, выдохнула. И коснулась холодного стекла. — Главный Закон Дара. Ну это просто! — Мертвое! — обрадованно выдохнула я. — За Дверью можно взять лишь мертвое! — Второй вопрос, — кивнул наставник. «Перечень разрешенных для выноса материалов». Это я тоже знала! — Железо и все сплавы, стекло или хрусталь, драгоценные камни, фарфор, ткань, нитки, сукно и лоскуты… Я перечисляла, пытаясь припомнить весь список. И, судя по довольному лицу наставника, у меня это получалось. Окрыленная, я перешла к следующему вопросу. Здесь оказалось сложнее. Мне попалась одна из тех самых отвратительных классификаций даров. Огромный и сложный перечень, занимающий в моей тетради десять страниц! Я прикрыла глаза, восстанавливая перед внутренним взором свои записи. Начала говорить, уже не глядя на наставника. Но когда закончила, учитель кивнул — ответ принят! В четвертом вопросе оказались исторические сведения о первых легионерах. Я выпалила ответ и почти радостно тряхнула шар-опросник в последний раз. — Какой Дар вы получите, если вынесете из Мертвомира кость? Я похолодела. Какой Дар? Я не знала ответа. Потерла лоб, отчаянно пытаясь вспомнить. Что-то такое нам говорили… но вот что? Может, кость дает знание? Необычное умение? Оружие или силу? А может, и вовсе сводит с ума? Подняла голову. Альф смотрел, прищурившись, на его губах играла насмешливая улыбка. Мой взгляд метнулся в сторону. И наткнулся на холодное лицо бесцветного лорда. Алые глаза смотрели в упор. И тут Киар почти неуловимо сказал: «Нет». Нет? Мысли завертелись с сумасшедшей скоростью. Неужели гордый северянин мне подсказал? Да быть этого не может! А если и так, то могу ли я доверять этой подсказке? — Иви-Ардена? — поторопил наставник Бладвин. — Так какой вы получите Дар? — Никакой, — медленно произнесла я. И добавила громче: — Потому что кости выносить нельзя! Это условно живой материал, наставник! И он под запретом! Бладвин улыбнулся. — Что ж, вы отлично подготовились, Иви-Ардена. Садитесь. Ливентия Осхар, ваша очередь. Не веря своим ушам, на негнущихся ногах я пошла к своему месту. Я сдала? Я сдала! Благодарю, Божественный Привратник! И… Киар Аскелан. Мне хотелось увидеть его лицо, но лорд не поворачивался, безотрывно глядя лишь перед собой.