После его слов мне на внутреннюю почту пришло сообщение. Я мельком пробежалась по нему, даже вчитываться не стала. Всё и так было давно известно. Поэтому сделала вид, что читаю, а сама стала думать, как быть дальше. Ещё утром у меня появилась одна мыслишка, как поскорее замять дело и остаться в тени. До этого момента я была почти уверена, что всё получится, но появление Амелии в моей скромной команде, заставило усомниться. Будет сложно осуществить всё задуманное, когда она, в буквальном смысле слова, будет крутиться под ногами. Такое ощущение, будто мы поменялись ролями: теперь не я буду её нянькой, а она моей. А это наводит уже на другие, не самые приятные мысли. – К заданию приступите завтра. Вам нужно согласовать свои действия, составить план и всё обсудить, ― мистер Чен снова посмотрел на меня. ― Это ещё не все новости, ― добавил со слабой улыбкой. Неужели? А я-то надеялась, что поток дерьма на сегодня иссякнет. Не уверена, что готова услышать что-то ещё. И эта его загадочная улыбка, будь она неладна. – Я договорился о встрече с одним человеком. Машина ждёт внизу. Водитель отвезёт вас в назначенное место и привезёт обратно. – Что значит «отвезёт вас»? И что это за человек? ― сложила руки на груди. Не зря мне, не понравился его тон, Чен определённо что-то скрывает. – Амелия поедет с тобой, ― в своей излюбленной манере он проигнорировал вопросы, и перевёл на неё взгляд. ― Вы должны научиться понимать друг друга. От этого многое зависит. Хотите того или нет, но вам придётся проводить больше времени вместе. Что может быть хуже, чем быть с Амелией напарниками? Находиться с ней чуть ли не двадцать четыре на семь. Хорошо хоть, он сказал, что мы не должны съехаться. Тогда бы я точно не выдержала. *** Поначалу было непонятно, почему мистер Чен настоял, чтобы мы ехали на служебном автомобиле, так ещё с Амелией в придачу. Но потом до меня дошло, что это своего рода перестраховка. Я хоть и работаю на клан уже немалое количество времени, доверия ко мне нет по сей день. Таким образом Чен хотел быть уверенным, что я не сбегу и после вернусь обратно. Немного обидно, ведь у меня и в мыслях такого не было. Я не идиотка, зачем мне собственноручно ещё больше портить себе жизнь? Прозвучит странно, но меня и так всё более чем устраивало. Есть работа, за которую платят приличные деньги, жильё, что ещё нужно? Не приходится шастать по подворотням в поисках чего-то съестного или тех же самых пары сотен. Есть человек, который приютил, дал заботу, образование и в дальнейшем помог занять место. Пусть я по-прежнему была собственностью клана, пусть ко мне относились предвзято, но старалась не обращать на это внимание. Если отбросить все эти неприятные нюансы, можно сказать, сейчас у меня была та жизнь, о которой могла только мечтать. Всю дорогу Амелия буквально не замолкала. Продолжала радоваться решению отчима, говорила, как это всё здорово и улыбалась до ушей. Мне было сложно разделить её энтузиазм, и все её слова пролетали мимо ушей. Стоило покинуть пределы района и увидеть родные улицы, так вообще перестала её слышать. На меня тут же нахлынул поток воспоминаний: как по этой самой дороге ходила в школу, как ждала Рейчел, чтобы вместе пойти на занятия, как возвращалась домой. Всё было такое знакомое и чужое одновременно. В груди стоял ком, я уже не верила, что когда-нибудь снова окажусь здесь. Машина медленно завернула за угол, после чего остановилась возле старенькой многоэтажки. На улице накрапывала противная морось, ветер гонял обрывки старых газет. Даже тот фонарь, что стоял возле подъезда, до сих пор не работал. Ничего не изменилось ― всё было так же, как в тот день, когда я в последний раз выходила из дома. Только ступеньки на крыльце пошли трещинами, и перила покрывала ржавчина от постоянных дождей и сырости. Я невольно подняла взгляд к родному окну. Тусклый огонёк света едва ли пробивался через пелену тумана. У папы всегда была привычка не задвигать шторы, он не любил, когда в комнате слишком темно. «В нашей жизни и так серости хватает. Что толку от многочисленных нерабочих фонарей, этих глупых вывесок, пестрящих на каждом углу? Они ничего не изменят. Мы как были в самых низах, так там и останемся. Пусть хотя бы в квартире будет чуточку светлее» ― говорил он, когда я настойчиво пыталась задёрнуть шторы. – Ну, и долго мы будем стоять под дождём? Не знаю как ты, а я уже вымокла до нитки, ― Амелия скорчила недовольную гримасу и поплотнее запахнула пиджак. Она в очередной раз поправила свой новомодный респиратор, словно боялась, что тот не в полной мере прилегает к лицу. – Ты знала, что мы поедем сюда? ― безэмоционально спросила я, не отрывая глаз от окна. Это с виду казалось, будто мне безразлично, но в душе переполняли эмоции. Страх, растерянность, радость, предвкушение, что вот-вот увижу отца. Хотелось сорваться с места, поскорее забежать в дом и, как это было в детстве, кинуться ему на шею. Больше всего не хватало его объятий, тепла, вечерних разговоров. Интересно, как он? Будет ли так же рад этой встречи, как я? – Знала. Чен просил ничего не говорить. Хотел сделать сюрприз. ― подала голос Амелия. Откинула со лба намокшую прядь и добавила: ― С днём рождения, Мэй. – Спасибо, сюрприз удался, ― выдавила из себя слабую улыбку, и наконец оторвала взгляд от окна. ― Пойдём, не хочу заставлять его ждать. – До сих пор непривычно смотреть, что ты без защиты. Даже не знаю, завидовать или нет, ― на ходу заметила Амелия. Не знаю, с какой целью она это сказала, но интересоваться не стала. Так же, как и развивать пустой разговор ни о чём. Не спорю, дурацкие респираторы давно всем надоели, своё время даже мне. Несмотря на это, я бы отдала всё, только бы снова почувствовать себя живой. Не механизмом в чьих-то руках, а обычным человеком. В доме стояла привычная сырость, с потолка размеренно капала вода, со звоном ударяясь об бетонный пол. Почти вся краска на стенах облупилась, её ошмётки валялись по всему полу и при каждом шаге хрустели под ногами. Я видела, насколько Амелия изменилась в лице, пока мы поднимались по сколотым ступенькам наверх. Сморщенный носик, сдвинутые брови, в глазах неприкрытая брезгливость. Она плотно обхватила себя руками, чтобы ни до чего не дотрагиваться, и не отставала от меня ни на шаг. – Поверить не могу, что ты здесь жила, ― её голос гулким эхом отозвался от пустых стен. Когда мы подошли к нужной двери, она вплотную приблизилась ко мне и схватила под руку. Отвечать я не хотела, вместо этого коротко постучала. Звонок давно находился в нерабочем состоянии, сомневаюсь, что сейчас что-то изменилось. По ту сторону послышалось приглушённое: «Иду, иду», сопровождающиеся шаркающими шагами. Щелчок. Дверь распахнулась, и я увидела родное лицо. Я словно приросла к полу, вместо того чтобы обнять отца, продолжала стоять на пороге не в силах сдвинуться с места. Поразительно, как беспощадно время. Если раньше он был крепким мужчиной в самом расцвете сил, то сейчас изменился до неузнаваемости. Заметно осунулся, на худощавом лице проступали морщины, под глазами залегли тёмные круги, еле заметная дрожь в руках. Ему было всего пятьдесят пять, но выглядел он на все семьдесят. Возникло такое ощущение, будто передо мной стоит не мой отец, а незнакомый мужчина. – Мэй, дорогая, я уже не надеялся, что ты когда-нибудь решишь навестить своего старика, ― проговорил он с лёгкой дрожью в голосе. Его блёклые глаза устремились на меня. Всего на секунду показалось, что вот сейчас обнимет, но он медленно отошёл в сторону и сделал приглашающий жест. – Не стойте в дверях. Проходите, располагайтесь, ― с этими словами он первый прошёл вглубь комнаты. Мои надежды дали трещину, сравни с теми, что украшали стены подъезда. Не так я представляла себе эту встречу. Реальность оказалась куда жёстче, чем мои ожидания. Может, надо было самой сделать первый шаг? Или он просто растерялся, увидев, что пришла не одна, вот и побоялся при посторонних показывать свои чувства. Помимо этого отец вёл себя так, будто я и вовсе никуда не пропадала. Будто не было этих четырех лет. Я не могла знать, что сейчас происходит у него в голове и от этого становилось совсем тошно. Мы с Амелией примостились на старенький диван, тот жалобно скрипнул и заметно прогнулся от нашего веса. Отец пододвинул стул и сел напротив. В комнате стояла гнетущая тишина, которую нарушали лишь капли дождя за окном. Мы смотрели друг на друга, я не могла вымолвить ни слова, да и отец не особо торопился начинать разговор. Внимательно изучал моё лицо, при этом его не выражало ровным счётом ничего. – А ты заметно изменилась. Похорошела, только не могу понять, что у тебя с руками, ― наконец, он первый нарушил неловкое молчание. При этом прозвучало так, будто он сказал это в пустоту. – Как ты? ― проигнорировала его слова. Голос немного охрип, но я постаралась скрыть своё волнение за подобием улыбки. Не хотелось акцентировать на этом внимание, если уж отец не знает истинной причины, то оно даже к лучшему. Ему ни к чему грязные подробности, ни к чему излишнее волнение. За эти четыре года уже успел поволноваться, аж на себя перестал быть похож. Мне было невыносимо смотреть, как он изменился за это время. В глубине души поселилось неприятное чувство вины перед ним. Отчасти я действительно была виновата, хотя бы потому, что не связалась с ним. Не сказала, что жива и со мной всё хорошо. Не говоря уже о том, чтобы навестить его. – Пока жив, здоров. Правда работу пришлось оставить, но это не беда. На еду хватает ― и это главное, ― вздохнул отец. Затем вдруг что-то вспомнил и торопливо добавил: ― Вы уж извините, угостить ничем не могу. Не успел сходить в магазин, ноги совсем уже не те. – Ничего страшного, вы и не обязаны, ― с неожиданным пониманием произнесла Амелия. Сейчас её будто подменили: вся разговорчивость мигом улетучилась, на место привычному высокомерию пришла кротость. Она тихонько сидела рядом и молча слушала разговор. – Прости, что всё это время не давала о себе знать. Это некрасиво с моей стороны. Представить не могу, как ты волновался, ― я виновато потупила взгляд. Было стыдно смотреть отцу в глаза, зная, что ему пришлось пережить из-за моего внезапного исчезновения. – Волновался, места найти не мог. Даже хотел отправиться на твои поиски. Неделю опрашивал соседей, пока со мной не связался один человек. Он рассказал, что ты жива, что появилась новая семья, ходишь в школу и в целом всё нормально. Тогда-то у меня от сердца отлегло. Я прекратил поиски и смог вздохнуть с облегчением. – А он случаем не представился? ― мысленно я понимала, кто это может быть, но всё же решила спросить. – Ой, уже не припомню… То ли Чем, то ли Ченг… У старика совсем с памятью проблемы, ― он махнул рукой. ― Да и какая вообще разница? Этот замечательный человек смог обеспечить тебя: дать то, что в своё время не мог дать я. Благодаря ему у тебя теперь есть будущее. Я всегда верил в тебя, Мэй, но здесь ты бы ничего не добилась. Грустно осознавать, но отец прав. Как бы ни старалась учиться, вся моя тяга к знаниям не смогла бы никак помочь. Не случись бы всё это, кем бы я была? Официанткой? Уборщицей в мотеле для аугов? Или одной из девиц, наподобие Кристи, в доходном доме? Несмотря на это, чёрт побери, я безумно скучала по отцу. Не было ни дня, когда бы не хотела снова оказаться дома. Особенно сейчас, когда теперь есть некоторые возможности, хотелось ему помочь. Забрать к себе, снять квартиру, чтобы он жил в нормальных условиях. – Я благодарна мистеру Чену. В своё время он помог мне, а теперь я могу помочь тебе, пап… – А я-то как ему благодарен! ― воскликнул он, не дав договорить. Даже показалось, будто заметно оживился. ― Дорогая, мистер Чен помог не только тебе, но и мне, в том числе. В качестве моральной компенсации, каждый месяц он переводит деньги на мой небольшой счёт. Так что можешь не переживать за своего старика! Этой суммы хватает сполна. На станции столько не платили, как твой Чен. – Это хорошо, что у тебя есть средства к существованию. Но ему больше не обязательно выполнять переводы. У меня есть работа, я получаю неплохие деньги и теперь сама смогу обеспечивать нас. Я могу забрать тебя из этой дыры. У тебя будет новая квартира, мы сможем видеться чаще, ― предложила с надеждой. Хоть не было уверенности, как к подобному отнесётся мистер Чен, я отчаянно хотела помочь. Даже не особо волновало присутствие Амелии. По-хорошему не надо было говорить при ней подобные вещи. Однако это не её ума дело, как мне поступать со своими деньгами: тратить направо и налево, или же помочь отцу. На удивление, лицо отца приняло озадаченный вид. Он наклонил голову на бок, ненадолго задумался, а после выдал: – Зачем? Меня и так всё устраивает. – Как зачем? ― искренне изумилась я. ― Ты же мой отец! Мне не безразлично, как ты тут живёшь, что с тобой происходит. Я волнуюсь за тебя и хочу как лучше. – Детка, ты уже совсем взрослая, у тебя теперь своя жизнь. Если раньше я переживал за тебя, то сейчас могу спать спокойно. Позволь отцу пожить для себя, я и так много нервов потратил. Вон, совсем седой стал, ― с усмешкой указал себе на голову. ― В этом нет необходимости, Мэй. К тому же в ближайшее время я планирую сделать ремонт. Избавлюсь от старого барахла, куплю новую мебель, поклею обои… Ты, кстати, свои вещи забрать не хочешь? – Погоди, хочешь сказать, ты отказываешься от моего предложения? ― уставилась на его улыбающееся лицо. Я не ослышалась? Он только что спросил, не хочу ли забрать вещи? Кажется, всё постепенно начало вставать на свои места. – Поверь, твоё предложение очень заманчиво. Спасибо, что до сих пор печёшься обо мне. Давай будем смотреть правде в глаза? Мы с тобой знаем, что в этом городишке без денег никак. У нас их никогда не было: приходилось экономить на всём, считать каждый цент. Отчасти я даже рад, что всё так получилось. Многое изменилось и в лучшую сторону. Не обижайся, дорогая, но я предпочту оставить всё как есть. Поверить не могу, это говорит мой отец? Я его совсем не узнаю. Он изменился не только внешне, но и внутренне. Откуда такая меркантильность? Откуда такая отстранённость? Буквально несколько секунд назад я предложила ему начать жить с чистого листа, а он взял и отказался. Не просто отказался, чётко дал понять, что для него важнее. В придачу ещё про вещи упомянул, будто вообще выставлял за дверь. Все его предыдущие слова, как он волновался за меня, как хотел найти, стали пустым звуком. В глубине души закрался червячок сомнения: так ли это на самом деле? Его холодность, отчужденность – всё было не просто так. На протяжении четырёх лет мистер Чен выплачивает чёртову компенсацию, сумма которой, судя по всему, внушительная, раз отец перестал ходить на работу. А тут у него появился выбор: я или деньги. Была надежда… Да что там говорить, я была уверена, что он согласиться со мной. Но отец предпочёл деньги, словно до исчезновения я была обузой для него. От которой он благополучно избавился и теперь может жить в своё удовольствие. Ведь согласись он на моё предложение, ― это значит потерять выплаты Чена. Не помню, когда в последний раз испытывала такую боль. Единственный родной человек взял и буквально променял меня на шелестящие купюры. Я ни в коем случае не осуждаю его, просто не имею права. Он сам расставил приоритеты, выбрал, что для него дороже. Своим выбором, разрушив последние капли надежды. Не было ничего, кроме всепоглощающего разочарования. Жизнь будто разделилась на: «до» и «после». И теперь в его жизни больше нет места для меня. Глава 27 Думаю, не стоит упоминать о том, что я целенаправленно путала следы. Чуть ли не с самого начала наше расследование, по поимке меня же, «непостижимым» образом зашло в тупик. Я упорно делала вид, будто с головой поглощена делом. Несколько дней назад мы съездили в тот клуб, где всё началось: опросили администрацию, просмотрели камеры наблюдения, которые ничего путного не показали. Разговоры, встречи, поездки – всё это иллюзия активной деятельности. Толку же было ноль. Ещё в тот день я позаботилась о том, чтобы ни одна камера не засняла наше с Амелией прибытие. Чего уж говорить о потасовке на стоянке возле клуба. Единственный свидетель, который и позвал нашего покойного мистера Филиппа, да и тот оказался бесполезным. Поездка на место преступления, разговор с девушкой у стойки регистрации – тоже не дало результатов. Она вкратце описала, что мистер Филипп пришёл не один, а в компании девицы лёгкого поведения. И что на момент, когда его спутница покидала мотель, сама девушка отсутствовала на рабочем месте. Дескать, был пересменок, а также она не обязана следить за каждым постояльцем. Этот разговор я предоставила вести Амелии: уж больно сильно она хотела принимать непосредственное участие, а не быть в роли сопровождающего. «Чёрт побери, Мэй, мы же команда! Ты и так у нас опытный сотрудник, дай сестре шанс чему-то научиться!» ― чуть ли не постоянно повторяла она с щенячьим взглядом. В конечном итоге мне это надоело. Раз так хочет изображать из себя сыщика, флаг ей в руки. Во всяком случае у меня будет больше возможностей воплотить свою идею в жизнь. У меня уже давно имелись подозрения насчёт одного из участников клана. Нэнси – такой же цепной пес, как и я. Работа у нас схожая, но за несколько месяцев наблюдения, я поняла, что она не так проста, как кажется. Был период, когда в клане активно утекала информация с деталями каждого задания. Наводчики, прежде чем оглашать её нам, сначала предоставляют высшему руководству. И только после рассмотрения нас вводят в курс дела. Из-за утечки начались первые потери. И каждый раз, когда становилось об этом известно, Нэнси попросту не находилась в здании. Она редко посещала летучки, почти перестала ходить на задания, ссылая на семейные обстоятельства. Такое поведение должно сразу показаться странным, но глава всегда шёл ей на уступки. А если он относится к этому в должной степени лояльно, значит, девушка не врёт. Последние несколько недель я стала более активно следить за Нэнси: куда ездила, с кем встречалась, прослушивала звонки и просматривала почту. Знаю, что поступала неправильно и, возможно, злоупотребляла своими полномочиями. Но в отличие от того же самого господина Ёнга, у меня к этой особе доверия не было. Как оказалось, не зря. Помимо сотрудничества с кланом, девушка параллельно работала на синдикат. Нам не запрещено выполнять заказы на стороне в качестве дополнительного заработка. Я сама нередко делаю то же самое. Однако этим синдикатом оказалась мелкая сошка, промышляющая нелегальными имплантами. Им-то она и сливала всю информацию, в обмен на неприкосновенность и небольшую сумму на счёт. Узнав все подробности, сначала я хотела пойти к мистеру Чену и обо всём рассказать ему. Но из-за прихоти Амелии, поехать развеяться, пришлось отложить на потом. Сейчас я даже рада, что не пошла к нему, потому что теперь будет возможность обернуть это в свою пользу. В номере Амелия приняла позу «мыслителя»: села на стул, поднесла руку ко рту и с задумчивым взглядом стала осматривать помещение. Я же ей не мешала. Было забавно наблюдать за её попытками найти хоть какую-то зацепку. Пусть ищет, всё равно ничего не найдёт. – Ты ничего не чувствуешь? ― спросила она, принюхиваясь. Девушка подошла ближе к кровати и сама же ответила на свой вопрос: – Здесь пахнет духами, ― указала пальцем на подушки, потом добавила: ― А вот тут – особенно. – Мы находимся в дешёвом номере мотеля для взрослых. Ничего удивительно, что тут пахнет духами. Это может быть как запах благовоний, так и духов с феромонами, ― буднично ответила я. – Думаешь, я не знаю, как они пахнут? ― с долей иронии она изогнула бровь. ― Мэй, этот запах отличается. Он более резкий, с нотками цветочного аромата. Такой парфюм пользуется большой популярностью среди девиц из доходных домов. Сильно сомневаюсь, что уличные девки могут себе позволить что-то большее, чем освежитель воздуха. Какая догадливая. Допустим, и что дальше?