Айша рассмеялась. — Ну а что? Почему бы и нет! — она схватила со спинки стула индонезийский платок, привычно свернула его и повязала на голову. — Покажем грязным сороковкам, что 39-ые ещё живы! Собирайся, Адам! И возьми с собой пару бутылок перуанского, не хочу в винном появляться, а то скажут — алкоголичка. Ну! Чего лыбишься? — она покружилась на месте. — Нравится, что ли? — Катаржинский только через два с половиной часа, — Адам, улыбаясь, обхватил её за бёдра. — Можно ещё часик побыть в постели. — Дай разденусь, — Айша перешагнула через трусики. — Всё-таки, это был хороший сезон… — Только платок не снимай, — попросил Адам. — У меня есть пара идей, как его использовать… 6 — Что это? — Айша перебрала несколько листов. — Ты зачем это распечатал? И где? — В лайн-центре на Трубецкого, — Адам зачерпнул «колючек» с молоком, отправил в рот и начал жевать. — Нам разрешено посещать места общего назначения… — И там есть принтеры? С настоящей бумагой? — Ага, — кивнул Адам. — Я не знал, захочешь ли ты себе их оставить, поэтому биопринтеры не подошли бы. Я расплатился по твоей карте… — А зачем мне хотеть оставлять эту макулатуру? — Айша пригляделась к фотографиям. — Погоди, а откуда я знаю эту женщину? — Это Николь Меньшикова. Бывшая жена Семёна Лодочкина. — Ах, ну да! — Айша взяла в руки следующий лист. — Акула сетевого маркетинга и прилипала соцсетей. Она на меня в инстаблоге подписана. Была, то есть, подписана, теперь все в вейерти сидят, а я никак не разберусь, куда там жать, чтобы фильтры наложить… — Там нет фильтров, там есть маски, их надо компоновать. Под взглядом Айши он поперхнулся. — Я просто прочитал, пока информацию распечатывал, — сказал он. — Я сам там не сижу. — Ясно, — она взяла ещё один лист. — С кем это она? — С Призмой ’35, только тайский вариант. Такие были популярны… — Помню, помню, — Айша просмотрела несколько других распечаток, хмыкнула. — И что с того? Ну да, она знатная клонолюбка, все об этом знают. Наверное, потому, что старая, как дерьмо мамонта. Каждый год меняет по одному, а то и по два клона, иногда берёт девочек, иногда… — она взяла ещё одну распечатку и осеклась. — Это… это что, вечеринка «Vogue»? — Да, — сказал Адам. Айша подняла взгляд на него, затем вновь стала рассматривать фотографию. — Этого не может быть. Её туда бы не пустили… — Она пришла только в зал, на официальную часть. Не знаю, как она прошла на фуршет, и прошла ли… Возможно, каким-то образом прошёл только он… — Но это… это невозможно, — Айша откинула от себя листы, с шелестом рассыпавшиеся по полу. — Я бы смогла отличить. Они… вы различаетесь! Только идиоты могут вас перепутать, уж я-то точно поняла бы, если… — Возможно, ты слегка перепила в тот вечер, — Адам встал со стола и начал собирать распечатки. — А возможно, в глубине души ты знала это, но просто хотела себя обмануть. Ты же тогда была в сложных отношениях с Бобби Ло, верно? Может, ты хотела специально разрушить свои отношения, и… Айша ударила его по щеке. Адам замолчал. — Никогда больше не смей меня… анализировать, — последнее слово она сказала с ненавистью. — Мне хватает и Такамото. Ещё и клон будет… думаешь, что ты вообще что-нибудь… — она вдруг села на пол и закрыла лицо руками. — Козлы, — заплакала она. — Какие же вы все козлы! Адам присел рядом с ней, осторожно прикоснулся к плечу. — Есть и хорошие новости, Айша, — сказал он. — Твой нейроблок — это просто боль от разрыва с Бобби. Нет никакой упущенной любви. Это всё фантом, порождение твоего разума… Айша подняла заплаканные глаза. — А ты? — спросила она. — Как же ты? — Я, — улыбнулся Адам, — всегда рядом… Они занялись сексом прямо на кухне, поверх распечатанных листов с фотографиями стареющей красотки. Уже потом, — много позже, — Адам собрал смятые листы и утилизовал в пресс-волле. Он надеялся, что Айша не станет проверять расходы с карты. Потому что тогда обнаружится, что Адам расплачивался её картой в студии фото-дизайна до того, как пошёл распечатывать фотографии. Он вспомнил, как разглядывал своего «двойника». Роман Адам Сойдберг, тридцать один год. Ведущий программист группы компаний «Рокет-Прайм». Личность не медийная, фотографий в открытом доступе — кот наплакал. По сообщению на сайте, он работал над новой линейкой приложений «Vogue», и представлял на фуршете свои решения для имидж-бордов модного дома. Они действительно были очень похожи, по крайней мере, тогда. Как и все люди, стремящиеся поспевать за модой, он часто изменял черты своего лица. — Адам! — закричала из спальни Айша. — Беги быстрее сюда! В «Дичи» сегодня дискотека 39-ых, ты знал? «The Eurasian Orchestra» и Люо-Ци! Вход только по специальному тайному знаку, прикинь? — А что за тайный знак? — Адам, улыбаясь, направился к ней, уже зная, каким будет ответ. — Пачка «Шинигами» в руках! — Айша засмеялась и скинула планшет с кровати, после чего потянулась и зевнула. — Нужно раздобыть желтопузиков, и проглотить по парочке! На шоу обещают серый каскад из желе-пузырей, и дымные фигуры! Оторвёмся! — Оторвёмся, — Адам нагнулся и поцеловал её. — В чём пойдёшь? — В самом модном, — улыбнулась она. — Во всём индонезийском! 7 Когда доктор Такамото ушёл, Айша ещё почти час не могла прийти в себя. Она носилась по дому, хватая вещи и примеривая их на себя, пытаясь понять, что из всего этого сейчас модно. Обновление должно было установиться только к вечеру, но уже сейчас в двери, один за одним, звонили и скреблись курьеры с последними новинками — блузками, туфлями, поясами, чехлами на мебель, занавесками, шляпами и зонтами, заколками, кремами, альбомами, шарфами и очками. — Смотри, Адам! — Айша вытащила из коробки огромную шляпу и побежала в примерочную, где Адам безуспешно пытался пристроить новую стойку под обувь. — Это псевдосомбреро, смотри! Рич Битси вышел в таком на фесте в Питер-Сити, все офигели и никак не поймут, хорошо это или плохо! А ну, — она натянула шляпу на его голову. — Посмотри на меня! Ну не так же кисло, улыбнись! По-моему, хорошо! Или, возможно, нужен воротник стоячий, я не пойму… — она рассмеялась. — Я ничего не понимаю, но вскоре пойму, представляешь? А ну-ка, повернись! Штаны! Штаны носят теперь с разрезом, но я, кажется, против! Или буду против, но что-то надо менять! Почему они забросили шнуровку? Или не забросили? Господи, я ничего не понимаю! — она, раскинув руки, рухнула на постель. — Столько надо всего нагнать, столько всего лайкнуть, столько всяких куриц поставить на своё место… Просто уйма работы! Начну, как только обновится, в ту же секунду! Адам! Ада-ам! — Что? — он вышел из примерочной. — Там ещё четыре пары обуви не влезают… — Потом, всё потом! — Айша протянула к нему руки. — Сейчас ты мне нужен — хочу, чтобы последние часы перед установкой пролетели незаметно! Адам, улыбнувшись, расстегнул ремень, потянулся к шляпе. — Нет! — Айша подскочила к нему и поправила псевдосомбреро. — Как же я тогда пойму, нравится ли оно мне? Нужен гештальт, понимаешь? Обязательно нужен гештальт! Хохоча, они повалились на кровать. 8 Адам, лёжа на кровати, наблюдал за Айшей. Вся её восторженность и внутренний подъём куда-то исчезли, теперь она деловито осматривала покупки, и большую часть отбрасывала в сторону, где уже собралась внушительная куча. Одной рукой она листала планшет, изредка презрительно хмыкая. — Господи, эта сучка Риня пишет у себя в говнопаблике, что за крест-платформой будущее. Идиотка. Крест-платформа нужна, чтобы никто не заметил, как старухи горбятся, а она увидела, что Шарлиз в них в рекламе засветилась — и повелась! — Туфли с платформой крест-накрест полетели в кучу. — А куда ты потом всё это денешь? — спросил Адам. — То, что откинула? — Да какая разница? — отмахнулась Айша. — Бедным раздадут, или выдадут в деревнях, чтобы было, в чём коров пасти. Хотя, скорее всего, продадут в каких-нибудь стоках… Так, а это что? — она подняла платье. — Мне кажется, или оно немного индонезийское? — Не знаю. По-моему, красивое… — Нет, это не индонезийское… Это Доминиканское. Пытаются продать очередную островную аутентичность, но в этом сезоне так не получится, нет. К тому же — рукава длинные. И это когда налокотники от «Агияши» уже неделю как вышли! Следующий месяц, уж поверь мне, все будут руки заголять, минимум до локтей… Чего-то здесь жарко, нет? — она вытерла пот и вдруг коснулась повязанного на голове платка. Её рука замерла. — Нет, о нет, я что, всё ещё в ЭТОМ? — сорвав с себя индонезийский платок, она с отвращением на него уставилась. — О Боже, — сказала она, а затем посмотрела на зеркало. — О Боже… это что, я? С этими волосами? — Она стала оглядывать свою квартиру, свои ногти, ковёр на полу и подсветку под потолком, а затем посмотрела на кровать. Адам поёжился под её взглядом, борясь с желанием накрыться одеялом. — Бог. Ты. Мой, — сказала Айша. — Ты всё ещё в псевдосомбреро? С твоими-то ушами? Ты себя в зеркало видел? Сними его! Адам подчинился, затем встал и начал одеваться под пристальным взглядом Айши. Когда, одевшись, он повернулся к ней, на её лице была печаль и разочарование. — Адам, — сказала она, и из её глаза вытекла одинокая слезинка, остановившись в ямочке на щеке, рядом с родинкой. — Адам, боюсь, нам надо поговорить… 9 За Адамом приехали только через два дня — по закону, именно столько нужно времени, чтобы подготовить документы на утилизацию. — Грустно всё это, — вздохнула Айша. — Жаль, что ты не апгрейдишься, мне с тобой было весело, да и помог ты мне, в конце концов. Но ты не расстраивайся. Если честно, ты смог научить меня многому. Что клоны — это не игрушки, а живые личности, которые заслуживают… погодите, а что значит деморфирование? Курьер из службы утилизации вздохнул. — Это значит, что вы согласны с тем, что вашего клона в последующем, так или иначе, могут использовать в производстве тех или иных компонентов продукции дубликатов.