— Вы закончили? — спросил подошедший к Курганову начальник службы охраны комбината. — Остальные кости скелета не найдены. Предположительно уничтожены, — бросил тот через плечо, открывая дверцу вездехода. Как только машины, забитые людьми и оборудованием, тронулись, Андрей с облегчением сорвал с головы капюшон с защитным экраном и наконец вздохнул полной грудью. Он чувствовал себя вылезшим из печи крематория. *** В общей базе граждан об убитой Анне Зотовой был только стандартный набор данных: родилась, училась, работала, судимостей не имела, в браке не состояла, а также фото, отпечатки пальцев, скан сетчатки и профиль ДНК. Обычная законопослушная гражданка. Ничего такого, за что можно было зацепиться. Кроме пометки «Числится пропавшей без вести». Курганов внимательно рассматривал фото молодой женщины: серые глаза, бледная кожа, светло-русые волосы, забранные в высокий хвост, тонкие, немного мелкие черты лица. Хорошенькая, но не красавица. Никакой изюминки. Повстречайся Курганов с ней где-нибудь в обычной жизни, не обратил бы внимания. Ему нравились женщины с яркой, «тяжёлой» красотой, которые несли её, как корону — плавно и величаво. По опыту своей деятельности Андрей был неплохим физиономистом, поэтому знал: такие хорошие девочки, как Аня Зотова, могут быть только жертвами, причём чаще всего импульсивных преступлений. Наметив себе дальнейший план расследования, Курганов уже собрался дать отмашку следственно-криминалистической группе на выезд в квартиру Зотовой, когда в его кабинет вошли трое. Одним из вошедших был начальник отдела тяжких преступлений и непосредственный руководитель Курганова Ильин Павел Сергеевич, вторым — Борис Ташкевич, начальник криминалистического подразделения, входящего в структуру отдела. Третьим был андроид. — Андрей, мы к тебе с инновациями, — произнёс Ильин после короткого приветствия, усаживаясь в одно из кресел напротив Курганова и по-стариковски покряхтывая. — Несёмся в ногу со временем, стараемся не отставать, хотя чувствую, что в этой гонке я копыта откину раньше срока. — Рано списываете себя со счетов, Павел Сергеевич. Вы, как тот старый конь, который борозды не портит, — любезно отозвался Ташкевич и сел в соседнее кресло. Андроид, как хорошо вымуштрованный солдат, встал у стены рядом с дверью. — У тебя есть новое дело об убийстве, — начал Ильин. — Я о костях с пустоши. По предварительному анализу дело бесперспективное — глухарь, проще говоря. Подожди, не перебивай, — остановил Павел Сергеевич хотевшего было для проформы возразить Курганова. — А на меня начальство сверху давит: максимальное освоение искусственного интеллекта в нашей сфере им подавай! А то, мол, у нас тут роботы только полы моют, да отчёты составляют. Внедряйте, говорят, и всё! Хочешь не хочешь, а соответствовать ожиданиям начальства придётся. Такие дела. А тут и Борис очень кстати эксперимент затеял с андроидом. Так что мы твоё дело по костям с пустоши на откуп и отдадим: запорет андроид дело — не жалко, всё равно висяк. Раскроет, что вряд ли — нам плюсик, мол, применяем. И в любом случае перед начальством есть чем отчитаться. — Что за эксперимент? — тяжело вздохнув, спросил Курганов, который по опыту знал, что за словами «запорет — не жалко» обычно на деле следует «а потом ты будешь расхлёбывать». — Я объясню, — вступил в беседу Ташкевич. — Я усовершенствовал нашего обычного андроида-аналитика по некоторым критериям: встроил симуляторы, усилил считываемость и аналитику образов, добавил маркеры визуального прогнозирования, да в общем много чего. Думаю, нюансы технической стороны вам не особо интересны. Суть в том, что при наличии определенного набора и количества данных о жертве андроид сможет воссоздать модель её образа мышления и поведенческих реакций. Не полностью, конечно, но максимально приближённо. То есть, владея большим объёмом информации об убитой, анализируя её поведение, воспоминания, действия, андроид сможет воспроизвести и объяснить все варианты её поведения непосредственно перед и в момент совершения преступления, показать нам цепочку решений жертвы, причинно-следственные связи между действиями и событиями. Ну, к примеру, почему жертва пошла в то, а не в другое место, почему решила сесть в машину к незнакомцу и так далее. Возможно, даже сможет назвать потенциального убийцу, просчитав все исходные данные. Есть также вероятность, что андроид сможет создать модель-воспоминание о самом преступлении, то есть расскажет нам о нём с точки зрения жертвы. Но это, конечно, в идеале. — И какая у меня роль в этом показательном выступлении? — спросил Курганов, недружелюбно поглядывая на излишне инициативного, по его мнению, Ташкевича. — Андрей, не заводись, — примиряющим тоном сказал Павел Сергеевич. — Ты думаешь, нам это нужно? Вернее, это нужно нам всем. Чтобы не дёргали. Чтобы потом спокойно жить и работать… хотя бы какое-то время. Тебе и делать особо ничего не придётся, как я понял, знай, грузи всё подряд по жертве в андроида. Так, Боря? — В общих чертах да, — кивнул головой Ташкевич. — Твоя задача, Андрей, накопить в андроиде как можно больше информации по жертве, желательно, разнообразной: данные гражданина, информацию по самому преступлению, фото, видео, личные записи, показания свидетелей, в общем всё, что найдёшь и узнаешь. Я, конечно, всегда буду на подхвате, если возникнут затруднения. Настройку робота и снятие контрольных показателей для отчётности возьму на себя. — Ага, то есть всё-таки что-то я должен буду делать, — Курганов сделал ударение на словах «что-то» и «должен», — помимо того, чтобы быть нянькой при металлической болванке. — В нём тихо закипало бешенство. — Андрюша, но кому-то надо контролировать андроида. Он же не может опрашивать свидетелей сам без присутствия уполномоченного лица. Задавай вопросы, а андроид писать всё будет себе в память, анализировать и симулировать, прости Господи! Что-то делать ты, конечно, должен. Ты главное пойми: расследовать не нужно! Спишем на эксперимент, сроки выждем и закроем дело. Жертва — сирота: жаловаться никто не будет. И всё: лишнего висяка у отдела нет. А иначе нас по этому убийству трепать будут на каждом совещании. И тебя же, тебя! Как ведущего следователя! И меня, как твоего начальника! — уговаривал и одновременно виноватил Ильин Курганова. — Так пусть Боря и контролирует своё творение, — не сдавался Андрей. — Вот заладил! — Ильин начал раздражаться. — Ташкевич не процессуально-самостоятельная единица, не следователь, а только криминалист. Юридически он не может решать, какая информация важна, а какая нет, достаточно ли её собрано в ходе следствия или нет. Поэтому официально курировать должен ты. Ташкевич только подстраховывает и помогает. А потом с Борисом подробненько отчётец накропаете: мол, такая-то информация собрана-получена-обработана, эффективность андроида столько-то процентов, эксперимент не удался, но выводы сделаны, наработки взяты на заметку. И начальство видит: осваиваем и применяем. Всем хорошо. — Кроме жертвы, — буркнул Курганов больше из духа противоречия и взглянул на андроида. Тот неподвижно и внешне совершенно безучастно всё так же стоял у стены, направив свои визуальные сенсоры, имитирующие глаза, на бурлящий городской пейзаж за окном Кургановского кабинета. Андрей мысленно выругался. *** Квартира Зотовой представляла собой комнатку крошечных размеров в одном из «курятников» — так Курганов называл высотные, обычно в сотню этажей, плотно населённые дома для не особо состоятельных граждан. Узкая кровать, стол со стулом, дешевенький кухонный модуль-трансформер, шкаф-планшет, прикрученный под самым потолком для экономии места, и чудом втиснутое между модулем и кроватью, стоящее прямо под шкафом старое мягкое кресло, обитое голубой бархатной тканью — вот и вся обстановка выкрашенной в светло-серый цвет квартирки. Внимание привлекали лишь окно, казавшееся огромным в маленькой комнате, да кресло, выглядевшее вычурно и неуместно среди остальных по-современному минималистичных предметов мебели, призванных экономить пространство. Курганов прошёл в центр комнаты и осмотрелся. Вошедший вместе с ним андроид встал у двери. Он так же, как и человек, осматривал помещение, медленно поворачивая свою поблескивающую металлом, лобастую голову по «оптимально-рассчитанной траектории, позволяющей при минимальном количестве движений фиксировать и обрабатывать наибольшее количество визуальной информации». Выезд следственно-криминалистической группы в квартиру убитой теперь не требовался: два дня назад дело получило гриф «Экспериментальное, расследуемое АМ (0)». Этот самый АМ (0) — Андроид Материнский базовой версии — даже не подозревал о том, что он является здоровенной металлической занозой в рабочем процессе следователя Курганова, поэтому методично и скрупулёзно выполнял поставленную перед ним задачу. После того, как Ташкевич объяснил Андрею правила работы с модифицированным андроидом, Курганов весь следующий день впихивал в робота имевшуюся у него информацию по убитой. Андроид деловито считывал данные, завершая каждую сессию фразой «Данных для моделирования личности объекта недостаточно», чем изрядно раздражал Андрея. Но факт оставался фактом: пока данных было недостаточно, эксперимент не мог считаться состоявшимся, а это значило, что с шеи следователя не слезут ещё долго. Примирившись с мыслью о том, что андроид станет частью его жизни на ближайшие пару месяцев, которые давались законом для расследования тяжкого преступления, Андрей отправился за сбором необходимых для робота данных. — Скопируй её персональник, — дал команду Курганов своему невозмутимому помощнику, кивнув на небольшой прямоугольник, темневший на столе. — А я пока пройдусь — по старинке… Андроид послушно шагнул к столу. Курганов ещё раз внимательно осмотрелся. Ему всё было предельно ясно. Маленькие сувенирные безделушки, говорящие об инфантилизме или молодости, или, как в их случае, о том и другом сразу, недорогая и самая необходимая одежда — обычная девушка, только начавшая свой путь в большую жизнь. Таких миллионы вокруг. Может, всё-таки не повезло девчонке: нарвалась на грабителя или насильника, а дальше всё пошло не по плану? Может, не было никакого личного мотива? Ставшее уже привычным электронное «Данных для моделирования личности объекта недостаточно» вывело Курганова из раздумья. — Есть что-нибудь интересное? — спросил он андроида и тут же подумал: «Чёртова привычка! В конце концов, не я ведь расследую дело, вот пусть болванка и потеет». — Различные варианты имени Вениамина Алексеевича Плотникова встречаются в переписке и видеосообщениях на 27,3% чаще, чем следующее за ним по частоте использования имя. — Значит, у Зотовой имелся любовник. Хорошо. Уже есть зацепка. Что ещё? — Личный архив на 87% состоит из видеозаписей объекта самой себя. — Видеодневник? Отлично! — Нет. Это записи песен под старинный инструмент, по внешним признакам и звучанию на 98% идентифицируемый как шестиструнная гитара. Андрей недоумённо уставился на робота. Андроид совершенно бесстрастно выдержал взгляд следователя. Курганов, сообразив что-то, двинулся к кровати. Наклонившись он потянул на себя выдвижной кроватный ящик. В чёрном пластиковом чехле на дне ящика лежала настоящая испанская гитара. Андрей провёл рукой по струнам, преодолевая их сопротивление. Гитара ответила грустным нестройным звучанием. — А девочка-то с сюрпризом оказалась, — задумчиво произнёс Курганов. На настоящих инструментах теперь мало кто играл: только коллекционеры да фанатики. Звуки любого музыкального инструмента — да что там инструмента, звучание целого оркестра легко моделировалось специальным устройством размером с ладонь. Андрей положил гитару обратно и подошёл к столу. Интуиция следователя его не подвела. В верхнем ящике стола лежала ещё одна вышедшая из обыденного пользования вещь — бумажная записная книжка в голубой, под цвет кресла, бархатной обложке. Между страниц в том месте, где записи обрывались, была вложена пишущая ручка. Курганов быстро пробежался глазами по исписанным страницам. Это был дневник. Андрей сунул книжку в карман длинного плаща в стиле старых кинодетективов, взял со стола персональник Зотовой и бросил андроиду: — Пора навестить Веню. *** Вениамин Плотников оказался коллегой Анны Зотовой и по совместительству почти возлюбленным. Как пояснил сам Веня, испуганный внезапным появлением перед ним здорового, хмурого, одетого в нелепый старомодный плащ следователя, да ещё и в сопровождении такого же непрошибаемого андроида, «мы с Аней были на пути к отношениям». — Выражайся яснее, придурок! — не церемонился с молодым человеком Курганов, который, в общем-то, уже с первого взгляда на это тщедушное создание понял, что Веня не был клиентом их конторы. Однако самому Вене об этом знать пока не следовало. — Мы дружили, много общались, — лепетал Вениамин, пасуя под суровым взглядом следователя, — но… секса между нами ещё не было, понимаете? Мы только собирались… вот… я собирался… Аня тоже… Но в тот день она не пришла. Я решил, что она передумала. А потом оказалось, что она пропала куда-то… — Твоя девушка пропала, и тебе даже не интересно было, что с ней и где она? — наседал Курганов. — Своей маме это из камеры рассказывать будешь! — Да искал я её! — испуганно возмутился Веня. — Всех подруг обзвонил! Кстати, это по моей инициативе наше предприятие заявило о её пропаже! Это было правдой. С заявлением о пропаже работника Зотовой Анны Егоровны примерно месяц назад обратился её работодатель, в трудовой базе которого числилась убитая. Невыход на работу без подтверждённой уважительной причины карался достаточно сурово — от штрафа до временного перевода на низкоквалифицированный труд в качестве исправительной меры. Занятость каждого гражданина отслеживалась государством очень строго. Начальник Зотовой уже сообщил Курганову, что Плотников интересовался, почему Анна не вышла на работу, при этом он «выражал явное беспокойство и предложил обратиться в полицию с заявлением о пропаже». — Расскажи подробно, где вы договорились встретиться и что ты делал после того, как Зотова не пришла на встречу. — Была суббота. Число уже не помню. Месяц назад где-то. Мы договорились вечером встретиться у меня. Аня должна была прийти ко мне домой в девять вечера. Я ждал. Приготовил ужин. Но она не пришла. Полдесятого я позвонил ей в первый раз, подумал, что она где-то задержалась, может, в пробке, но она не ответила. Я звонил ей ещё несколько раз, но бесполезно. В десять я съел ужин, потом вошёл в Симул… поболтал там с кем-то в баре… Потом лёг спать… Всё. — Вениамин выглядел по-настоящему жалко, но Курганов был неумолим. — В тот день до девяти вечера вы общались? — Да. Я звонил ей утром, чтобы подтвердить, что всё в силе. А потом она сама написала мне из дома, что уже выезжает. — Она собиралась ехать на такси? — Не знаю. Вряд ли. У неё не было лишних денег. — Мог бы и сам заплатить за такси для девушки. Маячил же настоящий и бесплатный секс! Тебе ж такое не часто обламывается, а? — Курганов издевательски усмехнулся. — А теперь остаётся только лазить в Симуле в поисках виртуальных оргазмов. — Я… я… не думал… — растерянно бормотал Плотников. — А ты умеешь, что ли? — грубо оборвал его Андрей. — Данных для моделирования личности объекта недостаточно, — бесстрастно добавил андроид. — Да заткнись ты тоже! — Курганов решительно был настроен больше не портить себе нервы. *** Весь последний час андроид, получивший доступ к системе видеонаблюдения в общественных местах, отслеживал последний путь Анны Зотовой. Курганов, изо всех сил убеждавший себя не давать волю эмоциям, а рассуждать здраво и логично, сидел за столом в своём кабинете и пил настоящий крепкий чёрный чай. Почему-то вкус и аромат этого напитка, заваренного не из порошка, а по старинке в заварнике, успокаивал Андрея и приводил его мысли в порядок. Сейчас Курганов настраивался на то, чтобы дать серьёзный отпор новомодным усовершенствованиям Ташкевича. — Здоро́во! Просил зайти? — Борис, бросив взгляд на погружённого в работу андроида, лёгкой пружинистой походкой подошёл к столу Андрея и сел в то же кресло, что и тогда, когда пришёл вместе с Ильиным. — Чаёк попиваешь, — заметил Ташкевич. — Нравится мне твоё сибаритское увлечение стариной! Навевает… — Угощайся, — Курганов любезно пододвинул Борису небольшой поднос с чайником и второй чашкой. — Спасибо, не откажусь, — поблагодарил тот и налил себе чая. Андрей посчитал обмен любезностями законченным и сразу перешёл к сути. — Боря, с твоей железякой что-то не так, — Курганов указал глазами на робота. — В чём дело? — Ташкевич даже бровью не повёл, напомнив Андрею своей невозмутимостью объект их диалога.