Она уже почти дошла до магистрали. Девчонки всё ещё шептали свои дурацкие оскорбления, и у Мэгги перехватило дыхание, когда она услышала голос Хелены, внезапно прозвучавший громче остальных: – Тебя тоже запрут в дурке. Кровь застучала в ушах, выбивая воздух из лёгких. Мэгги обернулась и увидела глупое злобное выражение лица Хелены, её плотоядное удовольствие от того, что она наконец-то задела противницу за живое. – Ты психопатка, как твоя мама. Не успев даже задуматься, Мэгги изо всех сил ударила Хелену по лицу. По крайней мере, она пропустила сдвоенную физику. В любой ситуации можно найти что-то положительное. Была половина десятого утра. Мэгги и Эсме сидели в кабинете Крабихи. Директриса, облачённая в костюм цвета индиго, выглядела поистине монументально. В другом углу кабинета расположилась Хелена с огромным синяком под глазом. Её сопровождали очень взволнованные родители. Все только что посмотрели видео, на котором Мэгги ударила Хелену по лицу. Разумеется, предшествующие этому минуты записи были тщательно отредактированы. То же касалось звука, который, по словам Хелены, заглючил. Поэтому, хотя было ясно, что Хелена сказала нечто, расстроившее Мэгги, никто не понимал, в чём дело. И по какой-то причине, которую Мэгги не могла сформулировать, она отказалась объяснить, что произошло. В целом, это был короткий ролик, где Мэгги Блу-Браун, нежданная подопечная мисс Эсме Дюран, ударила по лицу Хелену Грейс Томпсон – единственного и обожаемого ребёнка Дебби и Криса Томпсонов. Мэгги почувствовала неизъяснимое удовольствие, увидев обалдевшее лицо Хелены, когда та поняла, что её действительно ударили. Но это было сиюминутное удовольствие, и после краткого триумфа оно оставило после себя ощущение всеобъемлющей пустоты. По правде сказать, Мэгги захотелось плакать, но ей удалось превратить лицо в маску бесстрастия. Она впилась ногтями в ладони, которые всё ещё болели и кровоточили после подъёма по верёвке в тёмном мире, – и это немного помогло. Боль позволила удержать маску. Теперь пришло время подводить итоги. Сперва Крабиха обратила высокомерный взгляд на Хелену: – Мне совершенно ясно, что ты и твои подруги вели себя отнюдь не безупречно. Тут мистер Крис Томпсон поднял руку и издал высокий звук, похожий на мяуканье кошки, но Крабиха лишь посмотрела на него – и он мгновенно заткнулся. Директриса продолжила: – А теперь будь добра, вернись в класс. Чуть позже я поговорю с тобой и со всеми остальными. Как уже сказала медсестра: если появятся головные боли или ты плохо себя почувствуешь, пожалуйста, немедленно обратись к ней. Можешь идти. Томпсоны молча встали и вышли, но перед этим Хелена бросила на Мэгги странный взгляд. Он не был торжествующим, но и не был полон ненависти, как раньше. Мэгги могла лишь гадать, что происходит в голове Хелены Томпсон. Да и на это не было времени, поскольку Крабиха обратила свой жуткий взгляд на неё. – Мисс Мэгги Браун, я понимаю, что тебя спровоцировали. И, говоря между нами, никто до сих пор не смог удовлетворительно объяснить, почему пятеро девочек окружили тебя на улице и начали снимать на видео. Ни одна из этих девочек, насколько мне известно, не является твоей подругой. Она сделала паузу и в упор посмотрела на Мэгги. – Но всё это меркнет по сравнению с твоим ужасным поступком – нападением на одноклассницу. Ты хоть представляешь, насколько это серьёзно? Позволь пояснить: чрезвычайно серьёзно. Понимаешь? Мэгги кивнула и опустила взгляд. – И это ещё не всё. До нас дошли слухи, что ты солгала детективу. Ты якобы видела, как наша сотрудница ходила в лес в день исчезновения Иды Бичвуд. Из-за этой лжи полиция впустую потратила время. Плюс ты выдвинула обвинение, которое очерняет школу и всё наше общество. – Я не… Крабиха не дала Мэгги договорить. – Да, очевидно, ты не осознавала всю опасность подобных россказней, Мэгги, но, так или иначе, это была ложь. Ты большое разочарование для всех в школе Фортлейк. Директриса замолчала, позволив тишине повиснуть в комнате. Мэгги всё сильнее впивалась ногтями в пораненные ладони, пока боль не стала невыносимой. Эсме не смотрела на неё – и не смотрела она уже давно. Крабиха продолжала: – У меня нет иного выбора, кроме как отстранить тебя от занятий. За это время, я надеюсь, ты выполнишь все домашние задания, которые до сих пор не успела закончить. Отдашь их мне лично в руки через две недели. Тогда же я приму решение относительно твоего будущего в Фортлейке. Она кашлянула и рассеянно покопалась в каких-то бумагах на столе. – Мисс Дюран сообщила мне, что твоя мама едва ли будет в состоянии поговорить со мной по телефону. И раз так, я сегодня же позвоню твоему отцу и сообщу ему, что происходит. Директриса холодно посмотрела на Мэгги. – Вот так-то. Теперь можешь идти. Мэгги и Эсме встали. Сама не зная почему, Мэгги чувствовала, что обязана заговорить. Или, вернее, слова сами срывались с её губ, вопреки всяческому здравому смыслу. Но Мэгги не могла смириться с тем, что эта женщина назвала ее лгуньей. – Неважно, что вы думаете обо всём остальном, но я говорю правду о мисс Кейн. Вам нужно следить за ней. Она… Крабиха выглядела совершенно ошарашенной. Она вскочила со стула, нависнув над Мэгги и Эсме как грозная тёмная башня. – Тебе очень повезло, что я не исключила тебя без разбирательства! Сделай милость, исчезни отсюда немедленно. – Пойдём, Мэгги, – мягко сказала Эсме, взяла племянницу за руку и поволокла её к выходу. Мэгги тащилась по улице с тяжёлой сумкой, полной домашних заданий. Конечно, она пообещала выполнить их все, но втайне решила, что ничего не будет делать. Худшее, что может произойти, – её исключат из школы, и это вполне устраивало Мэгги. Эсме молча шла рядом. Она не казалась сердитой – просто очень огорчённой. Она, вероятно, жалела, что позволила Мэгги остаться. Трудно было её за это винить. Свернув на заросшую сорняками подъездную дорожку, Мэгги и Эсме увидели одноглазого кота, сидящего на коврике у двери. Он держал в зубах что-то немного похожее на сигару. – Вот гнусная тварь, – выдохнула Эсме. – Можно подумать, что он нас тут поджидает. Мэгги не ответила. Она очень скучала по Хоги, но ни за что бы не попросила прощения. Извинений из неё даже клещами не вытянуть, ведь она ни в чём не провинилась перед котом. Это он дал понять, что Мэгги ему совершенно безразлична. Ну и ладно. Проходя мимо, она даже не взглянула на Хоги. Перед тем, как Эсме ушла в тот вечер, Мэгги взяла несколько учебников, разложила их вокруг себя в гостиной и прикинулась, будто делает уроки. Но едва услышав, как закрылась входная дверь, Мэгги отодвинула книги в сторону и села, уставившись в стену. Ей хотелось исчезнуть. Телефонный звонок заставил её подпрыгнуть от неожиданности, но она не взяла трубку. Вскоре включился автоответчик, и Мэгги услышала глупое сообщение Эсме, разносящееся по пустой прихожей. Звонивший сообщения не оставил, но тут же телефон затарахтел снова. И снова. Когда он зазвонил в четвёртый раз, Мэгги поднялась на ноги, но не подошла. И лишь на пятый раз наконец схватила трубку: – Ну что?! – Мэгги? – произнёс знакомый голос. – Кто это? – спросила Мэгги, хотя и так уже знала. – Дот. – Эсме нет дома. – Я звоню тебе. Мэгги не хотелось ни с кем разговаривать. – Зачем? – Ты так и не рассказала, удалось ли тебе. – Что удалось? – Попасть в другой мир. – Вы же говорили, что это невозможно. – Значит, не вышло? – В голосе Дот послышалось разочарование. – Почему-то я решила, что ты… Ну ладно. Извини за беспокойство. – Вообще-то я там была! – выпалила Мэгги. Последовала долгая пауза. А затем Дот сказала: – Ты можешь прийти ко мне, Мэгги? – Сейчас? – Да. Прямо сейчас. Мэгги брела по пустым закоулкам Уэст-Минчена. Она не совсем понимала, зачем идёт туда. Впрочем, Дот настаивала. И старая леди была единственным человеком, который воспринимал Мэгги всерьёз и слушал, когда она говорила, что в этом дурацком месте что-то не так. Она позвонила – и дверь сразу же открылась, словно Дот караулила в холле.