Мэгги провела следующие несколько дней, восстанавливая силы и стараясь не разговаривать с Эсме, чьи попытки быть милой раздражали её больше обычного. Мозги пухли от мыслей об умонах, светящихся шарах, ледяном дожде и женщине-волчице, но Мэгги слишком устала, чтобы разбираться во всём этом. Большую часть времени она спала. В четверг, в пять часов вечера, её разбудил звонок древнего телефона Эсме. Мама! Мэгги совершенно позабыла, какой сегодня день. Она скатилась с дивана и подбежала к телефону, схватив трубку лишь за миг до того, как включился автоответчик. – Алло, – сказала она, слегка задыхаясь. – Мэгги? – Привет, мам. Как ты? – Плохо, Мэгги. И ты отлично об этом знаешь. – Прости. Я хотела спросить: тебе лучше? – С чего бы мне стало лучше? У Мэгги упало сердце. – Не знаю. Последовала обычная долгая пауза: мать набиралась сил, чтобы задать дежурный вопрос. – Как дела в школе? – Сейчас каникулы. – А. Тогда ты, видимо, развлекаешься с друзьями? – Да. Мама знала, что у Мэгги никогда не было настоящих друзей. И непонятно, зачем спрашивать о них каждую неделю. А потом Синтия Браун сказала нечто новенькое – то, что заставило Мэгги затосковать по их обычному высокопарному разговору. – Я рада, что ты такая самостоятельная, Мэгги. Что ты можешь так легко обходиться без меня. Поскольку если со мной что-нибудь случится, то… – Что с тобой случится? – Если даже и случится, я буду знать, что ты в порядке. Мэгги хотелось закричать: «Я не в порядке! Я не в порядке!» – но она не сказала ничего. – И меня это утешает, – продолжила Синтия. – Но, мам, ничего с тобой не случится. – Я надеюсь, что ты вежлива с Эсме. – Да. – И если получишь весточку от своего отца… – От него ничего нет. – Убедись, что он не приведёт с собой ту женщину. Ты слышишь? Снова наступил понедельник. Мэгги ничего не оставалось, кроме как вернуться в школу и делать вид, что всё нормально – по крайней мере, до тех пор, пока она не придумает новый план. Она и представить не могла, что её ненависть к Фортлейку станет ещё сильнее, но в то утро понедельника страх казался почти непреодолимым. Мэгги шла так медленно, будто двигалась задом наперёд. И она чувствовала себя очень странно. Возможно, просто нельзя посетить другой мир, не изменившись и не оставив там частичку себя?.. Теперь все дома, мимо которых она проходила, все проносящиеся машины, все люди в автобусах и на улицах казались ей менее реальными, чем раньше. Не то чтобы Мэгги сомневалась в их существовании. Просто этот мир больше не был единственно возможным. Или, может, ей больше нравилось там, в ином месте, с его тьмой и его странностями?.. Нет. Мэгги решительно отвергла эту идею. Первым человеком, кого увидела Мэгги, выйдя на парковку перед школой, была Хелена. Она сидела в одиночестве у навеса для велосипедов, вставив в уши наушники. Заметив Мэгги, Хелена пристально посмотрела на неё – не так ехидно и насмешливо, как это бывало раньше. Всё это исчезло. Теперь в её взгляде сияла искренняя ненависть. Мэгги опустила голову, бегом бросилась в школу и поднялась в свой класс. Несмотря на все усилия, она каким-то образом опоздала на перекличку. Мэгги чудилось, что все пялятся на неё, но она слишком нервничала, чтобы поднять голову и посмотреть, так ли это. За весь день никто не сказал ей ни слова. Ни одноклассники, ни учителя, которые просто кивнули и отстали от неё, когда Мэгги объяснила, что болела и не сделала уроки, заданные на каникулы. Даже буфетчицы, казалось, избегают её. Только Уильям Сноуден вёл себя дружелюбно. На математике он одолжил Мэгги ручку и улыбнулся ей. Мэгги почувствовала грандиозное облегчение, когда наконец прозвенел звонок с последнего урока. Она сунула все книги в рюкзак и выскочила из класса. Ей не хотелось возвращаться через лес, потому Мэгги покинула Фортлейк, воспользовавшись главным входом, и свернула на широкую людную улицу. Сперва всё было вроде как нормально. Но потом Мэгги заметила на другой стороне улицы группку из четырех или пяти девчонок. Она опасливо покосилась на них и увидела гадкие зелёные блейзеры школьной формы Фортлейка. Едва лишь поток машин пронёсся мимо и шум утих, Мэгги услышала, как школьницы скандируют: – Мэгги жуткая маньячка, Мэгги странная чудачка. Ты нас, Мэгги, пожалей: с глаз уйди, да поскорей. Они прекрасно пели в унисон. Ненависть в самом деле сплотила их, и это было приятно. Мэгги попыталась улыбнуться, но лицо застыло как каменное. Ничего страшного. Если не обращать на них внимания, всё будет в порядке. По улице ходили люди и проносились машины. За их шумом исчезали слова песенки: «маньячка… чудачка… уйди, да поскорей…» «Просто иди дальше, – сказала себе Мэгги. – Двигайся – и всё. Они ничего не сделают. Это всего лишь глупая песня». Теперь на улице стало тише. Всё, что ей нужно было сделать, – срезать по Чёрч-лейн, обогнуть полукруг домов и вернуться по главной дороге в Милтон-Лодж. До него оставалось ещё минут десять, и если немного прибавить шагу, то можно обогнать компанию и удрать. Дождавшись, когда в потоке машин появится очередной промежуток, Мэгги внезапно перебежала дорогу и, используя фору, помчалась по Чёрч-лейн. Но преследователи были настроены решительно, и когда Мэгги пустилась бегом, это дало им право на погоню. Продолжая распевать песню – хотя и не так слаженно, как раньше, – девочки догнали Мэгги на полпути и окружили её. Она попыталась двинуться дальше, но компания преграждала дорогу, и пришлось остановиться. Хелена стояла прямо перед Мэгги. А рядом с ней – Дейзи, и на сей раз она не хихикала. Ещё здесь были полузнакомая девчонка по имени Тея и две известные злюки из параллельного класса – Рэйчел и Зита, которых Мэгги до сих пор удавалось избегать. Вокруг них улица была мирной. Жёлтые огни горели в уютных безопасных домах, а где-то поблизости будущий кларнетист, запинаясь, играл гамму в миноре. – Мы очень хотели догнать тебя, Синюха, – выплюнула Хелена. Кто-то, стоявший за спиной Мэгги, дёрнул её за потрёпанный рюкзак. Она узнала насмешливый голос Рэйчел: – Черепашки-ниндзя? Серьёзно? Все заржали. Кто-то толкнул Мэгги сзади, и она чуть не упала. «Не реагируй. Не реагируй. Не реагируй». – Где ты взяла телефон Иды, Синюха? – спросила Хелена, смерив Мэгги ледяным взглядом. – Нашла, – тихо ответила Мэгги и едва узнала собственный голос. – Не ври, Синюха. Ты что-то сделала с Идой? Что-то странное? Мэгги обернулась. Это была Рэйчел, и её губы искажала усмешка. – Нет, серьёзно, что ты с ней сделала? – Ничего. Рэйчел и остальные ничуть не походили на учениц из старой школы Мэгги. Девчонки были мерзкими, но, вероятно, вообще не умели драться. Они не тронут её. Кишка тонка. Всё, что нужно делать, – просто идти дальше. Мэгги подождала мгновение, а потом проворно обогнула Хелену и быстро двинулась вперёд. Она оказалась права: девчонки не попытались задержать её силой. Вместо этого они начали шептать всякие гадости. Затем Тея достала телефон и пошла впереди, снимая видео. – Почему ты такая странная, Синюха? – Почему ты такая глупая? – Почему ты такая уродливая? – Что ты сделала с Идой? – Да, что ты сделала с Идой? Они плясали вокруг неё, как компания сатиров. Мужчина, выгуливавший чёрно-рыжего терьера, прошёл мимо и притворился, что ничего не видит. Только собака глянула на Мэгги; её морда была очень доброй. Наконец они завернули за угол, и Мэгги почувствовала облегчение, увидев впереди магистраль, освещённую огнями проносящихся мимо машин. Она заметила, что несколько человек на другой стороне улицы смотрят на них, но, возможно, они сочли, что это просто какая-то игра. Тея всё ещё шла задом наперёд, снимая всё подряд. Потом, вероятно, это попадёт в соцсети, и девчонки будут потешаться над Мэгги. «Ну и пусть», – подумала она, и первая опасная алая вспышка полыхнула в груди, как фейерверк. Не реагируй, не реагируй, не реагируй…