Луна, огромная, оранжевая, заливала светом спящую землю, укрывая ее, точно пушистой пеленой. Томми прошел еще примерно сотню метров, вдыхая запахи природы, которую он топтал своими ногами, и вдруг застыл как вкопанный, заметив, что к нему приближается что-то сверкающее. То была полицейская машина – она продиралась по полю, подобно кораблю, рассекающему носом морские волны, и сверкала в темноте мигалками, свет которых, отражаясь от ее корпуса, отбрасывал синеватые блики. Его уже искали. Томми провожал машину взглядом до тех пор, пока она не скрылась в ночной мгле. Ноги у него дрожали все сильнее – он остановился передохнуть, потом двинулся дальше и вышел на дорогу, покрытую асфальтом, еще хранившим дневное тепло. Он прибавил шагу, не обращая внимания на плясавшие вдоль обочины тени, на доносившиеся со всех сторон потрескивания и на мрачные отблески, лизавшие его кожу. Вскоре он уловил запах костра и чуть дальше, метрах в двадцати, увидел кровлю дома. Ни машины на подъездной дорожке, ни огонька в окнах. Томми толкнул входную дверь – она оказалась не заперта и как будто приглашала войти. В доме было холодно, хотя в камине еще тлели угольки. Томми направился в кухню, где все было затянуто розоватой пылью. Снаружи послышался скрип – это его насторожило. Юноша вышел через веранду во двор – и оказался под усеянным звездами небесным куполом. Кругом все очень четко просматривалось. И выглядело почти как в сказке. Слева от него на качелях, к нему спиной, сидел светловолосый мальчуган и дергал за веревки – так вот откуда доносился скрип. Томми подошел к нему и тронул его за плечо. Мальчуган, не обернувшись, вскрикнул и рванул в сторону кукурузного поля. Томми попробовал его остановить, крикнув вслед, что туда нельзя. Но мальчуган, не вняв его окрику, скрылся в зарослях кукурузы. Томми почувствовал, как его больно кольнуло в сердце. Он не мог бросить малыша. Поскольку знал, что с ним может случиться в этом аду. Он нагнулся, подобрал камень и двинулся вперед, раздвигая руками жесткие листья, больно хлеставшие его по бедрам. Так он шел минут десять, крепко сжимая камень в кулаке и прислушиваясь к малейшему шороху, который мог бы подсказать ему, где мальчонка. Звать его он не смел, боясь привлечь внимание того, кто, как он чувствовал, таился где-то рядом в темноте. Было еще не поздно повернуть обратно, выйти на дорогу, вернуться по ней к себе домой и на веки вечные запереться в четырех стенах своей комнаты. Но тут он услышал звук, который донес до его ушей ветер и который он сразу узнал… Понимая, что у него не осталось выбора, в следующий миг он полностью погрузился в кошмар под открытым небом. Мальчонка лежал на темной земле чуть поодаль, метрах в пяти. Над ним нависло чудовище, придерживая лапой его грудь и впившись зубищами ему в лицо. Томми не мог отвести взгляда от этого жуткого зрелища. Пережевывая плоть, людоед запустил острые когти внутрь вскрытого черепа, извлек оттуда что-то переливчатое, похожее на шар, и в мгновение ока проглотил. Тело мальчика постепенно обезображивалось, пока не превратилось в сероватую бесформенную кучу, почти слившуюся с землей. На нее тотчас слетелось с карканьем воронье, застив крыльями лунный свет, отчего все вокруг утонуло во мраке, среди которого лишь мерцали алчные глазищи хищника. Томми выпустил камень из руки и попятился на несколько шагов назад, собираясь пуститься наутек, но у него в голове разразилась сильнейшая буря, которая давила на его сознание так сильно, что он рухнул лицом в землю и потерял сознание. Синее небо простиралось во всю ширь, насколько хватало глаз. Вокруг раскачивались на ветру и протяжно стонали стебли кукурузы. Превозмогая боль, сковавшую все тело, Томми с трудом поднялся. Ему казалось, он проспал тысячу лет. Наступило утро. Воздух прояснился, и вдалеке показалась старая водокачка, указавшая ему путь домой. Почему он остался в живых? В очередной раз… Томми выбрался с поля и побрел вдоль дороги, стесняясь своей наготы и прикрывая причинное место руками от посторонних взоров. Услышав шум машины, он присел на корточки в кустах и увидел синий «Мерседес», промчавшийся так близко, что ему удалось разглядеть водителя – красавицу блондинку в белом платке и солнцезащитных очках. Боковая дверь дома, ведущая на кухню, была открыта. Он проскользнул в нее, ожидая, что на него тут же набросится полицейский. Но кругом все как будто было тихо. У него пересохло в горле, и он залпом выпил стакан воды, потом направился в гостиную и увидел лежавшую на диване мать. Она вроде бы крепко спала, и он, подумав, решил ее не будить. Да и что он мог ей сказать? Томми едва не расплакался, осознав, что потерял все. Комната, где спала Хейли, оказалась пустой. Там все было прибрано, словно ее никто никогда не занимал. Не исключено, что мать отвезла девчонку в город. Хейли непременно все выложит полицейским. Остальное – вопрос времени. Но Томми не испытывал ни малейшего сожаления, хотя второпях не успел сотворить с ней и четверти того, что собирался. Попадись она ему опять, уж он постарается, чтобы все продлилось подольше. Но тут он вспомнил, что ему снова нужно бежать во влажную духоту… Понимая, что времени мало, Томми быстро натянул футболку и джинсы, сунул в спортивную сумку кое-какие вещи и прихватил железную коробку из-под печенья, где хранил все свои сбережения – часть денег, которые он заработал в бакалейной лавке. Там было больше трех тысяч долларов – на них он рассчитывал купить себе первую машину. Перед уходом он вернулся в гостиную и еще раз взглянул на мать. Выглядела она спокойной, безмятежной. Не исключено, что он видит ее в последний раз, и этот образ он запомнит навсегда. Он понимал, что после случившегося его жизнь станет не такой, как прежде. Но он уже давно был готов к тому, что однажды маски будут сорваны. Выйдя из дома, Томми бросил сумку в багажник «Мустанга» и сел за руль. Теперь можно ехать куда глаза глядят. Главное сейчас – найти место, где бы спрятаться. Ехать в Эмпорию было немыслимо: вполне вероятно, что его там уже искали, заподозрив в избиении того мужчины на улице. И Хейли тоже искали. Однако он живо смекнул, куда лучше всего податься. Туда, где никому и в голову не придет его искать. Это было единственное место, где он действительно мог чувствовать себя в безопасности. Томми завел двигатель и выбрал дорогу, что вела к старой скотобойне. Прибыв туда, он оставил машину за строением и, забравшись внутрь, наконец вдохнул полной грудью знакомый запах пыли, железа и старой крови. Он заберется на второй этаж, где когда-то помещалась сторожка, – там, у дальней стены, стояла маленькая железная койка. Пусть чудовище только сунется сюда, он найдет, чем его встретить. Ведь это была скотобойня. И он убьет его, выпустит из него требуху собственными руками, а то, что останется от туши, повесит на крючок. Прямо здесь. Как добычу. И под мерное покачивание трупа он мирно уснет. При мысли об этом Томми рассмеялся и резко захлопнул тяжелую дверь. Наконец-то покой и темнота. Норма Ей только что снился Томми, она была в этом уверена, даже несмотря на то, что, когда открыла глаза, сон улетучился из ее головы и растаял как дымка. Удивившись, что провела остаток ночи на диване, Норма спешно поднялась в комнату сына, и у нее сжалось сердце: там было пусто. Она высунулась из окна и увидела, что нет и машины, которую он оставил за амбаром. Получалось, он приходил, когда она спала. Норма в ярости вскрикнула и, хлопнув дверью, вышла в коридор. Вот-вот проснется Синди. Надо собраться с духом и вести себя так, как будто ничего не случилось, – приготовить дочери завтрак и отвести в сад, на солнышко. Их ждал самый обычный день. А Хейли… Наверное, она уже пришла в себя. Рано или поздно придется сходить проведать ее. Мерзкая ночная реальность заявляла о себе средь бела дня. Если бы только она смогла сделать то, что задумала еще вчера: сходить с Синди в лес, устроить пикник на берегу речки, проведать Грэма с Эмбер… Грэм… А что, если попросить его, чтобы он занялся поисками брата вместо нее? Ведь он лучше знает, где его искать. Но он непременно начнет у нее допытываться, что да как, и ей вряд ли хватит смелости выложить ему все начистоту. Нет, нельзя впутывать Грэма. Она, и только она должна попытаться все уладить.