Но надо открыть – другого выхода не было. Внезапно Хейли перестала барабанить в дверь со своей стороны, словно догадавшись, что Норма рядом. Подумав об этом, Норма содрогнулась. Что ей взбрело в голову? Может, она набросится на нее? И в отместку сделает какую-нибудь гадость? Однако она должна ей открыть: другого выхода ведь и в самом деле не было. Наконец Норма достала из кармана ключ, вставила в замок и, затаив дыхание, повернула дверную ручку. Хейли, увидев ее, отпрянула; лицо у нее было исполнено ярости и казалось отвратительным. Девушка выглядела все еще слабой и с трудом держалась на ногах, но в ее глазах Норма мгновенно увидела будущее, которое она уготовила ей и Томми – им обоим. И, недолго думая, она хватила ее фонариком прямо по лицу. От столь неожиданного удара Хейли покачнулась, тогда Норма изо всех сил ударила ее снова – прямо в висок. Девушка рухнула навзничь и застыла на полу. Будучи уверена, что убила ее, Норма бросила фонарик на постель и кинулась в ванную за пузырьком со снотворным. Затем она взяла новенький шприц, наполнила его, вернулась к Хейли, перетянула ей руку ремнем, наподобие жгута, и стала нащупывать вену, чтобы впрыснуть в нее лекарство, и при этом ее не покидало чувство страха – вдруг девушка очнется… Но она не очнулась. Сделав укол, Норма стала всматриваться в тьму за окном, осознавая, что мир вокруг ее дома рушится почти в такт ударам ее сердца. Сначала следовало убрать Хейли, лучше куда-нибудь подальше от дочери. Запереть где-то в закутке, откуда ей не выбраться. И не думать о том, что она только что сделала. Вот если бы можно было просто дотащить ее до машины, увезти далеко-далеко, оставить в номере какого-нибудь мотеля или возле приемного покоя больницы! Чтобы она забыла обо всем, и об их существовании тоже, чтобы оставила их в покое… Не желая терять ни минуты, Норма схватила девушку под мышки и выволокла из комнаты, затем поволокла по коридору, делая короткие передышки и молясь, чтобы Синди невзначай не проснулась, услышав подозрительный шум. Она потащила неподвижную Хейли вниз по лестнице, не обращая внимания на то, что та ударялась о каждую ступеньку. Синяки, всего лишь синяки… После таких травм можно оправиться довольно быстро. Дотащив Хейли до первого этажа, Норма бросила ее на полу в коридоре. Везти ее в город, разумеется, было невозможно – слишком поздно. Тогда где спрятать девчонку? Придется ее крепко связать, чтобы не набросилась на нее, если вдруг оклемается. Потом, со связанными руками Хейли станет сговорчивее. Между тем Норма совершенно не представляла, что ей скажет. Я испугалась, Хейли. Когда я тебя увидела, мне показалось, что ты набросишься на меня с кулаками, – думать было некогда. Я очень сожалею. Я не хотела сделать тебе ничего плохого. Прости меня! И сына моего прости за то, что он с тобой сделал… Кинувшись искать что-нибудь покрепче, чтобы связать девушку, Норма вспомнила про наручники, которые Герберт Бонс, теперь шериф округа Лайон, подарил Харлану спустя некоторое время после их переезда. Эти самые наручники, кажется, защелкнули на руках Майкла Хоровица, механика, убившего ни с того ни с сего собственную жену и двух сыновей в Эмпории в начале девяностых. Благодаря этому делу и особенно благодаря тому, что о нем трубили все средства массовой информации, Герберт, в ту пору обыкновенный полицейский, через десять лет выдвинулся в шерифы. Норма давным-давно спрятала их в подвал вместе с инструментами Харлана. Подвал. Это же ясно как божий день. Почему она не подумала об этом раньше? Норма прошла дальше по коридору и отперла укрепленную дверь в подвал, которую в свое время зачем-то поставил Харлан и которая открывалась только снаружи. Она включила свет, спустилась по узкой деревянной лестнице и стала обшаривать верстак, заваленный садовым и прочим инструментом. Она нашла наручники довольно быстро в одном из ящиков. Хотя и малость потускневшие от времени, они, однако же, произвели на нее не менее сильное впечатление, чем когда-то. Норма обвела взглядом подвал – мрачное подземелье, единственное, что осталось от старого дома. Сюда-то ей, по всему видно, и придется заволочь Хейли: более надежного места не сыскать. Справа у стены валялись два матраса, положенные один на другой. Норма сбросила один на пол, оттащила к противоположной стене подвала и прислонила к огромной ржавой трубе, закрепленной намертво. Если бы ты только знал, Томми, на что я иду ради тебя… Потом она зашла на кухню, налила себе бокал чистого виски и, прислонившись к столу, залпом осушила его. Чтобы придать себе храбрости. В Бога она давно не верила и даже не могла проклинать его за то, что он ниспослал ей такое испытание. Наконец Норма вернулась к лежавшей в коридоре Хейли. Ее внезапно затошнило, и ей пришлось с этим бороться, чтобы ее не вырвало виски, который она только что в себя влила. Не желая больше тратить время, она схватила девушку за руки и потащила по паркетному полу, затем снова подхватила ее под мышки и медленно, ступенька за ступенькой спустила в подвал. Норма уложила Хейли на матрас, взяла наручники, защелкнула один у нее на запястье, пропустила цепочку за трубой и закрепила второй на другом ее запястье. Иного выхода не было – ей пришлось принять все меры предосторожности и приготовиться к худшему. Хейли, казалось, безмятежно спала. Возможно, ей даже что-то снилось. И Норме очень хотелось, чтобы сон ее был легким и приятным. Потому что скоро наступит пробуждение, и оно покажется Хейли кошмаром, в который Норма будет вынуждена погрузить ее, чтобы самой не оказаться в плену другого – невероятно страшного. Стоит ли остаться с ней? После такой дозы снотворного, которую она ей дала, девушка наверняка проспит до утра. Норма содрогнулась. Тоска, сырость, грязь. Ей казалось, что стены подвала хорошо помнят Харлана. Она взяла девушку за руку. И мысленно попросила у нее прощения. За все, что случилось. За все, что еще должно произойти. Затем она встала и стряхнула пыль с ночной рубашки, хотя понимала, что скоро опять испачкается. Этой ночью ей уже не уснуть – она будет терпеливо дожидаться Томми. И найдет способ его утешить. Второй раз. Томми Он больше не мог полагаться на луну, служившую ему проводницей. Она завела его бог весть куда. Он даже не понимал, где очутился. Томми замедлил бег и остановился на грунтовой дороге, тянувшейся вдоль кукурузных полей. У него нещадно ныли ноги, а ступни были сбиты в кровь, оттого что пришлось бежать по мелким камням. Он окончательно заблудился, словно оказался не в Канзасе, который знал как свои пять пальцев. Но надо было идти дальше и найти хоть какое-нибудь место, где он мог бы сориентироваться. Вдалеке послышался лай собаки. Наброситься на нее и руками вспороть ей брюхо. Он смог бы без труда найти дом, откуда доносился лай, и позвонить матери, чтобы она за ним приехала. Но что скажут хозяева, когда увидят его, совершенно голого, на пороге своего дома? То же, что сказала уборщица, которая наткнулась на него в школьном туалете. А как она тогда на него посмотрела!..