— Надо же! — улыбнулась она. — Ах ты мой рыцарь! Умеешь поддержать в трудную минуту. — Ну, не знаю, так ли это, — пробормотал я и показал глазами на конверт: лучше сразу покончить со всеми неприятностями. — Что это? — спросила мама. — Выговор. — Может, лучше, если я прочитаю это после ужина? — Нет, читай сейчас. Мама вскрыла конверт черенком столовой ложки, потом села за стол, держа перед собой листок бумаги. Она читала страшно долго. Что там написала учительница? Целый роман, что ли? Вдруг у мамы по щеке скатилась слеза. А ведь она почти никогда не плакала. — Ладно. Прости. Это как-то само собой получилось… — Я не из-за этого. — А из-за чего? Тогда она прочитала мне то, что было написано. ВЫГОВОР Ваш сын Фред показал сегодня пример, достойный похвалы. Он наклеил гитлеровские усики школьному скелету. По этой причине Фреду будет выставлена неудовлетворительная оценка по поведению и прилежанию. Будь я на вашем месте, я бы гордилась таким сыном. Пожалуйста, распишитесь в том, что вы это прочитали. Лина Лундстрем Классный руководитель Подпись родителей ___________ — Я горжусь тобой, — сказала мама, — и папа будет гордиться, когда узнает. Она взяла ручку, обмакнула в чернила и поставила свою подпись. А потом мы стали ужинать. — Никогда не ела такого вкусного супа, — призналась мама. — И я тоже, — сказал я. Остаток вечера на душе у меня было легко и спокойно — до тех пор, пока я не стал собираться спать. Я уже снял один носок, как вдруг припомнил такое, отчего у меня разом прихватило живот. Я попробовал дышать как можно спокойнее. Но это не помогало. Мне надо было немедленно поговорить с отцом в гардеробной. — Мама сказала, ты будешь мной гордиться, когда узнаешь кое-что. Но я не об этом. — О чем же? — Из-за любви можно нервничать? — И да, и нет. Ты что имеешь в виду? — Я положил подарок в парту одной девочке, о которой я тебе уже рассказывал. Ну, той, в которую я, наверное, влюбился. — И… — У нее такие сильные мускулистые руки. — А это плохо? — Нет, даже симпатично. Но я завернул подарок в страницу с комиксами про силача Попая. — Вот оно что! — Ну, ты знаешь, это тот, у которого огромные бицепсы. А вдруг она подумает, что я хотел подразнить ее? — И поэтому ты так нервничаешь? — Ну, из-за этого тоже. Она очень обидчивая. И потом — что, если она прочитает мое письмо вслух при всем классе? — Ты думаешь, она может? — Нет. — Тогда будь что будет. Без риска не прожить. Но я не могу больше разговаривать. У меня много дел. Пока, старик. — До свиданья, папа. Мне показалось, что он зажег трубку. Или это просто в трубе что-то чиркнуло и зашуршало. Глава 8. Париж у Эльзы над головой На следующее утро директор поймал меня в коридоре, когда я торопился на урок. Я уже опаздывал, так как долго простоял на улице, разглядывая замерзшего на ветке снегиря и размышляя об Эльзе. Старался представить, что она подумает, когда прочитает письмо. А еще — стоит ли вообще ходить в школу. — Вот так удача, тебя-то мне и надо, — запыхавшись, сказал он. Но я не считал эту встречу удачей. — Хуг! — выпалил я, словно взятый в плен индеец. — Я кое-что вчера забыл. — Извините, но нам сейчас будут объявлять итоги четверти. Учительница не любит, когда мы опаздываем. — Это не займет много времени. Директор старался говорить спокойно. Но я чувствовал, что внутри у него все кипело. Что он еще задумал? Дать мне подзатыльник, пока нет учительницы? Или подвесить меня вниз головой на крючке в раздевалке? — Что вы забыли? — Верни мне ключ. — Какой ключ? — Не валяй дурака! Ты знаешь, о чем я говорю. Если не отдашь, мне придется разбить стеклянную дверцу. А вставить стекло стоит больших денег. И знаешь, кто за это заплатит? Твои родители. Ты этого хочешь? Нет. У нас и без того было туго с деньгами. Я представил, как наше жалкое рождественское угощенье превращается в кучу кошмарных квитанций. — Нет, — сказал я, нехотя достал ключ из кармана и положил ему на ладонь. — Хорошо. А ты вчера передал родителям записку?