— Не торопись… — хмыкаю, допивая залпом остывший чай. — Чуть только Ибрагим подписывает бумажки, Али начинает свою игру. Он получает расписки от Ибрагима, но решает не отдавать их Купрееву и сам начинает его шантажировать. Не думаю, что Артём знал, во что влезает. Изначально речь шла о том, что некий Алекс Браун должен благополучно заключить соглашение с фирмой Купреевых. Вполне невинно, он без задней мысли соглашается, но на переговорах случается конфуз. Брат Али за кадром высказывается на турецком в нелицеприятной манере. — Видеоконференции, — морщится отец, — терпеть не могу. Складывается впечатление, что собеседник сидит без порток. Мерзость. — Не сбивай меня, — ворчу, пряча улыбку, — дальше хуже. Али злится и убивает отца Купреева, подсыпая ему что-то в тарелку и провоцируя этим сердечный приступ. Грозит, что та же участь ждёт и его мать и Артём идёт на все выдвинутые условия. А потом я говорю ему, что беременна. Ну и… не совсем понятно, от кого конкретно… — отец дипломатично отводит взгляд, а я продолжаю, справляясь с неловкостью: — И на всякий случай решает держаться поближе, надеясь, что ребёнок от Ибрагима. Помогает скрыть беременность, прикидывается отцом, чтобы в нужный момент достать козырь из рукава, но… не прокатило. Время идёт, Али хочется выйти из тени и стать полноправным партнёром в фирме Купреева, для Артёма это приговор, как только это произойдёт — он сам уже будет попросту не нужен, а тут ещё Али начал намекать, что у Артёма семья. В общем, Артём даёт дёру, пытаясь забрать Ромку, но я подключаю Тимура и он сваливает со своей любовницей. Мать его так же не поехала, так что он полетал немного и вернулся в отчий дом, где по стою пору и сидит, поджав хвост. А вот Али, урод, видит во мне ту самую ниточку от Ибрагима к Тимуру и один раз уже попытался от меня избавиться. Ведь если они договорятся, если объединят усилия — ему крышка. Но там до понимания… пропасть. — А от меня ты что хочешь? Чтобы я достал отцовский ремень? — Пытаться воспитывать этих идиотов? — морщусь в ответ. — Бесперспективно. Я хочу, чтобы ты устроил переполох в курятнике. — Вот теперь мне действительно интересно, — ухмыльнулся отец, а глаза загорелись озорным блеском. — За всем этим стоит некий Николаев и дёргает за ниточки. Через фирму Соболева возит, через фирму Купреева реализует, вся основная логистика в одном городе — удобно устроился. Скоро будет ещё одна поставка, крупная. С пристани её должны забрать и куда-то отвезти, не на корабле же оставлять. И уже с этого склада распределять по точкам. Можно просто обрушить на них Госнаркоконтроль, но тогда и Тимур и Ибрагим пойдут по этапам, а я, как ты откуда-то знаешь, в интересном положении. — И опять не знаешь от кого? — спрашивает отец вяло. — Во-первых, — отвечаю с вызовом, — это не твоё дело. Во-вторых, знаю. Но тебе не скажу. — Почему это? — спрашивает возмущённо. — А чтобы оба живы остались, — ухмыляюсь в ответ. — Умно, — тихо смеётся и качает головой. — С внуком познакомишь? — Даже не мечтай. — Понял… так что ты хочешь? — Хочу, чтобы ты обнёс склад и вывез всё в какое-нибудь укромное местечко, но так, чтобы господин Николаев смог найти. — Он притащится за своим товаром, а там его будет ждать Госнаркоконтроль? Изящно… мне нравится. Сколько времени на подготовку? — Ибрагим сказал — две недели до поставки. — Достаточно, — кивает удовлетворительно, — подготовлю место — сообщу координаты. Матери мой пламенный привет. — Передам обычный, — отвечаю брезгливо. — Диана, — окликает меня у двери, — а если они оба врут тебе? Если за два года всё поменялось? Если их обоих устраивает положение дел? — Госнаркоконтроль возьмёт тех, кто придёт за товаром, — отвечаю, пожав плечами, — вот и проверим. Ты, главное, пошуми погромче, чтобы сбежались все заинтересованные. — Не сомневайся, — ухмыляется, а я выхожу, глубоко вдохнув. 25 В дом Соболева я вернулась не сразу. Позвонила Мазурову, мы встретились и мило поболтали на крыше моего дома. Подробностями я его не баловала, но пообещала крупную рыбку. А уж одна она будет или косяком пойдут… Было немного страшно. Я верила им, верила обоим, но червячок сомнения всё равно грыз. Но, я уже заварила эту кашу, отступать было поздно. Сидела в гостиной и подпевала игрушке сына, когда вошёл Соболев. Ромка схватил лежавший рядом носок и побежал к нему, смешно виляя бёдрами в подгузнике. Привык уже, папой пока не называет, но видно, что привязывается с каждым днём всё сильнее. Как и я, размякшая от его речей. Опять забралась на самую вершину и опять шагнула вниз. — Завтра в десять встреча в конференц-зале отеля. Хочу, чтобы переводила ты, — говорит сдержано. — Хорошо, — пожимаю плечами и слабо улыбаюсь ему. Игры с сыном, очередной тихий вечер, очередной тихий стук в дверь его спальни, очередная ночь вместе. На следующий день рядовые переговоры, на работу даже не возвращаемся, сразу в дом, играть в семью. Через неделю я не выдержала и спросила: — Вы вообще что-нибудь делаете? Или я застряла в этом лимбо навеки? — Потерпи ещё неделю, — улыбается через силу, — Али объявится только если делать вид, что всё идёт так же, как раньше. — Ну, объявился, дальше что? — вздыхаю в ответ. — А дальше попробую выяснить, куда уходит поставка. Теперь хотя бы понятно, кого держать на прицеле, я всё это время гонялся за Ибрагимом, как выяснилось, зря, он передаёт всё дальше и умывает ручки. «А он захочет убедиться, что Али его предал и так же начнёт за ним следить, — соображаю мысленно, — и они оба окажутся там, где не следует». — Ясно, — пожимаю плечами почти равнодушно, — а дальше? — А дальше иду со всем к твоему пижону и надеюсь, что меня не загребут. — Звучит как план, — улыбаюсь и переключаюсь на сына, теряя интерес к разговору. День икс. Я на нервах. Позвонил отец, сообщил, что все на местах, что Ибрагим принял поставку и занял позицию, что Тимур там же, что Али перегрузил товар. Перехватить его должны по пути и отвезти на склад, который отец возвёл за несколько дней на пустыре за свалкой. Очень символично получилось. Беру телефон и отправляю Тимуру сообщение: «Рома упал». В принципе, не соврала. Он вообще под ноги не смотрит, несётся к цели, не видя преград. Следом пишу Ибрагиму: «Что-то не так. Вызвала скорую. Не могу дозвониться до Тимура». Начинают названивать оба, а я просто сижу и смотрю на экран, игнорируя. Могла бы, конечно, предупредить обоих. Просто сказать, как есть: придёт поставка — уносите ноги. Но я хотела ещё раз убедиться в том, что они оба не врут, что в самом деле начнут пасти Али. Две машины проехали на территорию друг за другом. Думаю, они ещё возле посёлка поняли, что я их обдурила, оба вышли злые, хлопнули дверьми и пылающими взглядами требовали объяснений. — Мама на стол накрыла, — бросила ненавязчиво, — мойте руки. — Я тебе сейчас шею намылю, — прошипел Соболев на ухо, схватив меня за запястье и дёрнув на себя. — Па-па-па-па! — вырулил из комнаты на полном ходу Ромка, споткнулся об игрушку и рухнул плашмя, тут же начав подниматься, смешно отклянчив попку. Папа… Тимур встал как вкопанный, а я попыталась переключиться, проглотив ком в горле размером с небольшой остров. — Ну вот, опять, — пожала плечами и пошла на кухню, мазнув взглядом по Ибрагиму. Занялась разогревом остывшей еды, напевая себе под нос, тянула время, чувствуя тяжёлые взгляды на своём затылке, пока, наконец-то, не позвонил отец. — Да! — выпалила в трубку, а он хохотнул: — Включай новости. Хватаю пульт, нажимаю на красную кнопку и нашим глазам открывается прекрасная картина. — По словам оперативной группы, перехвачена крупная партия наркотиков, — вешает корреспондент, позируя на фоне свалки. — Выключи, — рычит Тимур и со скрежетом отодвигает стул, в два шага подходя ко мне и вырывая пульт. Выключает телевизор и шумно дышит мне в лицо, раздувая ноздри. — А мне вот было интересно, — хмыкает Ибрагим. — Местечко незнакомое. Я правильно понял, что поставку до нашего склада так и не довезли? — Да, — отвечаю, продолжая смотреть на Тимура. — Чудно… и я правильно понял, что это не заслуга Али? — Да. — То есть, его грабанули по пути, они потащились на выручку, с подмогой, но на месте их ждал сюрприз в виде спецназа? — Ага… — Тогда я рад, что купился на твою подставу, душа моя. Отблагодарю позже, да и поем, пожалуй, в другом месте. — Ну, что? — спрашиваю апатично, когда Ибрагим выходит. — Жёсткая проверка, Ди. Меня убивает, что она тебе понадобилась. И меня убивает, что устроила ты её не только мне.