Асканио был молодым талантливым оборотнем, но я сражалась рядом с Рафаэлем. Он мог пройти через комнату, полную таких Асканио за считанные секунды и никого из них не оставить в живых. — Асканио, — я вложила в слово столько тихой угрозы, что мальчик застыл, словно окаменевший. — Твой альфа выглядел так, будто нуждался в твоей помощи? Голос Асканио прозвучал надрывисто. — Нет, мэм. — Иди во двор и жди, пока я тебя не позову. Асканио открыл рот. — На улицу, живо. Оставайся на заднем дворе. Не разговаривай с Ребеккой. Он стиснул челюсти и подорвался с места. Через мгновение задняя дверь громко захлопнулась. Рафаэль разбил мое сердце на крошечные осколки, и те ранили меня изнутри. Никогда за все время, проведённое вместе, он даже не обмолвился о помолвке. А теперь, найдя красивую, пустоголовую идиотку он собирался на ней жениться. Почему она? Что она дала ему такого, чего не было у меня? Ответ пришел ко мне болезненным осознанием. Она была рядом с ним. А я нет. Я отстранилась от него. Думала, он подождет, пока я приведу мысли в порядок. Проклятье, это была ошибка. Я наклонилась вперед, спокойным тоном обращаясь к нему. — Ты под кайфом? — Чего? — Ты чем-то обкурился, прежде чем решил, что выставить ее напоказ передо мной было бы хорошей идеей? Может, ты случайно съел какие-то странно выглядящие грибы? Он улыбнулся мне. Это была блестящая ухмылка Рафаэля, острая, как лезвие его ножей. — Ты же знаешь, я могла убить ее, прежде чем ты остановил бы меня. — В этом не было никакой опасности, — сказал он. — Это бы означало, что ты ведешь себя, как оборотень, а мы все прекрасно знаем, что этого не произойдет. Оу. — Моя память, должно быть, меня подводит. Но я не помню, чтобы ты был таким жестоким. — Люди меняются, — ответил он. — Ты ожидала, что для всех вокруг жизнь остановится, пока ты устраиваешь свою маленькую вечеринку самобичевания? Должен ли я был сидеть под дверью и ждать, как послушный мальчик, пока ты «ищешь себя»? Было так больно, что я начала неметь. — Я не захлопнула дверь. Мой телефон продолжал работать. Если бы ты хотел связаться со мной, то мог бы это сделать. — Ой, прошу! Думаешь, у меня нет гордости? Я любил тебя, заботился о тебе, я предложил тебе место в Стае рядом со мной, но ты предала все, что было для меня важно. Как это обернулось для тебя, Андреа? Стоило ли того? — Нет. Это не так. — На моем лице выступили морщины. — Моя дверь тоже не была заперта. Он копил все это с той ночи, когда мы поссорились. И теперь гнев выходил наружу. — Ты предала меня, позволила Ордену обращаться с тобой как с дерьмом, а затем спряталась от всех в своей квартире. Это не та Андреа, которую я знал. Я думал, что могу на тебя рассчитывать. Думал, ты прикроешь мою спину. — Его лицо превратилось в дикую маску. — Я сделал бы ради тебя все. Я тоже, тоже сделала бы для него все что угодно. Если бы в том клановом доме волков оказался он, я бы бежала туда так быстро, что даже весь Орден не смог бы меня остановить. Другая «я» так громко завыла у меня в ушах, оглушительно громко. . — Ты наплевала на меня. Выбрала рыцарей вместо моего народа, а это значит, тебе был дороже твой драгоценный Орден, а не я. Я дрожала, стараясь сдержаться. Мое тело изо всех сил сопротивлялось стрессу, предавая меня. — Нечего сказать? — Мне жаль, что я причинила тебе боль. — Слишком поздно. Я устал ждать, когда ты перестанешь убегать от самой себя. Хочешь знать, что самое лучшее в Ребекке? Его глаза, словно чистые рубины, горели алым. Я висела на волоске. — Она — не ты. Моя человечность разорвалась, и другая часть меня выплеснулась наружу. Внезапно замолчав, Рафаэль ошарашенно уставился. Клочья порванной одежды развевались вокруг меня. Неожиданно, возникло любопытное ощущение, что я наблюдаю за всем со стороны. Мои руки все еще лежали на столе, но теперь мягкий песочный мех с россыпью коричневых пятен покрывал твердые мышцы. Я знала, как выглядело мое лицо: смесь человека и гиены с темной мордой и моими голубыми человеческими глазами на ней. Большинство оборотней имели две формы: человека и животного. Наиболее талантливые из нас могли поддерживать форму воина, находясь на полпути между животным и зверем. У меня не было животного облика. Для меня существовало только два варианта: мое человеческое «я» и мое другое «я», не человек и не гиена, а странное существо посередине. Я была зверёнышем. Мой отец начал свою жизнь будучи гиеной, но впоследствии заразился вирусом Lyc-V и превратился в человека. За мое происхождение меня ненавидели другие оборотни, некоторые даже пытались убить. Я осмотрела себя, сидя на месте. Я так долго сдерживалась. Так долго вела себя хорошо. Всегда делала то, что от меня ожидали. Я следовала правилам и нормам. И посмотрите, куда меня это привело. Быть хорошим больно. — Я не это имел в виду, — заговорил Рафаэль. И почему я зря тратила все это время, притворяясь не тем, кем являюсь? Я устала, очень, очень устала постоянно сдерживаться. Сейчас я чувствую себя… правильно. Я чувствую себя свободной. Я не чувствовала этого с тех пор, как потеряла контроль и ударила тетушку Би. Она откинула меня на два лестничных пролета, но это того стоило. Черт возьми, это того стоило. В любом случае, что я теряла? Я глубоко вздохнула и отпустила старую добрую Андреа. Магия пронизывала меня, делая тело сильнее, а чувства острее. Запахи наполняли мой нос, проникая через рот и заполняя легкие. — Андреа? Я наклонила голову и посмотрела на него. Он привел в мой офис другую женщину. Что заставило его думать, что я стану это терпеть? Я открыла рот и показала ему острые зубы. Большинство оборотней не умели говорить в полуформах, но я не из их большинства. — Нет, ты имел в виду каждое слово. Я сказала тебе, что сожалею. Я взяла на себя ответственность за свое поведение. Но теперь все кончено. — Мой голос был твердым, пронизанный грубыми нотками рычания. — Этот офис — моя территория. Если ты хоть раз снова приведешь сюда свою женщину, я сочту это вызовом. Он наклонился вперед, вдыхая мой запах. Его верхняя губа подрагивала, выдавая хищный блеск зубов. — Изучала Законы Стаи? Я засмеялась и услышала в своем голосе жуткий гогот гиены. — Мне не нужно учиться. Я знаю все законы. — Тогда ты знаешь, что не можешь напасть на человека. — Кто сказал что-то о нападении на человека? Если ты снова приведешь ее сюда, это будет твоя ошибка. Я надеру тебе задницу, и даже твоя мамочка не сможет меня остановить. Рафаэль наклонился ближе, его глаза светились. — Обещания, обещания, дорогая. Я щелкнула зубами. — Я не твоя «дорогая». Твоя дорогая сидит на стоянке. Начало глухого рычания послышалось из его горла, но глаза были, скорее, озадачены. Он не был уверен, что со мной делать. Я хотела что-нибудь укусить. Я хотела рвать и разрезать вещи на части своими когтями, избавляясь от боли. Я хотела, чтобы он ушел. Но если он уйдет, нам придется сделать это снова. У меня еще есть моя работа. Этот сукин-сын не лишит меня этого. Я получу необходимую мне информацию и больше не позволю ему беспокоить меня. Я взяла ручку когтистой рукой. — Твой запах меня раздражает. Давай закончим, чтобы я проветрила помещение и убрала из своей жизни тебя и твою девчонку. Здание «Синяя Цапля». Как ты его купил? Он уставился на меня. — У нас четыре мертвых человека. Твой народ. Постарайся не тормозить. — Закрытый аукцион. — Рафаэль откинулся назад, изучая меня. — Были ли другие покупатели? — Да. Это было очень ценное строение. — Ты знаешь, кем они были? Закрытый аукцион означал, что каждый из участников делал конфиденциальную ставку на здание. Рафаэль всегда делал свою «домашнюю работу» и изучал других покупателей, чтобы понять, какую цену выставить против них. — Могу назвать тебе тройку лучших, — сказал он.