— Ребекка. — Женщина пожала мне руку. Я сосредоточилась на том, чтобы не раздавить костяшки ее пальцев на блинчики с хрящами. — Я получил твое сообщение, — произнёс Рафаэль. А я получила твое, громко и ясно. Другая «я» во мне, та, у которой отрастали когти и клыки, взвыла от беспомощной ярости. Она не воспринимала нюансов. Она понимала лишь то, что человек, который любил ее и заботился о ней, предал ее, и теперь ей было мучительно больно. Он был моим. Моим! Другая я кричала внутри, разрывая стены, чтобы ее выпустили наружу. Я изо всех сил пыталась держать ее под контролем, навязывая логику эмоциям. Желание двигаться дальше — это элементарно. Двигаться дальше, я могу это понять. Это разбило бы мне сердце, но я бы это поняла. Но то, что я видела перед собой было гигантское послание «пошла ты к черту», написанное светящимися буквами. Я заставила свой рот шевелится. Мой голос звучал ровно: — Пожалуйста, присаживайтесь. Они сели. Позади них Асканио глазел на нас, отвесив челюсть. — Асканио, не мог бы ты принести нашим гостям кофе? — Чёрный, пожалуйста, — сказал Рафаэль, его голос, словно нож, резал меня. — Сливки и сахар отдельно. — Я не пью кофе, — сообщила нам Ребекка. — Он портит цвет зубов. — У тебя были проблемы с копами? — спросила я, стараясь держать себя в руках, если я дам себе слабину, то сломаюсь. Он взглянул на меня. — Просто мелкие формальности. Были ли у тебя проблемы на раскопках? — Вовсе нет. Стефан мне помог. — Стефан. Он хороший человек. — Да, так и есть. Кто твоя милая спутница? — Я улыбнулась Ребекке своей лучшей улыбкой. Рафаэль наклонился вперед, скользнув левой рукой по спинке стула Ребекки, его тело наполовину повернулось, чтобы прикрыть ее. Он узнал улыбку — она означала, что кого-то вот-вот пристрелят. — Я его fiancée — сказала Ребекка. Fiancée? Невеста. Глаза Рафаэля слегка расширились. Видимо, он не хотел, чтобы я узнала, но было уже слишком поздно. Она выпустила кота из мешка. — Как мило, — произнесла я, из моего голоса сочилась сладость. — Я не слышала объявления. — Мы помолвлены, — добавила Ребекка. — Мы ждем окончания финального года, чтобы официально объявить. — Ты имеешь в виду финансовый год? — О, Боже. Она была совсем дурой. — Да, я так и хотела сказать. Рафаэль провел рукой по пальцам Ребекки с ярко-розовыми акриловыми ногтями. Я закрыла глаза на долгую секунду. — Поздравления счастливой паре. — Спасибо, — ответила Ребекка. Рафаэль игрался с прядью ее волос. Он серьезно сделал это. — Вижу, ты перешёл на более роскошную модель, — сказала я. — Должно быть, влетело в копеечку. — Стоит каждой потраченной монеты, — ответил он. — У тебя всегда были дорогие запросы. — О, не знаю. — Он пожал мускулистыми плечами. — Иногда мне доводилось бывать в трущобах. Я убью тебя. Я причиню тебе боль, жалкий ублюдок. — Будь осторожен. Иногда трущобы могут быть весьма опасными для тебя. — Я могу позаботиться о себе, — сказал он и подмигнул мне. — О чем вы говорите? — спросила Ребекка. — Про мою машину, куколка. — Рафаэль поднял ее руку. Нет. Нет, он не посмеет. Он поцеловал ее пальцы Каждый нерв в моем теле начал гореть. — Вы кажетесь такой подходящей парой. — Я улыбнулась им. — Физически и интеллектуально. Ребекка такая потрясающая. — Не говори, ещё и преданная, — добавил Рафаэль. — И любящая. Прям как собака. — Я уверена, твоя матушка просто в восторге от вас двоих. На лице Рафаэля дернулся мускул. Шикарно, я попала в уязвимое место. Тетушка Би, его мать и глава клана гиен, была легендой. Буды — совершенно дикие, а она управляла ими с милой улыбкой и острыми, как бритва, когтями. При одном взгляде на Ребекку, у тетушки Би, должно быть, случился апоплексический удар. Рафаэль нахмурил брови. — В одобрении моей матери нет необходимости. Ну, да. — А она об этом знает? Подошел Асканио с кофейной кружкой на блюде, баночкой сахара и чашкой сливок. — Она ужасная женщина, — капризным голосом произнесла Ребекка. Асканио замер. Я уставилась на Рафаэля. Собираешься позволять подобное? Серьезно? Тетушка Би была его матерью, но она также являлась и его альфой, а Асканио состоял в клане. Рафаэль наклонился к Ребекке, его голос был интимным, но твердым, как сталь, обернутая бархатом: — Милая, никогда публично не оскорбляй мою мать. — Она же меня оскорбляет. И ты ничего не делаешь с этим. Асканио сосредоточился на Рафаэле, ожидая сигнала. Би управляла кланом, но Рафаэль значился мужской альфой клана. Он бросил на Ребекку предупреждающий взгляд, но это не подействовало. — Она грубая и злобная… Асканио поднял банку с сахаром и опрокинул ее на голову Ребекке. Белый порошок рассыпался по ее светлым волосам и платью. Она ахнула и спрыгнула со стула. — О, нет! — Я широко раскрыла глаза. — Мне так жаль. Мальчики-подростки такие неуклюжие. — Раф! Раф? Он что, ее пудель? — Почему бы тебе не выйти на улицу и не подождать меня в машине? — Предложил Рафаэль. — Но… — Выйди на улицу, Ребекка. Она с недовольным видом покинула офис. Глаза Рафаэля зажглись глубоким рубиновым сиянием. Он взглянул на Асканио, словно решая, что с ним делать. Мальчик наклонил голову и молчал, не отрывая взгляда от пола.