— Отстой, — сказала я угрожающе громким голосом в пустую комнату. Я точно знала, что должна была сделать. Мне необходимо было взять телефон, позвонить ему и рассказать, что я чувствую. Я должна была сделать это несколько недель назад, но поднять трубку теперь было все равно, что пытаться забраться на Стоун-Маунтин. Наше «долго и счастливо» закончилось после одной ссоры, и виноваты в этом были мы оба. В то время, когда Эрра бушевала в Атланте, мы с Кейт едва пережили жесткую схватку с одним из ее творений в Ордене. Штаб-квартира Ордена была наполовину сожжена, наполовину затоплена, все окна выбиты, стены продолжали дымиться. Именно в этот момент поступил экстренный вызов из дома клана волков. На них тоже напала Эрра, и они умирали. Мы с Кейт хотели помочь. Но Тед, действующий рыцарь-заступник, приказал нам отступить. Он нуждался в нас в Ордене. Кейт сорвала с себя удостоверение Ордена и ушла. Я так не сделала. Я была рыцарем. Я принесла клятву и не имела права выбирать, какие приказы мне выполнять. Рафаэль принял это как личную обиду. В его понимании я отвернулась от оборотней, от Стаи и поэтому отвернулась и от него. Он был буда-принцем Атланты, любимым сыном, которым восхищались и поддерживали на каждом шагу. Для него являться оборотнем было самой естественной вещью в мире. Для меня же быть оборотнем означало чувствовать боль, унижение и жить в постоянном страхе. Каждая косточка в моем теле была сломана оборотнями еще до того, как мне исполнилось десять лет. Меня кололи ножом, били кулаками, ногами, плетью и поджигали. Я неоднократно наблюдала за тем, как со злобным ликованием мою мать избивали в кровавое месиво. Я отреклась от этой жизни и вместо этого выбрала Орден. Рыцари стали моей Стаей, а Тед — альфой. Рафаэль знал все это или, по крайней мере, большую часть. Я рассказала ему о своем детстве. Но, по его мнению, все эти издевательства надо мной были совершены «плохими» оборотнями. В то время, как Стая Атланты состояла из «хороших» оборотней, придерживающихся законов, дисциплины и безопасности. Он считал, что они заслужили мою преданность больше других только потому, что все мы временами обрастали мехом. Он ожидал, что я брошу все, ради чего так долго работала, и стану его буда-принцессой. Мы поссорились и разошлись. Никто из нас не признал, что все кончено. Мы просто перестали общаться. Я думала о том, чтобы позвонить ему. Я собиралась сделать это сразу после того, как мы, наконец, победили Эрру, но в том последнем бою меня ранили. Мой статус оборотня стал известен, и Орден любезно попросил меня явиться в главный штаб. Не то приглашение, что можно отклонить. Так, я предстала перед судом. Мне казалось, что это мой шанс изменить Орден к лучшему. В наших рядах были и другие люди в похожей ситуации: скрытые оборотни, люди, держащие в секрете свой статус «не полностью человека». Я хотела доказать, что мы достойны рыцарского звания. У меня был звездный послужной список, годы образцовой службы, а также медали и другие награды, подтверждающие это. Я думала, что у меня есть шанс. Я пыталась, отчаянно пыталась, но, в конце концов, все было напрасно. Орден избавился от меня, и на этом все закончилось. Я не могу изменить прошлого, но в моих силах сделать что-то в настоящем. Без Рафаэля я не счастлива. Я отчетливо понимаю, почему не взяла до сих пор трубку. Конечно, отчасти из-за гордости. Отчасти из-за гнева. Я устала от того, что все вокруг меня осуждают. Орден осудил меня за то, что я являлась оборотнем. Оборотни осуждали за «неправильного» отца. И в тот момент, когда моя жизнь по-настоящему превращалась в ад, мне нужно было, чтобы Рафаэль был тем человеком, который не осуждал бы меня. Я злилась на него. Но глубже под этим скрывался страх. Пока я не звонила ему, Рафаэль не мог сказать мне, что все кончено. Как же так получается, что я могу залезть в перестрелку, несмотря на превосходящие силы, и оказаться между огнем и мирными жителями, но у меня не хватало храбрости, чтобы поговорить с одним единственным человеком, который значил для меня все? Я прошла на кухню, сняла трубку и набрала номер Рафаэля. Между нами что-то было, черт возьми. Мы любили друг друга. Я скучала по нему. И он, должно быть, тоже скучал по мне. Нам нужно перестать глупить и разобраться во всем. В телефонной трубке раздался гудок. Он поймет. Если бы он только дал мне шанс, я бы заставила его все это понять. Что-то влажное коснулось моей щеки, и я поняла, что это слеза. Иисус Христос. Я вытерла щеку. Хорошо, что я одна, и никто этого не видит. Включился автоответчик. Голос Рафаэля произнес: «Рафаэль Медрано. Оставьте свое сообщение.» Возьми себя в руки. Будь профессионалом. — Привет, это я. Джим попросил меня расследовать убийства на твоей работе. Мне нужно задать тебе пару вопросов, поэтому я подумала, может, мы сможем встретиться в моем офисе завтра утром. — Нейтральная территория, никакие воспоминания не помешают. Я замешкалась. — Знаю, мы расстались не лучшим образом, и я сожалею об этом. Мы оба допустили ошибки. Надеюсь, что мы сможем отложить это в сторону и попытаться вместе разобраться с этим делом. Я скучаю по тебе. Я ужасно по тебе скучаю. — Я бы хотела иметь возможность прояснить ситуацию. Я… мне нужно сказать тебе кое-что. Давно следовало сказать. Увидимся завтра. Я повесила трубку. Прозвучало немного не верно. Я не совсем то хотела сказать. Но опять же, истерические вопли в трубку и рыдания о том, что его запах заставляет меня сжаться в комочек, не принесли бы никакой пользы. Извинения и слезы подождут, пока мы не встретимся и не останемся наедине. Я смогу все сделать правильно. Мне просто нужно хорошенько подумать об этом до утра. Глава 3 Утро принесло с собой свет и магию. Мне потребовалось несколько дополнительных минут, чтобы решить, что надеть. Не то чтобы это имело особое значение, но я надела свою бледно-голубую рубашку. Она сочеталась с моими глазами и выглядела мило. Затем натянула любимые джинсы и взглянула на себя в зеркало. Делать полноценный макияж было бы уже чересчур. Я нанесла тушь и уложила свои светлые волосы, которые отрастали неравномерно из-за короткой стрижки. Сразу после того, как меня выгнали из Ордена, я «заморозила» кончики своих волос, покрасив их в синий цвет, но теперь краска полностью исчезла, и вместо этого у меня осталась голова, полная оттеночных бликов. Прямо как девчонка перед выпускным балом: наряжаюсь и трясусь вся на нервах. Я скрестила руки на груди и посмотрела на себя в зеркало. Снайпер, смерть, убийство, жестокость, успех. Окей, так-то лучше. Рафаэль всегда выявлял во мне мою скрытую сторону. Дикую сторону, ту, что состояла из чистых эмоций. Эта дикая Андреа безоговорочно любила его и совершала иррациональные поступки, например, сидела возле телефона с бешено колотящимся сердцем и ждала его звонка или бежала сломя голову навстречу опасностям, чтобы сражаться на его стороне. Эту дикую Андреа однажды арестовали. Мы устроили себе романтическое уединение в загородном клубе, и пока я отошла от джакузи во внутреннем дворике отеля, чтобы воспользоваться ванной, какая-то шлюшка пристала к Рафаэлю, не принимая ответа «нет». Когда я вернулась, она, вместо того чтобы быстренько ретироваться, предложила нам повеселиться всем вместе. Я пару раз макнула ее головкой в водицу. К сожалению, для этого мне пришлось наставить пистолет на охрану отеля, но тут появился заместитель шерифа. Рафаэль тогда так обрадовался. Я, наконец-то, вела себя как подруга-оборотень: иррационально, собственнически и по уши влюблённо. Я не знаю, была ли эта часть меня самой, моей натуры гиены или просто той бескомпромиссной пятнадцатилетней девчонки, которая живет внутри каждой женщины. Но сейчас не время выпускать ее наружу. Я должна оставаться спокойной, чтобы извиниться и попытаться уладить отношения между мной и Рафаэлем. Агентство «Новый Рубеж» располагалось в крепком строении на северной окраине Атланты, примерно в часе езды от Крепости. Царь Зверей, также известный как «сладкий котёнок» Кейт, сам выбирал это место. Он изрядно постарался найти здание, которое максимально близко находилось бы к Крепости, при этом не покидая черты города. Кэрран не любил оставаться без Кейт, а Кейт не любила оставаться без Кэррана. Входная дверь не заперта. Отлично. Я вошла. Асканио оторвался от своей метлы. Несмотря на то, что у «Нового Рубежа» было очень мало клиентов, сотрудников хватало в избытке, отчасти потому, что Кейт продолжала их нанимать. По ее словам, Асканио Ферара являлся стажером. На самом деле никто из здравомыслящих людей не нанял бы его в качестве стажера или кого-либо еще, кроме разве что «генератора пробок на дороге». Если поставить его на углу улицы, рано или поздно какая-нибудь бедная женщина-водитель врежется в столб. Пятнадцать лет, блестящие черные волосы и зеленые глаза. Асканио был прекрасен. Не просто симпатичный, не просто привлекательный, а именно красивый. При взгляде на него возникала ассоциация с падшим ангелом: за невинным личиком и выразительными глазами скрывался коварный, лукавый ум. Как и большинство детей мужского пола в клане гиен, его холили и лелеяли, тем более что он был потерян большую часть своей жизни, а его мать только недавно смогла отыскать его. За этот короткий период он попал во все мыслимые и немыслимые неприятности, кульминацией которых стал арест за секс втроем на ступеньках здания морга. Мальчик просто не соображал, как работает Стая, и, поэтому тётушка Би, в конце концов, навязала его Кейт. Выбор был прост: или так, или пристрелить его. Кейт решила превратить этот неистовый комок проблем и гормонов в нашего стажера. Как работает ее разум, я никогда не пойму. Для меня это загадка. Асканио заметил, что я зашла, и отсалютовал мне, держа метлу будто винтовку. Я указала на метлу: — Нет. — Почему нет? Потому что подобный жест заставил бы любого бывшего военного инструктора негодовать с пеной у рта. — Своим оружием отдают честь в знак уважения. Он изобразил для меня озадаченную невинность. — Но у меня нет ни винтовки, ни меча. Метла — мое оружие. Умник какой. — Малыш, ты заставляешь мой мозг взрываться. — Ave, Andrea! Ianitori te salutant! Аве, Андреа, дворники с метлой приветствуют тебя. Кейт заставила Асканио и ее подопечную Джули изучать латынь, потому что на древнем языке было написано множество исторических текстов, связанных с магией, и, очевидно, это было важной частью их образования. Поскольку уроки проводились в офисе в течение нашего преобладающе свободного времени, я учила язык вместе с ними. Я ткнула пальцем в Асканио. — Лучше молчи. Латынь — мертвый язык, но это не значит, что ты можешь издеваться над его трупом. Закончи подметать, ianitor. Он развернул метлу с ловкостью морского пехотинца на строевой подготовке, вонзил рукоять в землю, подпрыгнул, промаршировал вокруг нее, с прямыми ногами, и приземлился на одно колено, склонив голову и вытянув правую руку с зажатой в кулаке метлой параллельно полу. — Ты выпил с утра кофе, не так ли? Он взглянул на меня и кивнул с широкой улыбкой на лице. Подросток буда. Этим все сказано. Я села за стол и изо всех сил постаралась сосредоточиться на моем деле. Повторный обзор улик только подтвердил то, что я уже поняла прошлой ночью: я не нашла никаких вещественных доказательств. Большая часть собранного мной материала, выглядела как обычный мусор, что, конечно, не обязательно должно означать, что это он и есть. Все это могло быть зацепками, значение которых не сразу становилось очевидным. Я все равно каталогизировала их. Преступления редко раскрывались блестящими детективами в сиянии интеллектуальной славы. Большинство из них были решены терпением и такими же дотошными занудами, как я Рев транспортного средства на зачарованном водном двигателе прогремел за нашей дверью. Рафаэль. Скорее всего. Кейт бы припарковалась в дальнем углу стоянки сбоку, потому что у нее были некоторые проблемы с выездом назад. Я притворилась, будто погрузилась с головой в свои бесполезные находки. Всю дорогу по пути в офис я пыталась придумать, что я скажу и как это сделаю. Я хотела объяснить ему, почему я так поступила. Я хотела сказать, что люблю его. Это была попытка подготовиться к тому, что он может отшить меня, но большая часть меня отчаянно наивно надеялась, что он простит, и мы вместе отправимся домой. В нашу до абсурда укрепленную дверь раздался стук. — Periculo tuo ingredere! — провозгласил Асканио. Что, черт возьми, он только что сказал? Ingredere… Входите… Входите на свой страх и риск? — Если это клиент, я тебя пристрелю, — предупредила его я. Дверь распахнулась. Вокруг меня закружился непривычный аромат, тяжелый шлейф розы, пачули и кориандра — дорогие духи. В комнату вошла высокая девушка. В ней было почти шесть футов, а ее высокие блестящие каблуки прибавляли ей еще четыре дюйма к росту. Волосы цвета сверкающего белого золота ниспадали на спину ниже пояса. Ее фигуру облегало довольно короткое черное платье или длинная футболка, сложно решить, что именно. Как бы там ни было, на ее невероятно узкой талии оно было стянуто белым поясом с золотыми заклепками. На миловидном лице, с почти идеальным макияжем, было то слегка банальное выражение, которое иногда можно увидеть на моделях: она либо сонная, либо возбужденная, либо ей просто крайне необходимо чихнуть. Позади девушки в кабинет вошла темная фигура. Шесть футов три дюйма, худощавый, в черной кожаной куртке и выцветших джинсах… Он вышел на свет. Синие глаза взглянули на меня, и мир вокруг нас развалился. Его лицо, обрамленное мягкими черными волосами, не было идеальным, как у Асканио, но оно было мужественным и притягательным, а выразительные глаза передавали своего рода сексуальную напряженность, обещание и вызов, из-за которых женщины полностью теряли самоуважение и подавали ему недвусмысленные знаки внимания, даже при своих мужчинах. Знакомый запах окутал меня, как парфюм, наполненный болью. Рафаэль. Будто во сне я увидела, как он положил руку женщине на задницу, нежно подтолкнув ее к двум стульям у моего стола. Боже милостивый. Он нашёл мне замену. Он заменил меня лучшей версией меня самой. И привел ее в мой офис. Ткнуть меня в это носом. Планета с мучительным хрустом вернулась на место. Я встала, не понимая как, протянула руку, и услышала, как мой собственный голос произнёс: — Доброе утро.