Инга поняла перемену его настроения по-своему. Обрадовался, что придет девчонка, подумала она. Сейчас начнет выламываться перед Лютиком, распускать хвост! Боб возмутится, еще полезет в драку! Кажется, их ждут проблемы… От торгово‐развлекательного центра «Остров сокровищ» до Театральной площади была всего пара остановок, так что Боб и Лютик появились на пороге кафе уже через двадцать минут. Инга призывно помахала им рукой. Баженов обернулся. Вместо бритоголового амбала к их столику подходил невысокий плотный молодой человек, держащий за руку хорошенькую золотоволосую девушку со светло-карими круглыми глазами. У самого парня глаза оказались не наглыми, а скорее пристально-въедливыми, и выглядел он вполне интеллигентно. А главное, он ниже Инги, и это совершенно примирило с ним Баженова. Инга не могла млеть от этого парня, а значит, с ним можно было иметь дело! Он широко улыбнулся и встал, отодвигая стул для Лютика. Инга слегка напряглась и подумала, что распускание хвоста началось… Но пока ничего плохого не происходило. Все расселись, перезнакомились, и Лютик сразу принялась щебетать: – Ой, в этом кафе такой тортик клевый готовят – черемуховый, просто супчик! Я буду тортик и кофе со сливками. Бобик, да? Ой, и мороженое тоже! – Если приклеишься попой к стулу, я тебя отрывать не буду! – насмешливо предупредил Боб. – Фу, Бобик! – обиделась Лютик. Баженов поднялся из-за стола. – Я закажу всем черемуховый торт, мороженое и кофе… – Мне без сливок! – хором сказали Инга и Боб. Баженов кивнул и пошел к стойке. – Инга, это ваш парень? – громко зашептала Лютик. – Ничего такой! Супчик! Боб насмешливо поднял бровь и криво усмехнулся. Инга снова подумала: ну, началось! – Леша просто мой однокурсник, – объяснила она. – Мы совершенно случайно встретились на днях и попали в неприятную историю. Сейчас Леша вернется, и я расскажу… Человек, сидящий за соседним столиком спиной к четверке, подлил себе чаю из белого фарфорового чайника и стал пить мелкими аккуратными глотками, стараясь, чтобы шум не заглушал звук голосов у него за спиной. В принципе он слышал достаточно хорошо, несмотря на то что в кафе было шумновато. В ухе у него было миниатюрное устройство, усиливающее звук. Но боязнь упустить хоть слово из разговора соседей держала в напряжении. Особенно он напрягался, когда начинала говорить эта… Вчера он узнал ее сразу, несмотря на то что прошло много времени. Чувство узнавания было обжигающим, он не мог ошибиться! Она стала болевой точкой в его жизни, которая саднила, мучила его… Вчера она вела себя так, будто видит его в первый раз, но это ничего не значило. Жаль, что у него вчера ничего не получилось, – так хотелось покончить со всем этим быстро и навсегда. Теперь придется искать другие пути… Сегодня она не заметила его, не почувствовала присутствия, хотя он следил за ней от самого дома. И здесь, в кафе, он подобрался совсем близко, рисковал, но что было делать! Он должен был знать все, и вслушивался в каждое ее слово… Слово «дриада» он услышал как раз в тот момент, когда мимо его столика проходила весело и громко гомонящая компания, поэтому не понял, в каком контексте оно упомянуто. Но это было не важно. В ее устах это слово не могло быть случайным, значит, она знала многое и могла узнать еще больше… Как странно, что она оказалась на его пути во второй раз, как будто замкнулся круг… Было непонятно, известна ли собеседникам ее история. Впрямую она ни о чем не говорила, приходилось только догадываться. Но и это не имело особого значения. Если они что-то знали, то только с ее слов, а значит, исчезни она, и знанию этому – грош цена… Из подслушанного разговора стало понятно, что заявлять куда-то она не намерена, но один из парней, – не тот, кто был с ней вчера, а другой – частный сыщик. Это плохо. У сыщика, пусть даже и частного, много возможностей что-то раскопать… Да, они договорились. Невысокий плотный парень-детектив обещал покопаться в базах, узнать там, проверить сям… Черт бы их всех побрал! Не осталось никакой надежды, что его оставят в покое. Придется действовать. Обрывать эту нить, которая так неожиданно протянулась к нему из прошлого… Инга поставила пробирки в центрифугу, пощелкала тумблерами, устанавливая нужную скорость и время, и нажала на «пуск». Центрифуга ровно загудела, пробирки в подвижных гнездах начали движение, разогнались, легли горизонтально и слились в посверкивающий диск. Инга отошла к рабочему столу. – Люда, ты заказала раствор Рингера? – спросила она. – Последняя бутылка осталась! – Заказала, Инга Константиновна, – откликнулась Лютик. – В пятницу еще! Сейчас пойду спрошу у снабженцев. Лютик была сильно невыспавшаяся, вялая, она помалкивала и позевывала. Неловко выбравшись из-за стола, где она раскладывала по местам вымытую и высушенную лабораторную посуду, она потопала к двери, чуть не снеся по пути стоявшую, казалось бы в стороне, проволочную урну для бумаг. Инга задумчиво проводила глазами «девушку Бонда». Вчера, когда они вышли из кафе, Боб и Лютик быстренько попрощались и отвалили, трогательно держась за ручки. Неужели, Боб всерьез втянул девчонку в любовные игрища? Как бы чего не вышло… Ладно, что она накручивает, может, они просто гуляли до рассвета, слушали соловьев… И вообще… Боб, конечно, вредный, но в его порядочности она никогда не сомневалась… Юля Хруцкая, худая блондинка с короткой стрижкой, возившаяся с бумагами за соседним столом, поймала взгляд Инги и подмигнула ей. – Похоже, загуляла наша кошечка! Глядишь, скоро и на крестины пригласимся! – Может, на свадьбу сначала? – неуверенно предположила Инга. – Ну, это вряд ли! – едко усмехнулась Юля. – Кто это женится сейчас на деревенских дурочках? Попользуются забесплатно и кинут. И поедет наша киска в свое Простоквашино улучшать демографию… Инга вздохнула. Ехидные предсказания Юльки не прибавили ей хорошего настроения. Все-таки надо поговорить с Бобом… Юля Хруцкая подошла к двери, открыла ее и громко крикнула: – Я дождусь когда-нибудь, чтобы мне помыли посуду?! Через минуту в комнату вбежала лаборантка Рита Яшкина, суетливо подхватила со стола Хруцкой большой пластмассовый таз с грязными пробирками, стаканами, наконечниками пипеток и уволокла в лаборантскую. Юля проводила ее недобрым презрительным взглядом. – Ну что ты ее шпыняешь постоянно? – посочувствовала лаборантке Инга. – Нормально же можно сказать, зачем орать? – Давай-давай, жалей чувырлу! – разозлилась Юля. – Скоро все тут покрадет! Гнать ее надо поганой метлой, чего Свейковская терпит, не понимаю! Яшкину в отделе дружно не любили. С ее приходом у сотрудников стали пропадать деньги и мелкие вещи. Все были уверены – это Яшкина, но уличить ее ни разу не смогли, а не пойман, как известно, не вор. Пропадающие суммы были не слишком велики – пятьдесят-сто рублей, большого шума поднимать не хотелось, но необходимость постоянно охранять свои кошельки страшно раздражала, и все мечтали Яшкину уволить. Но повода пока не было, и приходилось терпеть… Яшкина чувствовала всеобщую неприязнь и, конечно, догадывалась, что все ее подозревают. Когда в отделе поднимался шум по поводу очередной пропажи, она ходила, не поднимая глаз и вжав голову в плечи. Но никто ни разу не решился обвинить ее напрямую. Шум стихал, и все успокаивалось до следующего инцидента… Дверь снова с грохотом распахнулась, и ввалилась потная, раскрасневшаяся «девушка Бонда», волокущая в обеих руках бутылки с раствором Рингера. Пыхтя, она взгромоздила их на стол и стала вскрывать полиэтиленовые упаковки. И вот тут с Ингой опять произошло нечто странное. Что-то стронулось, сместилось в голове, в глазах потемнело, ледяной холод охватил тело, и детский голос позвал из темноты: «Мама, мама!» Она пошатнулась, схватилась за край стола, сгорбилась и замерла, пережидая головокружение. – Эй, ты чего? – всполошилась Хруцкая. – Побледнела вся… – Инга, ой, Инга! – подскочившая Лютик поддержала ее под локти. – Водички? Наверное, нашатырь надо! Инга потрясла головой и выпрямилась. – Ничего, все нормально, голова просто закружилась… – Когда голова кружится, это уже не нормально, – возразила Хруцкая. – Ты, случайно, не беременная? – Нет. – Инга крепко потерла ладонями лицо, глубоко вдохнула и выдохнула. – Я не беременная, и со мной все нормально. Люда, давай работать! Рабочий день потек своим чередом. Гудели центрифуги, пощелкивали реле термостатов, хлопали двери, текла вода… Инга занесла результаты замеров в журнал и перевела дух. Можно передохнуть и попить кофейку… В комнату заглянула Клара Семеновна, немолодая улыбчивая женщина, сотрудница соседнего отдела. – Инга, – позвала она и заговорщицки улыбнулась: – Выйди-ка на минутку! Инга удивилась, но отставила в сторону кружку с недопитым кофе и вышла в коридор. – Это тебе! – Клара Семеновна протянула ей букет из трех бордовых роз и еще что-то в яркой подарочной упаковке. Инга недоуменно взглянула на Клару Семеновну. – Не поняла… Та засмеялась: – Да не от меня, не бойся! От мужчины! Просил передать… Инга спрятала руки за спину. – Все равно не поняла. Какой мужчина? Клара Семеновна посмотрела на нее с жалостью, как на идиотку: – Ну чего не понять-то? Внизу, на вахте, стоит мужчина. Наша вахтерша его не пускает, естественно. Я иду… Вот он и попросил передать. Тебе! Там, в цветах, записка. Держи! Эх, Инга, Инга… Другая бы хватала да радовалась! – Это не ошибка? Он точно сказал, что мне? – Да точно, точно! Инге Гусевой, так и сказал. Другой такой у нас нет! Клара Семеновна повернулась и бодро зацокала каблучками по коридору, а Инга осталась стоять с букетом и красивым пакетом в руках. – Ого! – поразилась Юля, когда Инга вернулась в комнату. – Откуда дровишки?