– Наташка… она прислала эсэмэску, просила приехать на Южную, в кафе… Я приехала… шла через сквер… он меня схватил… – Кто он? – Дядя Леня… Я его знаю как дядю Леню… Это был он же… и тогда, и сейчас… Он затащил меня в кусты… я вспомнила его и маму… У меня все спуталось… Он убил маму тогда, и он был там, в сквере… Дальше не помню… Я теперь ничего не понимаю, Леша… Если мама и папа погибли не вместе, то где папа? Я ничего, ничего не понимаю… И я его видела, я его где-то видела… – Кого его, Гусь? – Этого… который дядя Леня… Я где-то его видела, только не могу вспомнить, где… И она беззвучно заплакала. – Леша, пусть Аля придет скажет мне правду… где папа, почему все так?.. Больше всего Баженову захотелось сейчас поменяться с ней местами. Пусть бы она очутилась на его месте, в здоровом и сильном теле – царапина на плече не в счет! – без воспоминаний о запредельном ужасе, случившемся с ней в детстве… А он бы побыл на ее месте, и пусть ему было бы больно и страшно, ему, а не ей… Дурацкая мысль… – Гусь, – забормотал он, наклонившись совсем близко. – Теперь все будет хорошо! Мы все здесь, рядом с тобой, все… Аля завтра придет, все выяснится, встанет на свои места… Завтра проснешься, и будет солнышко, наверное, можно будет встать… И ты выздоровеешь, снова станешь сильной… Мы с тобой выйдем отсюда и пойдем… просто пойдем… полетим… Помнишь, ты говорила, что мы летим… – Как та парочка над городом, у Шагала, – тихо сказала она и еле заметно улыбнулась. – И никто не догонит… – Пусть только попробуют, – пообещал он. Медсестра потрясла его за плечо и показала глазами на дверь. Он осторожно прикоснулся губами к уголку рта Инги, встал и, пятясь, вышел в коридор. Инга проводила его глазами и слабо махнула рукой… Охранник, сидевший у дверей реанимации, тоже проводил Баженова взглядом и уткнулся в кроссворд. Баженов отошел подальше и приткнулся к подоконнику. Его слегка потрясывало от нервного возбуждения. Он достал из кармана телефон и набрал номер Боба. – Инга все вспомнила, – без всяких вступительных слов сказал он. – Ее мать двадцать лет назад убил человек, которого она знает как «дядю Леню», ее с ним познакомила мать незадолго до своей смерти. Этот же «дядя Леня» выманил ее с дачи подложным сообщением от Наташки Земляникиной и пытался убить. Думаю, ты сразу поймешь, кто такой этот «дядя Леня». И уж коли у него оказался Наташкин телефон, догадайся с трех раз, кто убил Наташку… Теперь мне совсем уже ничего не понятно… Боб издал неопределенный звук то ли удивления, то ли досады: – Погоди… – и после паузы в трубке зазвучал голос Сан Саныча Сарычева: – Алексей, добрый вечер! Мне сообщили, что Инга очнулась, я уже собрался ехать к ней, но тут пришли результаты экспертизы пуль и гильз. Интереснейшие результаты! Мы с Бобом тут над ними засиделись… Ишь ты, подумал Баженов, «мы с Бобом»! Скорешились уже… – То, что вы сообщили, – продолжал Сарычев, – крайне важно, это ключ ко всему… Поэтому планы меняются. Я приеду завтра утром. Пусть Инга отдыхает, сегодня уже ни к чему ее тревожить. И вы, Алексей, отдыхайте. До встречи… Баженов вернулся к дверям реанимации и уселся поодаль от охранника. Все равно он не сможет сейчас уснуть. Посидит здесь и как следует подумает над тем, что рассказала Инга. И заодно присмотрит… Мало ли, от сумасшедшего «дяди Лени» всего можно ожидать, а этот любитель кроссвордов может заснуть… Пока «дядя Леня» не пойман, успокаиваться нельзя… А подумать невредно. Пусть Сарычев с Бобом шевелят мозгами там, а ему тут тоже есть чем пошевелить… Эх, жаль, что он не успел спросить у Сарычева, что там показала экспертиза пуль… Он откинулся на спинку скамьи, прислонился горячим затылком к холодной стене и, закрыв глаза, попытался сложить цельную картину из разрозненных фактов, событий и догадок… Он не видел, как любитель кроссвордов сначала косился на него из-за газеты, а потом встал и, приоткрыв дверь реанимации, перекинулся там с кем-то несколькими словами. Через минуту вышла давешняя строгая медсестра и, не обращая внимания на клятвы Баженова быть тише воды ниже травы и даже не дышать, отконвоировала его в палату. Баженову показалось даже, что, будь она повыше ростом, а он пониже, она вела бы его за ухо, как нашкодившего малолетнего придурка… – Ну, в общем, картина такая. – Боб Нечитайло пристально смотрел на Баженова своими немигающими глазами. – Все пули, представленные на экспертизу, были выпущены из одного и того же пистолета. Это, во‐первых, та пуля, которую мы выковыряли из дерева, во‐вторых, пуля, которую извлекли из тебя, и… – Боб сделал многозначительную паузу, – та пуля, которой двадцать лет назад была убита мать Инги… Боб и Баженов снова сидели в больничном коридоре, но теперь уже не возле реанимации, а у дверей палаты, в которую утром перевели Ингу. Это была отдельная палата, и возле нее по-прежнему дежурил оперативник, уже не вчерашний «любитель кроссвордов», а другой… Боб и Баженов устроились подальше от него и разговаривали вполголоса. Оперативник, не обращая на них никакого внимания, не отрывался от экрана смартфона… В палату Боб и Баженов не заходили. Там с Ингой неотлучно была Аля, и обе они почти непрерывно плакали – Аля наконец-то рассказала Инге про ее отца… – Да я и не сомневался, что стрелял один человек, – отозвался на сообщение Боба Баженов. – А теперь не сомневаюсь, что это Леонид Торопцев. И что? Вы его нашли? – Пока нет. – Боб отвел глаза, откинулся на спинку скамьи и закинул ногу на ногу. – Человек с такими данными в Тайгинске не зарегистрирован. То есть Леониды Торопцевы, конечно, есть, но ни один из них не подходит по возрасту и внешним данным… – Живет в другом городе или под чужим именем? Сделал пластическую операцию? – Пластическая операция отменяется, – вздохнул Боб. – Раз Инга его узнала, внешность осталась прежней. Остальное возможно. Его объявили в розыск, но это не так быстро… – Черт! – Баженов в досаде стукнул кулаком по подлокотнику скамьи. – Он же Ингу в покое не оставит! Вот объясни мне, почему он с таким маниакальным упорством старается ее убить? Ну видела она когда-то, как он убил ее мать, так она же не помнила ничего! Она бы и не вспомнила, если бы он не начал ее преследовать! – Ну, он-то не знает, что она его не помнит, – возразил Боб. – Убирает свидетеля… Но непонятного много. Зачем он убил Веронику, каким боком ко всему этому причастна ваша подружка Земляникина… Она, кстати, умерла не от пули, причины смерти пока не установлены, но внешних повреждений на ней нет, кроме посмертных… Кстати, вот, возвращаю! Боб полез в карман и достал смартфон Баженова, тот, что они нашли в лесу. – Держи, в целости и сохранности. Его в лаборатории оживили, селфи твое с Земляникиной извлекли… Одета она так же, как на фото, поэтому умерла скорее всего в тот же день… Баженов включил телефон и нашел последнее фото. Наташка смотрела на него с экрана телефона и улыбалась во весь рот. Веселая щербинка между передними зубами ничуть не портила ее. Длинные светлые волосы, яркое открытое платье, позади сверкающая лаком машина… Солнце, яркие краски летнего дня, жизнь… Он с содроганием вспомнил раздутый, исклеванный вороньем Наташкин труп. Как она оказалась на пути убийцы? За что он ее?.. – Родителям ее сообщили? – спросил он у Боба. Тот кивнул. – Да. Они в полном шоке, конечно. Она у них единственная дочь… Отец ее опознал, а мать отказывается верить… Потребовала генетическую экспертизу… Баженов подумал: что было бы с его матерью и отцом, если бы с ним случилось такое?.. Хорошо, что он у них не один, у него есть старшая сестра Ирка и младшие двойняшки… – Отчего же она все-таки умерла? – задумчиво пробормотал он. Боб только пожал плечами. – Вот что еще не дает мне покоя, – помолчав, сказал он. – Как Инга узнала этого дядю Леню через двадцать лет? Он не мог не измениться за такой срок! – Ну, взрослый-то человек радикально не меняется. Этому «дяде Лене» было лет тридцать, сейчас ему пятьдесят или около того… Можно узнать… – А вот я, когда встречался с людьми, которых знал в детстве, всегда знакомился с ними заново. И никакие «это же дядя Вася, он тебя на руках таскал, неужели не узнаешь?» не работали. Не узнавал… – Но этот дядя Вася, извини, конечно, не убивал твою мать у тебя на глазах! А то бы врезался в память! – Не знаю, не знаю, – проворчал Боб. – Не уверен… – К чему ты клонишь? – спросил Баженов. – Считаешь, что Инга могла ошибиться? – Нет. Просто подозреваю, что у этого человека есть какая-то заметная черта внешности, примета… – Рога на лбу? – усмехнулся Баженов. – Не тупи! – разозлился Боб. – Как тебя только в науке держат? Яркая родинка, оттопыренные уши, глаза навыкате, мало ли… – Ну вряд ли, – усомнился Баженов. – Анна Степановна говорила – красавец! – А я вот подумал и вспомнил, что и Анна Степановна, и Аля упоминали, что Костя, отец Инги, в свое время побил этого самого Леню и повредил ему морду. Ну вспомни, это же ты мне рассказывал! Может быть, остался шрам или еще что-то… Понимаешь? Инга могла узнать его по примете… Баженов смотрел на Боба с сомнением. – Ну не знаю… И что, будешь искать мужиков со шрамами? Боб не удостоил его ответом. Он решительно встал и постучал в дверь палаты, в которой лежала Инга. Сидевший неподалеку оперативник мигом насторожился и оторвал глаза от смартфона. Но ничего не сказал и не помешал им зайти… Маленькая одноместная палата была залита солнцем, но атмосфера здесь царила печальная, и у Инги, и у Али были такие лица, что у Баженова даже сердце сжалось. Не нужно бы их трогать сейчас… Но толстокожему Бобу было все нипочем. – Инга, – скомандовал он. – Хватит реветь, включи мозги! Это важно! Вспомни, у Торопцева, ну, у дяди Лени этого, были какие-то особые приметы? Шрамы на морде лица, например, или еще что-нибудь? Инга прямо смотрела на них. Было видно, что она с трудом возвращается из какой-то другой реальности. Она встряхнула головой и на несколько секунд закрыла лицо руками, а потом опять взглянула на них. – Да, – сказала она. – Да, у него был неправильный нос. – Неправильный – это как? – подал голос Баженов. – Не знаю, как сказать точно. – Инга беспомощно водила руками перед лицом. – Какой-то странный нос, утолщенный посередине, как будто был сломан и сросся, образовав костную мозоль… И здесь, в основании… вмятина… да, что-то вроде вмятины… Поврежденный нос… – Угу, – сказал Боб, довольно покосился на Баженова и скомандовал: – Пошли! Они вывалились в коридор, за ними вышла Аля. – Мальчики, вы что задумали? – тревожно спросила она. – Что вообще происходит? Баженов широко улыбнулся ей: – Аля, Костя, ваш брат, просто супермолодец! Он этому гаду Торопцеву нос сломал – и как будто клеймо поставил! И мы его по этому клейму найдем. Совсем-совсем скоро… В глазах тихой хрупкой женщины полыхнула ненависть. – Хотела бы я поглядеть ему в глаза, – тихим звенящим голосом сказала она. – А потом плюнуть в них! За всех нас! А вы, мальчики, Боб, Леша… не лезьте на рожон, будьте осторожны, это страшный человек! Если бы раньше знать, что это за человек, может быть, и Вероника, и Костя были бы живы… В кармане у Али зазвонил телефон. – Да, Саша, – сказала она, приложив трубку к уху. – Когда? Прямо сейчас? И Ангелиша? Угу, жду. Сан Саныч сейчас подойдет, – сказала она, убрав телефон в карман. – И Ангелиша с ним. Скоро будут здесь.