– Когда узнаешь, кто у него там, пришли мне эсэмэску. Боб молча кивнул. За несколько шагов до цели человек в бейсболке вдруг остановился. Выпустив из рук сверток, он оглянулся по сторонам и, пошарив под курткой, вытащил пистолет. Это было неожиданно. Значит, он действительно вооружен! Что он задумал? Неужели заметил их? Баженов узнал пистолет – тот же, с глушителем. И мужик тот самый, который преследовал их с Ингой. Теперь он был еще ближе к ним, и виден еще отчетливее. Никаких сомнений, тот самый! Просто по теории вероятности не могло быть, что это кто-то другой! Человек с пистолетом напряженно оглядывался по сторонам. Видно, все-таки как-то углядел, услышал или учуял их! Сейчас он двинется к ним! – Боб, если что, рвем в разные стороны! – еле слышно прошептал Баженов. Тот еле заметно кивнул. Но тут произошло неожиданное. Человек присел и начал разворачивать труп. Он грубо раздергивал, почти разрывал ткань, и вскоре показалась голова… Это же Инга! Да нет, не может быть, ему просто кажется! Баженов не верил своим глазам. Она не могла оказаться здесь. Да, он тревожился за нее, предчувствовал, что с ней может случиться что-то плохое, но здесь и сейчас она не могла оказаться! И тем не менее это была она – ее черноволосая голова и бледное, безжизненное лицо. Страшный сон… Баженов оглянулся и встретился с глазами Боба. Впервые в этих обычно бесстрастных и холодных глазах он увидел ужас и смятение, и это как будто разбудило его. Горячая волна крови ударила в голову, и, уже ни о чем не думая, он вскочил и побежал. Он не помнил, бежал ли он молча или что-то кричал, не видел, как следом за ним рванул Боб, только чувствовал и знал, что сейчас добежит и голыми руками порвет эту двуногую мразь. Он и не подумал остановиться, когда человек в бейсболке вскочил и поднял пистолет. Что-то ударило его в левое плечо, но он продолжал бежать. Он видел, как человек в бейсболке повернулся и кинулся прочь. Он уходил, оглядываясь и поднимая пистолет. Рука его дергалась, Баженов понимал, что он стреляет, но это было не важно. Враг уходил, и его надо было догнать. Сильный толчок сбоку сбил его с ног, он упал и на несколько секунд потерял сознание от острой боли. Когда Баженов очнулся, стояла тишина. Никто не стрелял, не кричал, молчали вороны, только листва негромко шелестела под ветром. Человека в бейсболке не было. А на том месте, куда он не добежал, лежала Инга, и Боб, склонившийся над ней, сдирал последние тряпки, пеленавшие ее. Увидев, что Баженов зашевелился и сел, Боб крикнул: – Леха, она жива! Теплая, дышит… Только в себя не приходит, ее чем-то загрузили крепко… Наверное, снотворное… Баженов с трудом встал и пошел к Инге. Он был уверен, что Боб врет. Не может живой человек быть таким бледным и неподвижным… Ноги почему-то плохо держали его, голова кружилась, а вся левая половина груди была мокрой и липкой. Он глянул туда – кровь… Убийца попал в него… Он подошел и опустился на колени рядом с Ингой. Какое мертвое лицо, синие тени вокруг закрытых глаз, синие губы слегка приоткрыты, как у Наташки… И лежит она как сломанная кукла – беспомощно и безвольно… Длинные ноги в синих джинсах, почему-то босые, голубая блузка – грудь под нею совсем неподвижна… Он врет, этот гад Боб врет! И все-таки нет! Краем глаза он увидел, как на шее у Инги еле заметно дрогнула синяя жилка… Он уперся взглядом в эту точку и ждал. Показалось? Нет, через бесконечно долгую паузу жилка дрогнула снова. Пульс! И голубая блузка чуть-чуть приподнялась на груди. Дышит, все-таки дышит! Баженов поднял глаза на Боба. Тот сидел на корточках по другую сторону от Инги и был почти так же бледен, как она. Губы его беззвучно шевелились. Баженов потряс головой. В ушах у него что-то лопнуло, и включился звук: – …телефон! Не слышишь, что ли? Телефон твой где? Правой рукой Баженов пошарил в кармане и вытащил телефон. Тот был цел. Хорошо, что лежал в правом кармане, а то непременно сломался бы при падении… Он протянул телефон Бобу. Тот схватил трубку, вскочил и отошел в сторону. Баженов не слушал, кому он звонил и что говорил. Ему резко поплохело – затошнило, перед глазами поплыли круги… Плевать, главное, Инга была жива, на шее у нее билась жилка! Скоро придет помощь, надо только, чтобы она дотянула… Боб вернулся с довольным видом. Телефон Баженова он убрал в свой карман. – Все будет нормально, – убежденно сказал он. – Они вызвали санавиацию. Скоро за вами прилетят! Черт, из тебя кровища льет! Придется с этим что-то делать… У предусмотрительного Боба в рюкзаке, который он притащил вместе с рюкзаком Баженова от пригорка, где был их наблюдательный пункт, нашлась аптечка, фляжка с водкой тоже пошла в ход. Баженов не хотел видеть, что там Боб делает с его раной, он сидел отвернувшись и только шипел от боли. Он смотрел на Ингу – бьется ли жилка у нее на шее? Жилка билась. Баженов подумал, что если бы тот ублюдок, который сделал это с нею, лежал бы сейчас здесь же со свернутой шеей или с пробитой башкой, даже просто связанный, ему было бы легче. Но ублюдок ушел, и думать об этом было невыносимо… – Боб, – он повернул голову к сыщику, который все еще возился с его плечом, сопя и время от времени что-то бормоча себе под нос. – Боб, ты зачем сбил меня с ног? Я бы этого урода порвал! Тут Баженов заметил, что у его напарника такой вид, будто он вот-вот грохнется в обморок. Боб еще больше побледнел, стал даже каким-то зеленоватым, и странно дышал… – Боб, ты чего? – испугался он, а потом вспомнил. Инга что-то говорила… – Боб, ты что, крови боишься? – спросил он. – Да, – сдавленным голосом ответил тот. – У меня гематофобия. Но я с ней борюсь. – И он глубоко задышал, стараясь унять тошноту. Взбодрить его, что ли? Да нет, сейчас не до того… – Давай я сам перевяжусь… – Да я уже закончил. – Боб поднялся и, пошатываясь, отошел от Баженова. Он достал бутылку с остатками воды и тщательно вымыл руки, а потом сообщил: – У тебя слепое ранение. Пуля где-то застряла, ее придется удалять. При этом он не оглядывался на Баженова, наверное чтобы не видеть окровавленной одежды. Он понял это и натянул куртку. Потом, стараясь отвлечь Боба от его фобии, заговорил: – Почему ты не дал мне его догнать? Я бы его взял. Теперь вот ищи ветра в поле! Боб оглянулся. Увидев, что Баженов в куртке, он подошел и сел рядом. – Скорее всего не ты бы его взял, а он бы тебя пристрелил. Вот бы Инга обрадовалась! Они оба перевели глаза на неподвижную Ингу. Баженов поймал глазами биение жилки на шее. – А вдруг она недотянет? – тоскливо спросил он. – Где они, спасатели эти? Сто лет уже прошло! – Дотянет, – уверенно сказал Боб. – Это только кажется, что много времени. Они скоро будут, не переживай. И урода этого поймают: я Сарычеву сообщил, что преступник сбежал, они объявят план «перехват». Приметы я описал – конечно, те еще, но все равно, рано или поздно он попадется и теперь уже не отвертится, тут много его биологических следов осталось! – Слушай, – запоздало удивился Баженов. – А чего он вообще побежал-то? Я только сейчас подумал. Мог бы нас перестрелять, и все! – Ты вообще сначала делаешь, а потом думаешь, – устало сказал Боб. – Попер с голыми руками на пистолет… – Опять хочешь сказать, что я дебил? – Сказал бы… – Он вздохнул еще глубже. – Только если бы ты не попер на него, он бы Ингу пристрелил. Как сказал великий пролетарский писатель Максим Горький: «Безумство храбрых – вот мудрость жизни!» Так что ты поступил мудро, респект тебе! – Ты ведь тоже не отлеживался, – пробормотал Баженов, до глубины души удивленный и порядком смущенный. Пожалуй, впервые за все время знакомства с Бобом он слышал от него добрые слова в свой адрес. – Я‐то вот как раз думал, – признался Боб. – Только ничего толкового придумать не смог. И если бы ты не рванул, я бы так и продолжал. А пока я думал, Инга погибла бы. А вот ты попер, не думая, и он тебя испугался. Ты еще спрашиваешь, почему он побежал! Это ж психическая атака была! Любой бы струсил! – Он, наверное, думал, что кроме нас с тобой здесь есть еще люди, а устраивать массовую бойню не входило в его планы… – Может быть, и так… Они надолго замолчали. Солнце уже скатилось так низко, что касалось верхушек деревьев. Птицы примолкли, даже вороны куда-то убрались. Листва на деревьях едва колыхалась под слабым ветерком. Наступал тихий вечер… Баженов сидел и думал: когда же придет помощь, успеет ли? Инга по-прежнему была неподвижна, только ниточка пульса и слабое, редкое дыхание говорили о том, что она еще жива. Боб просматривал видео, которые он наснимал на свой смартфон. Время от времени он останавливал кадр, увеличивал его, двигал туда и сюда, разглядывал и с досадой бормотал что-то себе под нос. Баженов подумал: за этот безумно длинный день между ним и Бобом было всякое, но все-таки хорошо, что этот вредный парень сегодня оказался с ним рядом и, наверное, даже спас ему жизнь, сбив с ног и не дав преследовать вооруженного преступника. Надо поблагодарить его, только это будет как-то сентиментально, не по-мужски. Нет, надо просто запомнить, что за ним, Баженовым, должок… – Нет, это надо ж так морду завесить! – воскликнул Боб, оторвавшись от экрана. – Ни глаз не видно, ни ушей! Кончик носа торчит – и все! – Знаешь, что я подумал, Боб, – немного невпопад сказал Баженов. – Хорошо, что эта пуля застряла во мне. Теперь, когда ее извлекут, мы сможем ее сравнить с той, которую выковыряли из дерева. Хотя я и так уверен, что они одинаковые. Боб внимательно посмотрел на него, и в его круглых глазах мелькнула усмешка. – Леха, ты таки не дебил, – сказал он. – Ты супердебил! Или, как говорит моя девушка, супчик! – Похоже на то, – согласился Баженов. …Отдаленный шум и голоса они услышали, когда ожидание стало почти нестерпимым. Звуки донеслись с той же стороны, откуда пришел человек в бейсболке, – от березняка. Скоро между деревьями замелькали человеческие фигуры. К ним подходила группа людей, а впереди двигался высокий, худощавый мужчина, в котором Баженов узнал Сарычева. Почти одновременно в небе зарокотал мотор, и над ними, вынырнув из-за леса, завис вертолет. Они встали и замахали руками – Боб обеими, а Баженов одной… На следующее утро Баженов очнулся после операции и наркоза в палате областной больницы, куда их с Ингой привезли вчера. Как это было, он помнил смутно. Выскочившие из вертолета люди бросились к Инге, и на душе у него полегчало – она теперь в руках врачей, дотянула, ей помогут, и все будет хорошо… Он помнил, как Ингу переложили на носилки и погрузили в вертолет. Его самого тоже засунули в летающую машину, предварительно вколов обезболивающее, после которого он «поплыл». Он не заснул и не потерял сознание, но все происходящее стало доходить до него как сквозь прозрачную стену… Когда вертолет поднялся в воздух, он бросил взгляд в иллюминатор. Проклятое место, где произошло столько плохого, отдалялось, уходило прочь, и он надеялся, что навсегда, ведь никогда больше не захочется вернуться сюда… Небольшая группа людей, возглавляемая Сарычевым и Бобом, направлялась к низинке, где лежало тело Наташки Земляникиной, – это было последнее, что он увидел… Потом был приемный покой больницы. Ингу сразу же отправили в реанимацию, а его уложили на каталку и повезли в операционную. Он ехал по ярко освещенным больничным коридорам, за окнами которых уже стояла ночь, и неоновый свет с потолка бил ему в глаза. А в голове у него была одна мысль – скорее бы утро… И вот утро пришло, стояло за окном, солнечное и уже жаркое. Левое плечо у него было плотно упаковано в марлевую повязку, по палатам бегали сестрички с градусниками и санитарки со швабрами. Пахло хлоркой, лекарствами и пригоревшим молоком. Жизнь продолжалась… Он хотел сразу встать и пойти разыскивать Ингу, но его не пустили. Пришлось вытерпеть больничную тягомотину – измерение температуры и давления, врачебный обход, во время которого он узнал, что ничего существенного у него не задето, а то, что задето, успешно исправлено и зашито, ему назначен курс антибиотиков, по окончании которого он может катиться на все четыре стороны. После скучного больничного завтрака он наконец вырвался из палаты и пошел на поиски. Язык и личное обаяние быстро довели его до отделения реанимации. Там, на белом диванчике, перед закрытой дверью, сидела хрупкая женщина в накинутом на плечи белом халате. Он сразу узнал очень похожую на Ингу, а вернее, на ее старшую сестру, тетку Алю… – Здравствуйте, Аля, – сказал он, подсаживаясь к ней. – Я Алексей Баженов, однокурсник Инги… Аля вздрогнула и подняла на него заплаканные глаза. – Здравствуйте, Алеша, я вас узнала, Инга рассказывала о вас…