– Чего это ты на меня смотришь? – недоуменно спросил он. Боб снова уколол его взглядом немигающих глаз и ответил: – А я пока еще не исключал тебя из числа подозреваемых… Как ты думал? – продолжал он в ответ на недоумевающий взгляд Баженова. – Ты был последним, кто видел Земляникину живой, потом каким-то чудом нашел ее зажигалку – и при свидетеле, не придерешься! А сегодня ты меня практически приволок сюда, где ее труп, и опять не придерешься – нашел при свидетеле! Признавайся, знал, что она здесь лежит, а? Алексей потряс головой. Снится ему, что-ли? Только недавно они с этим чертовым Бобом вместе мерили ногами лес, искали пули, этот непонятный парень делился с ним вкусными котлетками и сам с удовольствием пил баженовский кофе, в конце-то концов они только что вместе пили водку! И оказывается, все это время он, Баженов, ходил у него в подозреваемых! Между прочим, сам он уже начал проникаться к Бобу почти братскими чувствами, уважать его за сообразительность и проницательность, почти без усмешки и кавычек именовать гениальным сыщиком! Он же сам пришел к нему, предложил помощь! И помог – таскался к этой Анне Степановне, чуть не отравился ее фиточаем, многое узнал и всю информацию принес Бобу, ничего не утаил! Он помогал! И вот, при всем при этом, он – под подозрением! Баженов открыл было рот, чтобы возмутиться, но слов не нашлось. Убеждать Боба в своей невиновности? Да пошел он! Пусть думает что хочет! Но возмущение требовало выхода, и промолчать он не сумел. – А ты не боишься, – сказал он, повернувшись так, чтобы видеть лицо Боба, – сидеть тут, рядом с убийцей? Вдруг я сейчас тебя здесь пришью и оставлю рядом с Наташкой? Боб глаз не отвел. – Не боюсь, – сказал он, глядя на Баженова с усмешкой. – Потому что сюда едет оперативная группа, которую ты сам вызвал. Ты назвал им мое имя, сказал, что я здесь, с тобой. Убив меня, ты не успеешь замести следы и объяснить мое отсутствие тоже. Так что успокойся и жди. Баженов тяжело вздохнул про себя. Плохая попытка. Этого гада ничем не прошибешь. Ладно, ничего. Все равно эта история рано или поздно закончится, и тогда никто, даже Инга, не сможет заставить его подойти к Бобу ближе чем на километр… А сейчас он просто отвернется и будет смотреть в другую сторону, чтобы не видеть ни Боба, ни треклятой низинки, над которой кружит воронье. Будет смотреть вон туда, где березняк с редким вкраплением сосен, там так красиво – белые стволы, освещенные предвечерним солнцем, сочная зелень листвы… Не думал он, что способен сейчас любоваться природой… И что-то мелькает там, меж стволов, далеко, на границе видимости… Интересно, что это, какой-то зверь? Он стал пристально вглядываться в непонятный движущийся предмет, который то появлялся, то исчезал за стволами деревьев. Это отвлекало его от мрачных мыслей. Интересно, что это все-таки? Непонятный объект медленно приближался. Нет, вряд ли это зверь, они обычно двигаются быстрее… И уже примерно можно оценить размеры… Таких крупных зверей здесь быть не должно… Елки, а вдруг медведь? А у них никакого оружия, даже пугача… И если это зверь, то какой-то странный, высокий… Идет на задних лапах? Какого черта медведю в лесу идти на задних лапах? Сейчас подойдет ближе, и будет понятно… Ну да, не зверь, не медведь… Человек! Человек шел не с той стороны, откуда пришли они с Бобом, а с противоположной. Похоже, чертов Боб опять прав, и там есть дорога. И наверное, это один из тех, кого они ждут, а где остальные, отстали? – Вон твоя опергруппа на подходе, – громко и насмешливо объявил он, обращаясь к Бобу. – Сейчас ты им сразу и труп сдашь, и убийцу! Медаль, однако, заслужишь! Боб резко обернулся. – Какая еще, к черту, опергруппа? Рано им еще! И вдруг скомандовал: – Ти-хо! Ложись! – С чего это? – пренебрежительно поинтересовался Баженов. – А, понял! В сыщиков‐разбойников играть будем! Ведь мы – гениальный сыщик! Боб покрутил пальцем у виска. – Ты чего, и вправду дебил? Не повезло Инге! Ты что, не видишь? Это не опергруппа, мужик идет один! И как-то странно, похоже тащит на себе кого-то… Баженов вгляделся. Да, похоже, Боб прав. Сейчас уже было видно, что приближающийся к ним человек несет какой-то тяжелый груз, перекинув его через плечо. – …! – озадаченно сказал он и повернулся к Бобу: – Ты что-нибудь понимаешь? Тот и сам выглядел озадаченным. – Как бы… – начал он, – Как бы это не тот самый чувак, который… оставил здесь один труп, а теперь волочет второй… – О как! – удивился Баженов. – А ничего, что один убивец уже вот тут сидит, а? Не слишком много маньяков на квадратный километр? Перебор, однако… – Заканчивай с хаханьками! – раздраженно сказал Боб. – Не время пикироваться! Серьезные дела начинаются. И пригнись давай, торчишь, как прыщ на носу! – А‐а, так это хаханьки были, это мы шутили так, – разозлился Баженов. – Это я тебя взбодрил, – пояснил Боб. – А то ты сидел весь зеленый и собирался внутренности выблевать… А я тебе нормальный цвет лица вернул. И вообще, прикольно наблюдать, как ты на подначки ведешься… – Сволочь ты, Боб, – с чувством сказал Баженов, растягиваясь на животе рядом с ним. – Это спорное утверждение, – невозмутимо ответил Боб, не отрывая пристального взгляда от мелькавшей вдали фигуры. – Для меня бесспорное, – пробормотал Баженов. – Чего делать-то будем, ваше гениальное ищейство? – Смотреть будем, – буркнул Боб, не удостаивая его взглядом и не реагируя на его сарказм. – Смотреть и стараться понять хоть что-нибудь… Они лежали, и смотрели, и ждали. Баженов думал, что, собираясь сегодня утром в поездку, и представить не мог, каким нескончаемым и полным событий окажется этот день. И он, этот день, еще и не думает кончаться, неизвестно, что еще предстоит, потому что тот, который устало бредет сейчас по березняку, и правда, похоже, тащит на себе труп… Чей труп? Это дело оказалось так близко к ним – к нему, к Инге, к Наташке Земляникиной… Господи, к кому еще? Кого он там тащит, этот непонятный хмырь? Холодок страха пополз по позвоночнику. Инга! Где она сейчас? Ну да, должна быть на даче, а вдруг она не там? Да нет, не может быть, с ума он сошел, что ли? Мало ли кто куда идет и что несет… Может, это охотник, браконьер какой-нибудь, убил зверя и тащит… Куда тащит, в лес? Должен ведь – к дороге… А может, собака умерла у человека, и он хочет ее похоронить в лесу… Так далеко? Абсурд. Но ведь бывает же! Но сердце уже тревожно застучало, и он понял, что отделаться от страшных мыслей не удастся. Надо позвонить! Убедиться, что с ней все в порядке, она дома, и все… Он достал телефон и набрал номер Инги. – Ты чего, с ума сполз? – Боб смотрел на него круглыми злыми глазами. – Кому трезвонишь? Нашел время! – Пошел ты! – коротко ответил Баженов, с мучительной тревогой вслушиваясь в долгие гудки. – Не отвечает, – сказал он Бобу, который продолжал вопросительно смотреть на него. – Кто? – Инга! – Тьфу! – Боб сплюнул в сторону, не найдя даже слов, чтобы выразить свое величайшее презрение. Но Баженову тоже было плевать и на его презрение, и на самого Боба. Что-то вроде предчувствия беды томило его, и он не мог понять, откуда оно взялось. Ну не ответила Инга на звонок, этому могло быть тысяча причин, почему он так уверен, будто случилось что-то плохое? Боб между тем тоже вынул свой телефон, но в отличие от Баженова звонить не стал, а принялся снимать на камеру приближающегося неизвестного. Тот уже был виден целиком – высокий и крепкий мужчина в чем-то темном. Лицо было скрыто надвинутым длинным козырьком бейсболки, снизу, казалось прямо из-под него, торчала борода. На плечах он нес что-то длинное, завернутое в темные тряпки, и в этом свертке ясно угадывались очертания человеческого тела… Было видно, что человек выбился из сил. Иногда он терял равновесие и почти падал, но невероятным усилием изворачивался и оставался на ногах. Ухватившись за ствол дерева, он несколько секунд отдыхал, а потом опять тяжелыми мерными шагами шел к своей цели. Зрелище было жутковатое. Уже не осталось никаких сомнений – перед ними преступник, и он тащит свою страшную ношу туда, где уже лежит тело Наташки Земляникиной. Баженов чувствовал, как по коже поползли предательские мурашки. Он покосился на Боба. Тому, видимо, тоже было не по себе, он сильно побледнел, но снимать не прекращал. – Поставь телефон на вибрацию, – негромко сказал ему Баженов. – Не ровен час, кто-нибудь позвонит… Боб молча кивнул и, ненадолго прервав съемку, отключил звук. Баженов сделал то же самое со своим телефоном. Похоже, между ним и Бобом опять восстановилось взаимопонимание. Надолго ли – вот вопрос… – Это не тот, который стрелял в вас с Ингой? – снова возобновляя съемку, вполголоса спросил Боб. – Точно не скажу, – так же тихо ответил Баженов. – У того морда была закрыта. Но по росту и комплекции, пожалуй, подходит. – А вот я тебе скажу: это точно тот, который принес Инге конфеты. – Боб снова отвлекся от съемки и принялся рыться в телефоне. – Смотри, это кадрики с камер наблюдения на здании лаборатории, где работает Инга, и на соседних… Баженов полистал фотографии, на которых в нескольких ракурсах был снят человек в низко надвинутой бейсболке с длинным козырьком. Фотографии не очень качественные, но видно несомненное сходство с тем, который приближался к ним, мелькая среди березовых стволов. Так же, как будто из-под самого козырька, торчала борода, а там, где человек был снят в профиль, видно, что из-под бейсболки свисают длинные волосы. И фигура, ее пропорции – очень похожи… – Это откуда у тебя? – спросил Баженов. – Добыл по своим каналам, – немногословно пояснил Боб. Баженов, с вновь поднявшимся раздражением, подумал, что этот жучара и не подумал показать снимки раньше. Интересно, сколько еще у него в загашнике информации, которой он не хочет делиться? – Да, похоже, это один и тот же хмырь, – сказал он, возвращая телефон Бобу. – Нам надо его задержать до приезда опергруппы! – У него наверняка есть оружие, – невозмутимо заметил Боб, снова включая видеокамеру телефона. – Скорее всего есть, – согласился Баженов, вспомнив пистолет с длинной насадкой глушителя в руках человека, который гнался за ним и Ингой месяц назад. – Что ты предлагаешь? – Предлагаю следующее. – Боб повернулся к нему. – Скорее всего, этот чувак хочет оставить труп там же, где и первый. Трупу мы уже ничем помочь не можем, поэтому даем чуваку возможность сделать то, что он задумал, и уйти… Затем один из нас скрытно идет за ним, второй остается здесь и встречает опергруппу. Право выбора предоставляется тебе. – Иду за ним, – не задумываясь, выбрал Баженов. – Необдуманно, – хмыкнул Боб. – Ты знаком со следователем лично, тебе лучше его и встретить. Или хочешь потом хвастаться перед Ингой, как ты героически преследовал преступника? – А мы без героизьму, – скорчил дурашливую гримасу Баженов. – Там бочком, здесь ползком, незаметненько, на брюшке… А вы уж тут с Сарычевым пообщайтесь как профессионалы, высокие специалисты… Больше пользы будет. И вообще, ты дал мне право выбора, вот и держи слово, не иди на попятную! Боб насмешливо поднял бровь и промолчал. Тем временем человек, за которым они следили, выбрался из березняка на открытое место и остановился в изнеможении. Затем сбросил обмотанное тряпьем тело на траву и сел рядом, тяжело дыша. Теперь он был повернут к ним в профиль, и хотя лица они по-прежнему не видели, но борода, торчащая из-под козырька бейсболки, и свисающие сзади длинные волосы делали его как две капли воды похожим на человека с фотографий на Бобовом телефоне. До него было метров тридцать, и с того пригорка, где они притаились, он был виден как на ладони. Он сидел неподвижно, неотрывно глядя на то место, над которым кружились вороны, и его грудь то высоко вздымалась, то опадала… Боб и Баженов притихли и теснее припали к земле в напряженном ожидании. Они даже дыхание затаили. И вокруг, казалось, все затихло, даже вороний гвалт. Все оцепенело и ждало развязки… Человек в бейсболке наконец отдышался и встал. Постояв немного на месте, он взялся за один конец длинного свертка и волоком потащил его к ложбинке. Боб и Баженов переглянулись. Происходило то, чего они и ожидали. Сейчас труп окажется в уготовленном ему месте, и придет черед действовать им. Баженов тихонько шепнул Бобу: