– Алло, Лютик, ну что, стартуем? Давай! «Дела у него», – мрачно подумал Баженов и, скользя рукой по перилам, стал спускаться по лестнице… В субботу утром Алексей, в дурном расположении духа, позевывая от недосыпа, ехал в совершенно пустом автобусе из Академгородка. Накануне Боб позвонил ему и назначил встречу в семь утра у своего дома. Придумать достойный предлог, чтобы отказаться ехать вдвоем, Баженову не удалось, и перспектива провести весь день наедине с «гениальным сыщиком» сильно его раздражала. К тому же пришлось встать в несусветную рань. Но Боб командным голосом сказал: «Раньше встанем – раньше ляжем», – и возразить ему было нечего. Действительно, путь неблизкий, да и поиски займут неизвестно сколько времени, а вернуться хотелось бы пораньше… Хорошо еще, что деда не было дома. Он уехал на две недели в какой-то ветеранский санаторий, и не пришлось объяснять ему, куда и зачем любимый внучок намылился в такую рань… Поэтому без нескольких минут семь Баженов уже стоял на условленном месте, ежась от утреннего холодка и поглядывая на подъезд, из которого должен был появиться Боб. Сегодня Баженов экипировался для поездки куда основательней, чем в прошлый раз. За спиной у него был рюкзак, в котором находились и термос с кофе, и бутылка с водой, и бутерброды, и спички, и даже резиновые сапоги. У Баженова была тайная мысль добраться до болота, куда они с Ингой не пошли в прошлый раз, и поискать тропу, по которой ушел тот, в балаклаве… Ну, это если удастся потом, когда они найдут пулю… а вдруг не найдут?.. Совсем неподалеку был дом Инги, подъезд, в котором она жила. Как хорошо было бы, если бы он сейчас стоял здесь и ждал ее! Она бы вышла, улыбнулась той улыбкой, без которой он последнее время не мог жить, и они бы пошли куда-нибудь, все равно куда… Эх!.. Он не сказал Инге об этой поездке – Боб отсоветовал ему это делать. Инга, мол, будет проситься с ними, а лучше ее не брать, судя по всему местечко, куда они едут, довольно стремное. И вообще, без женщин проще и свободнее. А если удастся ее отговорить от поездки, она все равно будет волноваться. Так что пусть лучше ничего не знает… Баженов оказался в трудном положении. Они с Ингой еще в начале недели договорились поехать в субботу на Обское море. Теперь надо было отменять поездку и что-то придумывать. Врать Инге он был категорически не готов. Но хитроумный Боб и тут все взял под свой контроль. Инга сама позвонила Баженову и отложила поездку на море. Оказалось, что матери Боба нужно было срочно помочь на даче. Ясно, что без его интриг здесь не обошлось. Но врать Инге теперь было не нужно, и Баженов мысленно поблагодарил «гениального сыщика». Хоть и скрипнул при этом зубами… Баженов вынул телефон и посмотрел на экран. Время уже перевалило за семь часов, а того все не было. Позвонить, что ли? Или не стоит?.. Тут к дому, на который он неотрывно смотрел, подкатило такси, и из нужного подъезда собственной персоной вышел Боб Нечитайло. Понятно, сыщик сидел дома, в тепле и уюте, и ждал, когда ему позвонят. Стоять вместе с Баженовым на ветру он и не собирался. Вот жук!.. За спиной у Боба тоже висел весьма объемистый рюкзак, а на голове в отличие от «безголового» Баженова сидела какая-то щегольская кепочка с пупочкой. Не бейсболка, а другая, жокейская, что ли… Боб не спеша приблизился к машине, открыл переднюю дверь и только тогда, поискав глазами, наткнулся на Баженова и повелительно махнул ему рукой. Тот злобно сплюнул и двинулся к машине. Показное, почти хамское пренебрежение Боба начинало бесить его. Но как отвечать на такое, он не знал. …Всю дорогу до «Соснового рая» он продремал на заднем сиденье такси, закинув за голову рюкзак. Рядом с ним восседал рюкзак Боба, который сначала очень раздражал его, как и форсистая кепочка с пупочкой, торчавшая перед ним над спинкой впереди. Чтобы не видеть ни того ни другого, Баженов прикрыл глаза и, убаюканный мягким покачиванием машины, погрузился в сонное полузабытье. Он слышал только шум мотора, невнятные фразы, которыми изредка перекидывались Боб и водитель, и мечтал о том, чтобы этот день поскорее кончился… Инга лениво ползла по морковной грядке, выискивая сорняки среди буйной ботвы. Солнце припекало, потную шею облепляла мошка, было скучно… Неподалеку от нее, на луковой грядке, ковырялся Викентий Данилович Нечитайло, отец Боба. То и дело поправляя очки, сползающие на кончик потного носа, дядя Вика подслеповато разглядывал вырванные травинки, иногда нюхал их и сильно сокрушался, если они пахли луком. Рядом с ним, в борозде, сидела черная, с белоснежным «галстуком», кошка Муза и неотрывно следила за хозяином ярко-зелеными глазами. Кошку Музу вообще-то звали Музалевой. Дядя Вика нарек ее так в честь своей начальницы Раисы Григорьевны Музалевой. Он утверждал, что, когда подобрал ее котенком у мусорных баков, она сразу поразила его почти портретным сходством с Раисой, а когда Музалева выросла, выяснилось, что она и по характеру вылитая Раиса – такая же своенравная, эгоистичная и деспотичная… Начальницу дяди Вики Инга однажды видела на его юбилее. Дядя Вика был прав – Раиса Григорьевна, поджарая брюнетка с ярко-зелеными глазами, напоминала Музу даже одеждой – черным офисным костюмом с белоснежной блузкой. Единственным отличием между ними было, пожалуй, только отсутствие у Музы ярко накрашенных губ. «Удочерив» Музалеву, дядя Вика попал под двойное иго. На работе его тиранила жесткая, не терпящая возражений начальница, а возвращаясь домой, он оказывался во власти ее четвероногой «однофамилицы», которая требовала еды, внимания, ласки, а если оставалась недовольна хозяином, безжалостно кусала его за ноги. – Даже не знаю, которая из этих двух мегер доставляет мне больше неприятностей, – грустно признавался дядя Вика. – Ну, за Раисой, по крайней мере, тебе не приходится мыть лотки, – резонно замечала Ангелиша. Дядя Вика галантно целовал ей ручку и благодарно говорил: – Ты во всем находишь позитив, мой ангел!.. Сейчас Инга краем глаза видела, как четвероногая «мегера», хищно припадая к земле, крадется к поглощенному прополкой дяде Вике. Муза явно готовилась напасть на хозяина. Надо бы шугануть негодяйку, иначе придется оказывать ему первую медицинскую помощь… – Ин-га! – Аля, стоя на ступеньках террасы, держала в руке ее телефон. – Тебе эсэмэска пришла! Инга выпрямилась и локтем отвела волосы, упавшие на глаза. Кто это там вспомнил про нее? Леша, конечно, больше некому… Наверное, ему скучно и досадно, как и ей. Обидно, когда рушатся твои планы. Ей вот тоже обидно. И еще какое-то странное ощущение, будто ее… обманули, что ли… Никакого катастрофического нашествия сорняков на участке Ангелиши не было. Так, кое-где, вполне терпимо… Но Боб зачем-то собрал всех – Ангелишу, их с Алей, своего отца – и привез в пятницу на дачу именно под этим предлогом: участок, мол, зарос бурьяном и нужно спасать урожай! Отказаться Инга не могла, дарами с дачи кормились все – и Ангелиша с Бобом, и они с Алей, и дядя Вика. Да, они с Лешкой собирались на Обское море, но море от них не уйдет, а вот на даче, как говорит народная мудрость, летний день год кормит… Только вот Боб спасать урожай не остался – их привез, а сам уехал. Да и спасать, честно говоря, было не от чего – урожай бурно рос, наливался и поспевал, а сорняков оказалось мало. Лучше бы она все-таки поехала на море… Инга стащила с рук матерчатые перчатки и взяла телефон. Так, что тут у нас? Ничего себе! Не может быть! Эсэмэска пришла совсем не от Баженова, а от Ягодки! От Наташки Земляникиной, от которой вот уже месяц нет ни слуху ни духу! Слава богу, значит, жива-здорова и наконец-то хоть что-нибудь прояснится! Инга торопливо открыла сообщение: «И! Нуж. встр. Звонт. не мгу. Я на Южке, в кафе. Все обсню. Лехе нич. не гри. Жду.» И в конце любимый Наташкин смайлик – рожица в академической шапочке с кисточкой. Инга озадаченно смотрела на экран телефона. Странно… непонятно… Нет, сам-то текст понятен. В обычной Наташкиной манере здесь сказано, что она ждет Ингу в кафе на площади Южной. Инга знает, где это. Но… почему вдруг Наташка не может звонить, то есть, видимо, разговаривать по телефону? Пропал голос? Болит горло? Или она не хочет, чтобы кто-то что-то услышал? И почему нельзя говорить о ней Леше? Что происходит? Чего она боится? Может быть, позвонить ей все-таки? А вдруг это как-то навредит? Человек целый месяц где-то прячется, не дает о себе знать даже родным, наверное, это не просто так… Нет, звонить нельзя, нужно ехать! – Инга! – окликнул ее дядя Вика. – Ты что, убегаешь? Я думал, мы с тобой попоем вечерком! Они с Ингой часто пели дуэтом под гитару. У них были хорошо сочетающиеся голоса, они знали множество песен, и для обоих пение было удовольствием. Дядя Вика говорил, что только с Ингой он отводит душу, и очень огорчался, что его родному сыну Бобу «медведь оттоптал оба уха»… – Я быстренько, дядя Викочка! – Инга развесила перчатки на перилах террасы. – Слетаю и вернусь! Попоем, я обещаю!.. Она вихрем пронеслась по дому, не слушая возмущенных возгласов и вопросов Ангелиши и Али, быстро умылась, переоделась и, слетев со ступенек террасы, кинулась к калитке. – Поешь хоть! – крикнула Ангелиша, но Инга лишь махнула рукой и побежала к остановке автобуса. Они шли по лесу уже больше часа и, по расчетам Баженова, были недалеко от того места, где в них начали стрелять. Алексей помнил направление и как смотрел тогда на часы, чтобы вовремя повернуть назад и не опоздать на автобус. Некоторые приметы он тоже узнал. Раздвоенную березу, один ствол которой искривился так, что почти стлался по земле, а другой сгибался в другую сторону, словно стараясь отвернуться от собрата. Пень, похожий на небольшую столешницу, с бесчисленным количеством годовых колец, и поваленное трухлявое дерево… Возле этого дерева Инга увидела бурундука… Дальше они пошли вон туда, где рос молодой осинник, мелко трепещущий листьями… Тут они разговаривали о ее и его семьях… Дальше будут заросли земляники… Подумав о землянике, он, по ассоциации, вспомнил Наташку Земляникину. Эх, Натали, Натали, куда же ты делась, почему не выходишь на связь? Вот примерно то место… Здесь Инга присела, хотела сорвать земляничину… Она присела, а тот выстрелил, и пуля попала в дерево… – Так, – сказал он, обращаясь к Бобу Нечитайло. – Это где-то здесь, нужно начинать осматривать деревья… Пуля в каком-то из них! – Точнее не помнишь? – поинтересовался Боб. – Как оно выглядело, то дерево? Большое, маленькое, лиственное или хвойное? Баженов пожал плечами. – Знаешь, когда мимо уха свистит пуля, такие вещи как-то упускаешь из виду… Боб поднял бровь и усмехнулся краем рта. Баженову опять очень захотелось стукнуть кулаком по кепочке с пупочкой, просто руки зачесались! Он сцепил зубы и отвел глаза… Деревьев вокруг было множество, пуля могла сидеть в любом из них. Только тут Баженов оценил всю сложность задачи. Но с чего-то надо было начинать, только вот с чего? Но Боб, как всегда, взял инициативу в свои руки. – Так, – сказал он и сбросил рюкзак с плеч на землю. – Начинаем отсюда, с этой точки. Осматриваем деревья в центре, а потом дальше, по расширяющейся окружности. Вы шли в этом направлении, он стрелял вам в спину, значит, пули в стволах скорее всего с этой стороны, ее осматриваем особенно внимательно, но на всякий случай обходим дерево со всех сторон, мало ли, ты мог что-то перепутать или воспринять ошибочно. Стреляли в Ингу, поэтому ориентируемся на ее рост… Ты соответственно смотришь вниз, я – гм… вверх. Я иду первым, ты за мной, будет двойной контроль, так надежнее… Вперед! Этот непререкаемо командный тон опять разозлил Баженова, но чертов Боб говорил разумные вещи, а голос разума всегда имел для него решающее значение. Он бросил свой рюкзак рядом с Бобовым и начал обходить деревья. Он умышленно отстал от него, чтобы не идти рядом и сохранить хотя бы иллюзию самостоятельности и независимости… Они уже бродили по довольно широкому кругу, и Баженов опасался, что в конце концов потеряют из виду рюкзаки. Становилось все жарче, они давно скинули куртки и обвязали их вокруг поясов, в глазах рябило от напряжения, а комары липли к потным лицам и шеям, лезли за ворот. Баженов уже потерял всякую надежду что-нибудь найти, когда Боб, возившийся невдалеке, вдруг призывно свистнул. Баженов напролом через кустарник продрался к нему. – Нашел?! Боб вертел что-то в руках, и, приглядевшись, Баженов не поверил своим глазам – в руках «гениального сыщика» был его смартфон, тот самый, который он потерял, убегая от убийцы в балаклаве. – Ч‐черт! Это же мой! Как ты его нашел, где? – Да вот тут валялся, чуть не наступил на него… Баженов огляделся по сторонам и понял, что это то самое место, где он повалил Ингу на землю и прикрыл собой. Вон поломанные ветки – это тогда они ломанулись сквозь кусты. Вот, значит, где он посеял свой телефончик! Но сейчас важнее, что это – то самое место! Тут этот тип в них стрелял, тут должны быть пули! – Боб, – с совершенно искренним чувством сказал Алексей. – Ты – гениальный сыщик! – А то! – невозмутимо ответил Боб, задрав бровь. Находка воодушевила обоих, и, забыв про усталость, жару и комаров, они с азартом возобновили поиски. Еле заметную щербинку на коре толстой сосны они заметили почти одновременно. Еще какое-то время понадобилось, чтобы убедиться – да, это то, что они искали! Пуля засела довольно глубоко, и они выковыривали ее почти час. Когда наконец она оказалась у них в руках, довольный Боб упаковал ее в особый пакетик и спрятал в свой рюкзак. Солнце стояло высоко и пекло вовсю, даже комары, утомленные жарой, попритихли… – Он несколько раз стрелял, – сказал Баженов. – Только уже ниже. Может, еще что найдем? Они старательно обшарили большой участок местности, искали и в стволах деревьев, и в траве, ползая чуть ли не на животах. Счастье еще раз улыбнулось им – в траве Баженов нащупал гильзу. Это была последняя находка, но Боб сказал, что это и так уже неслыханная удача, нечего бога гневить… Они выбрались из чащи, нашли местечко повыше, на ветерке, и устроились на привал. Настроение у обоих было отличным, даже Боб почти улыбался и выглядел обычным парнем, а не вредным фактором внешней среды. Баженов просто цвел, сияя глазами и зубами… Боб оказался очень хозяйственным: у него в рюкзаке нашлась и клеенка, которую он расстелил на траве, и одноразовые стаканы и вилки, а еда была упакована в пластиковые коробочки. Домашние котлетки с чесночком и малосольные огурчики полностью затмили простецкие бутерброды, выложенные Баженовым. Зато когда стали пить кофе, Баженов взял реванш. Он любил его, знал толк и умел готовить. Кофе, сваренный им, даже в термосе не потерял аромата и вкуса… Баженов достал из кармана свой вновь обретенный смартфон, снял заднюю крышку, посмотрел. Там все было в порядке, – не чувствовалось, что сырость проникла внутрь. Интересно, заработает ли снова? Почему бы и нет? Вроде бы корпус должен быть влагоустойчивым… Настроение у него поднялось еще больше. День был явно удачным!