– Ну, мне-то об этом можешь не рассказывать, – пренебрежительно фыркнул Боб. – Я сам всегда так считал. Это мы с Ингой когда-то вынудили Алю рассказать про автокатастрофу… Выходит, она во второй раз соврала… И он коротко поведал Баженову давнюю историю о разоблачении Алиного мифа о «научной экспедиции». Баженов обрадовался. Все-таки он был прав, Инга ему не врала, она сама ничего не знала… – Алю можно понять, – сказал он. – Как рассказать ребенку такое… – Алю-то понять можно, – досадливо скривился Боб. – А вот как понять Ингу? Если она все видела сама, то почему ничего не знает? А если не видела, откуда эти видения-воспоминания? Человеки эти безликие откуда? Сколько ей тогда было лет? – Около пяти… – Вот! Я свои пять лет помню, а она? Амнезия, психотравма? Ты разбираешься в этих вещах? Баженов отрицательно помотал головой. – Вот! А между прочим, мог бы и разбираться! Кто из нас биолог?.. – Темная история, – признал Баженов. – Только пока Инга в ней не разберется, она не сможет спокойно жить и считать себя нормальным человеком. И еще… Все эти видения-воспоминания начались у нее с того момента, как она увидела упыря болотного в балаклаве… Ты не думаешь, что то, давнее, событие и этот упырь как-то связаны? Тогда убили ее мать, а сейчас пытались убить ее! Знаешь, я понял: он стрелял не в нас, а именно в нее, в Ингу! Я там сбоку припека, меня он если бы и свалил, то только как случайного свидетеля! Главная мишень – Инга! Если бы она тогда не наклонилась внезапно, он бы в нее попал… – Я с самого начала думаю об этом, – признался Боб. – Но тут спешить нельзя. Есть два варианта. Первый: это два разных события, ничем между собой не связанные. Тогда человек в балаклаве своим случайным сходством с персонажем из Ингиного прошлого разбудил ее память. Просто послужил толчком к воспоминаниям – своей, так скажем, безликостью… Баженов скептически хмыкнул. – Второй вариант, – невозмутимо продолжал Боб. – Эти события – звенья одной цепи. Но по существующей официальной версии все фигуранты того дела мертвы. Кто тогда может быть связующим звеном между прошлым и настоящим? Кто и за что преследует Ингу? – Может, ей кто-то мстит? За отца! Кто-то из родственников матери, например! – Н‐да! – Боб отъехал вместе с креслом подальше от стола и принял свою любимую позу, закинув ногу на ногу. – Ну, месть – это маловероятно. Инга тогда была ребенком. Вряд ли кто-то решил мстить маленькому ребенку за преступление отца. – Но есть же психи! Вот Оброков этот, типичный! – Вот именно. Оброков – псих, а преступник на психа не похож. Он действует разумно, у него есть оружие, он умеет им пользоваться… Нет, месть здесь ни при чем. Скорее всего Инга может знать то, что кого-то пугает. Значит, умерли не все… И значит, что-то нечисто с официальной версией… – Вот! – воскликнул Баженов. – Может быть, убийцей был вовсе и не отец Инги! Почему, например, она видит чудовище без лица? Если там был ее отец, она должна видеть его лицо! – Это может быть игрой подсознания, – возразил Боб. – Инге трудно принять тот факт, что ее отец убийца, и подсознание помогает ей, делает убийцу безликим… Я плохо разбираюсь во всей этой психофигне, но читал, что так бывает… А вообще, хватит строить версии на пустом месте! Мы практически ничего не знаем, кроме голого факта: мать Инги убили, и в этом обвинили ее отца. И значит, что? Нужно выяснить все обстоятельства того, давнего, преступления. – Ты знаешь, как это можно сделать? – Ну… это непросто… Милицейские архивы для частных лиц недоступны. – Но у тебя же есть связи в полиции! – Связи связям рознь! Поделиться информацией для пользы общего дела – это одно, а запрашивать дело из архива без веских оснований никто для меня не будет. Таких влиятельных связей я пока еще не наработал… – Черт! Значит, выхода нет? – Выход есть всегда. Можно поискать участников дела. Следака, свидетелей, если они были, – поспрашивать их в частном порядке… Словом, пошевелить усиками. Знаешь, как таракан шевелит – щупает пространство. Ты поговори с дедом, поразузнай в «Биопробе» своем. Наверняка это было громкое дело, весь ваш Академгородок на ушах стоял… Кто-то что-то видел, кто-то слышал… Какие слухи ходили, какие сплетни?.. – Боб! – Баженов закачался на стуле и замотал головой. – Я деду поклялся держать язык за зубами! Аля, тетка Инги, столько лет тайну хранила! А мы!.. Сейчас начнем расспрашивать, выведывать, расковыривать эту тайну… Шум поднимется, все вылезет наружу! Подумай, каково Инге будет узнать такое про своего отца? Боб встал и заходил по комнате, засунув руки в карманы штанов. Он подошел к окну, уперся лбом в стекло и несколько минут молчал, то ли разглядывая что-то на улице, то ли размышляя. Потом повернулся, сел боком на подоконник и уперся в Баженова немигающим взглядом. – Не получится по-другому, – сказал он и, вытянув губы трубочкой, фальшиво просвистел несколько тактов какой-то невеселой мелодии. – Не разбив яйца, не узнаешь, как говорится, что внутри… Можно только максимально смягчить… Ну ладно, деда твоего можно не трогать, он, судя по всему, мало что знает. Отсутствовал во время событий, а когда вернулся, предпочел в подробности не вдаваться. Тяжелая ситуация, понятно… А вот заместительница его тогдашняя – она жива? – Анна Степановна? Жива, только она на пенсии давно… – Адрес знаешь? – Откуда? – Никто ни фига не знает, – заворчал Боб. – Все надо самому, своим горбом!.. Фамилию-то хоть помнишь? – Сейчас… Дай бог памяти… Как же ее?.. Певица такая есть… – Пугачева? – Не-не-не… Другая… Э‐э‐э… А, во! Буланова! Буланова, точно! Боб соскочил с подоконника и, присев к компьютеру, забегал пальцами по клавиатуре. Интересно, подумал Баженов, что у него там? Наверное, какие-нибудь базы данных. Он слышал, что эти самые базы нелегально продают на каких-то рынках. Можно купить и узнать, где кто живет или номер чьего-то телефона. – Щас, – бормотал Боб. – Щас пробьем! Ну во‐от, вот она! Анна Степановна Буланова, семьдесят пять, живет в Академе, Гагарина двенадцать, квартира сто девять! Подходит? – Вроде подходит… – Во‐от! Навести старушку! Купи тортик, букетик, зайди в гости, за чайком разговор заведи о старых временах… – С какой стати я к ней в гости попрусь? Напугаю только! Она сразу же деду стуканет! Боб возмутился. – Ну ты дебил! Деревянные мозги! Как тебя только в науке терпят, поди только ради деда твоего! Не можешь в гости – столкнись случайно, авоську бабульке поднеси, трали-вали, тили-тили, я, мол, вас помню молодой и прекрасной, какие времена были, ах, ох! Далее – по ходу! Старики поговорить любят, их только легонько подталкивать надо в нужном направлении. А в конце беседы скажешь: «Ой, вы только дедушке не говорите, о чем мы тут с вами толковали, а то он как вспомнит о том деле, так до сердечного припадка расстраивается!» Последнюю фразу Боб произнес противным тонким голосом, явно изображая того дебила, которого он видел на месте Баженова. Алексей сцепил зубы и заставил себя стерпеть. Собачиться и выяснять отношения сейчас не время. К тому же следовало признать, что Боб говорил дело. Тот, заметив гримасу Баженова, слегка устыдился. «Никогда не самоутверждайся, унижая другого», – вспомнил он наставление Ангелиши. – Ладно, извини, – примирительно произнес он. – Просто я вредный, прими это как данность. Инга говорит, что я – вредный фактор ее внешней среды. – Похоже, что теперь и моей тоже, – криво усмехнулся Баженов. – Похоже, – согласился Боб. – Привыкай… – А ты сам-то что будешь делать? – поинтересовался Алексей. Боб недовольно поморщился, но потом все-таки ответил: – Буду искать тех, кто занимался тем делом об убийстве. Следака, оперов… В интернете покопаюсь. Хотя это наверняка бесполезно, в те годы народ в соцсетях не зависал. Но все равно порыться надо… – А ты о том психе что-то узнал? Слушай, я сейчас только понял… Он тогда так смотрел на Ингу! Я думал, он просто ненормальный, а он ее, скорее всего, просто узнал! Узнал и решил убить! Точно, это он, человек из ее прошлого! Слушай, с ним нужно потолковать по-мужски! Он расколется, увидишь! У Боба было свое мнение о мотивах поведения странного художника, но излагать его он не стал. – Оброков исчез, – сообщил он. – Его с того дня никто не видел… – Ёлкин корень! – выругался Баженов. – И этот пропал! Сначала Наташка пропала, потом псих… Там что, черная дыра в «раю» этом? – Я его ищу… Вообще, судя по всему, к прошлому Инги и к ее родным он никакого отношения не имеет. В университете не учился, в «Биопробе» не работал, в Академгородке не жил… но я все равно буду искать, меня его отец попросил… – Боб, а насчет Наташки Земляникиной хоть что-нибудь прояснилось? – осторожно спросил Алексей. Тот тяжело вздохнул и покачал головой. – Глухо… В интернете на ее страницах ерунда всякая – фотки в основном во всяких местах, в разных тряпках, селфи, фигня, в общем… Ну, друзья-подружки, переписка ерундовая, ничего интересного… По местонахождению ее телефона удалось проследить ее путь по городу в тот вечер. После ваших посиделок в кафе она поехала в район Южной площади. Там позже и ее машину нашли. А потом телефон исчез из сети, и след потерялся… Машина в порядке, никаких следов борьбы. Телефон в сети не появляется… Всех друзей-знакомых опросили, никто ничего не знает… Все контакты проверили – глухо… – Все-таки Инга была права, с Натали что-то неладно. А я, дурак, ей не верил… Вот ты, как специалист, что-то в этой ситуации понимаешь? Какой-то клубок спутанный, и не знаешь, за какую ниточку хвататься! Боб уперся в Баженова своим немигающим взглядом. – Главное… – медленно заговорил он и сделал многозначительную паузу. – Главное, что эти ниточки… эти кончики… все-таки торчат! Есть за что потянуть. И мы потянем! А как специалист, я тебе скажу: вначале каждое дело кажется запутанным клубком, это нормально. Пока с вашей однокурсницей ничего не ясно, поэтому нужно зайти с другой стороны. Курочка по зернышку клюет! – Боб, вот еще что, – снова заговорил Баженов. – Тогда, в лесу, я видел, что одна пуля попала в дерево… Мне кажется, я смогу отыскать, я его запомнил… Я хочу съездить туда… Если я эту пулю найду, ты сможешь сделать экспертизу? По пуле ведь можно найти оружие, а по оружию – его хозяина? Боб задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Малоперспективно… Экспертизу-то я устроить могу, но вот пулю ты вряд ли найдешь среди лесного массива – это все равно что искать иголку в стогу сена… И найти оружие и его владельца по пуле можно не всегда… Но отработать это нужно. Ладно, это пока терпит. Сначала – свидетельница! Значит так, Ватсон, ноги в руки и вперед, раскручивать старушку Буланову! – Слушаюсь, Холмс! – со вздохом ответил Баженов. Неожиданно для Баженова его «контакт» с Анной Степановной осуществился довольно легко. Он пришел на улицу Гагарина и двинулся в сторону двенадцатого дома. Он решил, что осмотрится во дворе, выберет место для наблюдения и будет ждать, пока Буланова появится на улице, а уж потом «столкнется» с ней как бы невзначай. Но он увидел ее издалека, еще на подходе к нужному дому. Она сидела на скамейке у подъезда, сложив руки на груди, и пристально смотрела в сторону, противоположную той, откуда подходил Баженов. Он замедлил шаг и несколько мгновений разглядывал ее… Это была уже не та моложавая, подтянутая дама в накрахмаленном белом халате поверх строгого костюма, которую он помнил с детства и даже побаивался, приходя в лабораторию к деду. Тогда она пристально и неотрывно следила за ним из-под очков. Ей казалось, что стоит только выпустить малолетнего внука начальника из поля зрения, и он натворит бед – прольет на себя кислоту или щелочь, выпьет или съест какой-нибудь ядовитый реактив, сунет руку в ротор работающей центрифуги или вообще каким-нибудь непостижимым образом взорвет лабораторию. Маленькому Баженову тогда казалось, что глаза дедовой заместительницы держат его под прицелом и поворачиваются за ним, как перископ подводной лодки. Сейчас перед ним сидела расплывшаяся седая бабушка в байковом халате и шлепанцах. Только взгляд ее остался прежним, стерегущим, – он увидел это, когда она повернулась к нему. – Анна Степановна! – воскликнул Баженов, стараясь, чтобы голос его звучал как можно более удивленно. – Вот так встреча! Сто лет вас не видел! Как ваши дела?