Жаринов не понимал отца. Отчётливо помнил радость от эмиграции, когда восьмилетнего ребенка привезли в незнакомую страну. Отец, живший целью переезда, так и не нашел своё место. Он, будучи на Родине директором магазина, не был готов завоёвывать чужие сердца начиная с самых низов. Мать – учительница английского (отец знал кого брать в жены) преступила через себя и пошла в горничные, довольно быстро дойдя до небольшого менеджера. Она же организовала воскресную школу, для тех, кто отказывался принять действительность – здесь ты никто. Санек превратился в Алекса и быстро понял, что дорога в колледж лежит через спорт. Он не ошибся. Алекс грезил себя юристом, пока на одной из студенческих вечеринок их не накрыли копы. – Мефедрон? – непонимающе смотрел он на неизвестно откуда взявшийся пакетик. – Я спортсмен. – Мефедрон, – пристально смотрел на него мужчина в строгом костюме. – Глупо перечеркнуть свою жизнь вот так, – изобразил он сочувственную гримасу, забыв про холодный взгляд. – Я могу помочь. Ты же русский? – Американец, – твёрдо ответил Алекс. – Возьмите кровь. Я чистый. – Распространитель значит, – постучал мужчина пальцами по столу. – Ты знаешь сколько за это дают? Я мог бы помочь. Докажи Америке свою полезность. Сделаешь, и про наркотик никто не узнает. Окей? – Окей, – не раздумывая согласился Алекс и только потом осознал, что произошло. Его завербовали, подкинув наркоту. Принудили работать на разведку, предложили вернуться на Родину: «Поживёшь несколько лет, соберёшь данные и вернёшься. Бонд. Джеймс Бонд». Мать была против. Она не понимала внезапной любви и страстного желания вернуться. Винила во всём отца. Заглядывала Алексу в глаза, искала подходы и, наконец, сдалась. Она подняла на уши тётушек, подготовив к приезду сына съёмное жильё. «Кампус, – заявил куратор, – Надо быть ближе к врагу». Алексу помогли поступить в политех. – Это не моё, – твердил он куратору. – Не переживай, – усмехался тот. – Всё куплено. Будь рядом, заведи знакомства и наслаждайся жизнью. Твоя цель – «Заслон». Приникнешь туда студентом или найдёшь достойный объект, любителя поболтать на запрещённые темы. Наслаждаться не получалось. Денег в обрез и работа на образ, но Алексу-Саньку повезло. Кузнецов казался куратору перспективным объектом и нюх последнего не подвёл. Два года оперативной работы стали приносить свои плоды. Алекс-Санёк записывал за Кузнецовым идеи, не понимая их практической важности и фотографировал схематические рисунки. Кузнецов фонтанировал рационализаторскими предложениями, замечая суть вещей, а Алекс-Санёк считал дни до возвращения в Америку, пока не забрезжил свет в конце беспросветных студенческих будней. «План изменился. Приведёшь его на квартиру», – дал последние указания куратор. Тайны «Заслона» Кузнецов показал на проходной временный пропуск и уже привычным маршрутом направился в кабинет Матросова. Мучительно тяжёлый мультфильм всё ещё стоял у него перед глазами. «За просмотр такого пятёрки мало», – вспоминал Кузнецов как просыпался ночью от каждого шороха. – Постой, – окликнул его знакомый голос. – Тебе со мной. – Егоров?! Ты к гальваническому приписан, а мне к Матросову, потом в инженерный, – недоумённо смотрел он на соседа. – Что происходит? – появился вчерашний охранник и улыбнулся. – Художник пришёл. Тебе за Егоровым. Кузнецов пожал плечами, но спорить не стал. Плёлся за соседом по тёмным коридорам, а, зайдя в кабину лифта, не поверил увиденному. – Минус третий? – Секретность, – буднично ответил Егоров. – Ты молодец, выдержал испытание. – Какое? – Я вчера тебя пытал про завод, а ты как стена. Я своему соседу всё выложил. Получил от него потом… С тех пор понял, подписка не шутки: ни маме, ни папе, ни Господу-Богу. Кузнецов опустил глаза и промолчал. Не говорить же, что он всё ещё вчера рассказал Саньку: и про Матросова, и про мультфильм, и про ловушки. – Нам в команду инженер-программист нужен. Я руководителю сразу про тебя сказал. Он решил тебя прощупать. – Эх, – расстроился Кузнецов. – Зря мультфильм смотрел. Не видать мне пятёрки. – Вот дурак. За участие в проекте не только практики на отлично закрывают, но и курсовые. Считай, диплом у тебя в кармане. Любая дорога открыта. «Заслон» – это не шутки, брат. Двери лифта открылись в тёмный коридор. На потолке мигали лампы аварийного освещения. Кузнецов поёжился. Слишком неприветливым выглядел путь в беспросветную секретность. Он представлял себя запертым в подземельях «Заслона» и мысленно прощался с солнцем, пляжем и визгом загорелых девчонок. Егоров толкнул первую дверь, и Кузнецов охнул. Перед ним отрылся навороченный «Сезам». Большие мониторы перемежались с мягкими диванами, аппаратами с чипсами и кофе. – Заходи, заходи, – подтолкнул его Егоров. – Знакомьтесь, – крикнул он и у диванов выросли головы. Все посмотрели в их сторону. – Хороший выбор, – подошёл к Кузнецову сосед Санька. – Жду не дождусь, когда мой охламон подрастёт, – пожал он руку Кузнецову. Ему кивали, махали руками и погружались в работу. – Дальше, дальше, – подпихивал Кузнецова Егоров, и они шли вглубь нескончаемого зала. Показалась ещё одна дверь. Егоров втолкнул в неё Кузнецова, но сам не пошёл. Приглушённый свет от занимавшего всю стену монитора и два кресла перед панелью управления. – Удивили тебя? – послышался знакомый голос. Кресло с высокой спинкой повернулось. В нём сидел Матросов. – Вы тоже здесь? – не поверил Кузнецов. – Я везде, – подмигнул Матросов и протянул Кузнецову пластиковую карту. – Береги как собственное сердце. – Это ключ от секретной лаборатории? – затаил дыхание Кузнецов, беря в руки кусок белого пластика. – Ещё ценнее, – понизил голос Матросов и совсем перешёл на шёпот. – Это пропуск в столовку с годовым доступам к обедам, – откинулся он на спинку кресла и заливисто засмеялся. – Садись, – хлопнул он по соседнему креслу успокоившись. – Сейчас в космос полетим. Кузнецов сел и на экране вспыхнуло звёздное небо, несущее с приличной скоростью. – Мы в спутнике, – почему-то закричал Матросов и Кузнецова накрыл гул спецэффектов, свист пролетающих мимо обломков, камешков, болтиков и даже пластикового стакана – В космосе же нет звука! – закричал в ответ Кузнецов. – Согласен! – крикнул в ответ Матросов. – Но так круче. Так действительно было круче. Руки сами потянулись к стоящему на панели джойстику, и Кузнецов втянулся в игру, уворачиваясь от мусорной атаки. Впереди замаячил рой из осколков и Кузнецов закрыл от испуга глаза. Шумовые эффекты стихли. – Всё, накрыло, – разочарованно махнул рукой Матросов. – Обшивку пробило. Кузнецов открыл глаза. Из экрана, буквально в нескольких сантиметров от его носа торчал острый кусок жестяного листа. – Как это? – прошептал Кузнецов и ещё сильнее вжался в кресло. – Математическое моделирование. Бодрит, да? – Да, – протянул руку Кузнецов, пытаясь обхватить голограмму. – Предупреждать надо, – дошло до него. – Тогда эффекта не будет, – хитро улыбнулся Матросов. – Поиграли, переходим к делу. Запали мне твои ловушки. Точнее система определения свой/чужой. Сканеры, говоришь, контейнеры, неконтролируемые обломки… Что будет если сделать их контролируемыми? – Собрать и утилизировать, – смотрел Кузнецов на голографический осколок. Мозг отказывался верить в его нереальность. – Собрать и направить, – поправил его Матросов. – Куда? На Землю? Другую орбиту? – Куда мы решим, – пристально посмотрел на него Матросов. – Запустили, допустим, недружественные товарищи спутник-наводчик, а мы его прицельно. – Собьём, – сглотнул Кузнецов. – И дело в шляпе, – продолжил Матросов. – Всё дело в мусоре. Нужен такой работяга-страж, который и орбиты очистит и за Родину постоит. – Но как же задать ему нужную скорость и траекторию? – Этим соседний отдел занимается, – подмигнул Матросов. – Твоя задача, за оставшееся до окончания универа время научить сканеры видеть врага. Мы должны предотвращать конфликты так, чтоб ни одна Америка не догадалась о причинах гибели спутников. Усёк? – Усёк, – ответил Кузнецов и подумал: «Сашка охренеет». – Отлично, – поднялся Матросов. – Переходишь под управление Егорова. Ладить вы научились, а любовь вам ни к чему, – засмеялся он и вышел из комнаты. Потом пришёл Егоров, включил свет и космическое волшебство исчезло. – Вот документация, – вывел он на экран файлы и вдруг побледнел. Телефон-то я у тебя не изъял. Моя оплошность. Вся техника сдаётся на входе. Ничего фотографировать, записывать нельзя. Сам понимаешь – секретный объект. Кузнецов сдал смартфон и углубился в чтение скукоты. – А нельзя сразу дать задание? – спросил он у Егорова.