– Поэтому он и приезжал тогда… – Бережная наконец поняла, – чтобы сказать, что сроки переносятся. – Да, – еле слышно произнесла Нина, – Он сказал, что денег нет, но до конца первого квартала их точно переведут. – То есть дедлайн именно сейчас? И опять Калинина промолчала. – Нина, если хотите, чтобы я помогла, рассказывайте все честно. Мне известно, что Малеев в последнее время требовал денег с Лушника, и не только с него. Следовательно, у него были долги. Если ему московское издательство было должно полсотни тысяч долларов, то это крупная сумма, которую они обещали выплатить по непонятно какой схеме. Назовите издательство, и я постараюсь разобраться… – Не надо разбираться. Они выплатили ему все полностью – без перевода на счет. Он получил деньги у них в кассе. Не пятьдесят тысяч долларов – меньше и рублями. Я звонила туда после его гибели. Звонок перевели на директора, он уже знал о его смерти и был в шоке. Мне тут же прислали на почту договор с ним и все расчеты. Даже копии платежных ведомостей, в которых он расписывался за получение денег в кассе. – Ниночка, – сменив тон, уже все понимая, обратилась к Калининой Вера, – у Виктора были большие долги? – Не знаю. – А у вас он просил денег? Слышно было, как Калинина вздохнула. – Полтора месяца назад я отдала ему все, что у меня было, – чуть меньше полумиллиона рублей. Он обещал вернуть в конце марта. – То есть сейчас? – Да. – У него были какие-нибудь ценные вещи, которые он мог бы продать за хорошую цену? – Золото какое-то. То есть у него была цепь… как сказать, шейная – массивная. Цепочки потоньше, был браслет золотой, перстень-печатка с крупным желтым топазом, часы платиновые «Ролекс» – очень дорогие… – Простите, но у него была китайская подделка. – Давно, но потом появились настоящие. «Яхт-мастер» называются. Я не знаю, откуда он их взял, но они очень дорогие. – Где взял – неважно, важно, куда он их дел… – Продал, конечно, – предположила Нина, – перед Новым годом они еще были на его руке. И вдруг Вера поняла, кому Малеев продал дорогие часы, – Горобцу наверняка, а тот, издеваясь, подарил ему точно такие же, но дешевую имитацию. – А почему вы не рассказали мне все это при нашей встрече? – спросила Вера. – Потому что я убеждена, что убийца рядом… Если Витя кому-то был должен, то его выжали бы как лимон, чтобы получить все, но не убили бы… Зачем убивать, чтобы никогда не получить долг? У Вити есть и квартира недешевая, и машина, кроме того, возможность заработать еще… Платить проценты по просрочке… Продал бы квартиру и машину, перебрался бы ко мне… Прожили бы вместе, ничего не боясь. – То есть его прессовали… простите, с него требовали долг? – Скорее всего. – Вы думаете, это делал Карен Качанов? – Думаю, что это он. Но не уверена. – Ладно, успокойтесь. Я поговорю с ним, может быть, даже сегодня. – Вы? – не поверила Нина. – И что вы ему предъявите? Глава тринадцатая Бережная нажала кнопку переговорного устройства и услышала голос консьержа: – Вы к кому? – К Карену Константиновичу. – Не знаю такого. Идите мимо, красавица. И пошли отбойные гудки. Вера еще раз нажала кнопку. – Свяжитесь с Каро, пусть Коля спустится и встретит меня. – Коля болеет. – На одной ноге допрыгает: скажите, что Вера Бережная пришла потолковать на тему. Дверь открылась, Бережная вошла внутрь и остановилась у стены из прозрачного плексигласа, за которой сидел крупный мужчина с помятым лицом в черной униформе охранника. Он разглядывал Веру, но, кажется, ни с кем не собирался связываться. – Меня никто не предупреждал о вашем визите, – прохрипел он. – Скажите, по какому вопросу, а то много вас таких ходит. – Таких, как я, нет больше. И если я здесь, то дело важное. Вы только сообщите Каро, что я здесь… – Вот каждая приходит… – Ты чего быкуешь, сявка[9] парашная? – приветливо улыбнулась Вера. – Давно из стойла[10] вылез? Соскучился по ласке? Так я тебя туда отправлю. Звони Трухе! – Так это… Сразу надо было… Он снял трубку и набрал номер квартиры. – Труха, тут какая-то фифа в кашемире по виду из себя марвиху[11] в законе строит. Короче, до Каро она пришла. Говорит, Обережная какая-то. – Бережная, – подсказала Вера. Но охранник уже закончил разговор и посмотрел внимательно на нее. – Сейчас Коля спустится, – произнес он примирительно. – А ты сразу чего нарываешься? Про стойло зачем-то гонишь. За это и ответить можно. Я, чтоб ты знала, по уважаемой статье чалился и по-свойски чирикаю[12] не хуже тебя. – При волыне здесь? – Да какая волына? – возмутился охранник. – Я тебя умоляю, не смеши меня! Пукалку какую-то выдали, «Оса» называется. Четыре ствола и все мимо. Я при себе перо[13] держу – надежный ферзь[14]. – Покажи, чтобы не пустой базар. Охранник усмехнулся, выдвинул ящик стола и достал нож. Не стал протягивать его женщине, а просто подержал его перед собой, потом отправил обратно в ящик. – Это вещь! – оценила Вера. – Фролик делал, сразу видно. Да еще рукоятка из лосиного рога. Такой ферзь большого дела просит. Я сама только три раза такой видела: один у ментов в музее, второй под ребром у жмурика, а третий мне сам Фролов в качестве презента давал, но я не взяла. – Отказалась? – не поверил охранник. – А я за свой… Да чего говорить. Чего ты сразу со мной по-человечески не поговорила? Ты уж прости, сестра, ну, всякое бывает… Спустился лифт, двери кабины разъехались, на площадку вышел молодой человек и махнул рукой охраннику. – Пусть проходит. – Так я и не держу… в другой раз придет, так я чефирбак налажу и поговорим за жизнь. Я вообще ни ухом, ни рылом, что такие марвихи бывают. Бережная с Трухиным зашли в лифт, и Николай нажал самую верхнюю кнопку. – Как нога? – спросила Бережная. – Ничего вроде, рука плохо шевелится, но говорят, что тоже все нормально. А вы по какому вопросу к нам? – Карену все расскажу, по-пустому не пришла бы. Кстати, тебе, Коля, спасибо от меня за девочек. – Да ладно. Я сам виноват. Если бы заранее достал пистолет, тот гад не ушел бы. А то пока достал, с предохранителя снял – время ушло. – Видел хоть, кто там был в машине? – Если бы видел, тот не ушел бы, а так я просто в машину шмальнул. Так что дырка в тачке есть – это точно. – Ментам сказал об этом? – А чего стучать – сами разберемся.