– Дяденьки, не надо!.. Подошел немолодой официант и улыбнулся. – Два салатика овощных, – тут же начал заказывать Олег Дмитриевич, – два супа, горячее… Что у вас там поприличнее из того, что ждать долго не придется, а еще сок апельсиновый – желательно свежевыжатый, а потом два кофе. – Могу предложить бутерброды с сырокопченой колбаской. – А у вас есть печень трески? – спросила Инна. – Бутербродов с колбасой не надо. – Печень трески? – не понял официант. – У нас есть салат с тресковой печенью. Принести? – Я бы хотела без салата. – Принеси девушке полную банку, – приказал Олег Дмитриевич. А когда официант отошел, спросил ее: – Если тебе негде остановиться, куда ты вообще направлялась? – Хотела найти работу. Деньги на первое время были, но эти… отобрали… – Мой совет: возвращайся домой. Инна наклонила голову, теперь перед ее глазами совсем близко были белая скатерть, тарелка и лежащие рядом ложка с ножом. Она мотнула головой, из глаз выскочили две капли и упали рядом с ножом. – Я не могу туда вернуться, там совсем плохо. – Там твой дом, а дома, как бы ни было худо в жизни, всегда лучше, чем где-то в чужом краю. Давай сделаем так: я куплю тебе билет домой, посажу на поезд. Дам денег, чтобы… Она снова помотала головой. И тут раздалась какая-то мелодия, прилетевшая непонятно откуда. Олег Дмитриевич достал из кармана мобильный и поднес его к уху. – Слушаю… Он молчал, но его лицо менялось – оно становилось все напряженнее. – Дождитесь врачей, а я постараюсь скоро подъехать… Постараюсь минут через сорок-пятьдесят. Он убрал аппаратик обратно в карман, посмотрел на девушку, словно раздумывал, что с ней делать, а потом произнес: – Уходим быстро! Тут же достал из кармана бумажник, вытащил из него купюру и положил на стол, придавив солонкой. Эта была банкнота в двадцать долларов! Мужчина шел очень быстро, Инна вприпрыжку едва поспевала за ним. Она едва успела закрыть дверь, как автомобиль резко рванул с места. – У матери приступ, – объяснил Олег Дмитриевич, – на твои проблемы сейчас времени нет. Завтра с утра разберемся… Вера второй раз перечитывала книгу, на сей раз внимательно, и теперь действие по-настоящему увлекло ее, хотя она уже знала, чем закончится повествование, но продолжала следить за судьбой несчастной изнасилованной девочки, которая попала в загородный дом и удивилась его размерам и богатой отделке. …В спальне матери делала свою работу медицинская бригада, а возле дверей стоял взволнованный Олег Дмитриевич; Инна смотрела на него, переполненная любовью к нему и желанием остаться в этом доме навсегда, благодарная своей судьбе, подарившей ей этот шанс после стольких тычков от жизни и унижений. Врач отсоветовал отправлять Елизавету Александровну в больницу, говоря, что вряд ли о ней там будут лучше заботиться, и порекомендовал нанять опытную медсестру, а не случайную сиделку. И тут же прибывшая вместе с доктором медсестра предложила свои услуги. – Я тоже буду помогать! – крикнула Инна. Олег Дмитриевич посмотрел на нее, не на нее даже, а на принт на ее платье – два одинаковых небоскреба тянулись почти до самого воротничка. – Хорошо, оставайся. И она осталась, она старалась. Готовила обеды и драила полы. Старалась понравиться Елизавете Александровне и медсестре, чтобы та ничего плохого не могла сказать про нее. Преданно заглядывала обеим в глаза – точно так же, как когда-то делала ее собственная собачка Лапа, подобранная Инной на улице. И точно так же ей не хотелось, чтобы ее выставили из дома… Наконец позвонила Заморина, не дававшая знать о себе почти два дня. – Меня опять допрашивали… – начала она. – Опрашивали, – поправила подругу Бережная, – ты же юрист, должна понимать разницу. – Да я вообще ничего теперь уже не понимаю… Вместо сочувствия задают какие-то вопросы дурацкие. «Зачем вы туда поехали? Кто знал о цели вашей поездки? За вами следовал длительное время какой-нибудь другой автомобиль?»… А зачем мне оглядываться? С какой целью мне надо головой вертеть? Я, даже когда сама за рулем, этого никогда не делаю. А тут какой-то плюгавенький майор юстиции пытается чего-то там… – Он свою работу делает, – попыталась остановить ее Вера. – Так я адвоката вызвала: он тоже свою работу делал. – И до чего договорились? Но Заморина уже переключилась на другое. – Мы с Эмили теперь постоянно общаемся. Она даже приезжала ко мне. Не такая уж она стерва, как я думала раньше. Она рассказала про свою жизнь, как начала писать здесь книги, а ее не хотели издавать. Жила практически в нищете. А потом одолжила денег и поехала на отдых в Италию, где познакомилась с американцем, который мигом в нее влюбился, но не сразу об этом сказал. Они так романтически познакомились. На экскурсии в каком-то монастыре в Милане… – Санта-Мария-делле-Грацие, – проявила осведомленность Вера, – там фреска Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». – Ну да, – продолжила подруга, – она так и сказала, что смотрела на какую-то картину с Христом и вдруг начала плакать. Но тут к ней подходит солидный и красивый мужчина и спрашивает: «Почему вы плачете, леди?» Она отвечает, что просто рядом с этой красотой чувствует себя очень маленькой и одинокой. И очень несчастной. Он сразу начал за ней ухаживать… Вот так ей повезло, потому что в монастырь сходила, хоть и в итальянский. А я, дура, когда в Милане бываю, а я туда уже два раза летала, все по бутикам ношусь как сумасшедшая. Там две улочки параллельные: Виа Монтенаполеоне и Корса Венеция, на них сплошные бутики, а между этими улицами переулки. И там тоже бутики. Глаза разбегаются: не знаешь, что хватать… А на следующий день бежишь на Виа Манцоне. И там то же самое… Голос Замориной притих. А потом Инна спросила: – О чем мы говорили? – Как повезло Эмили. – Ах да, конечно. Сначала ей повезло, а потом не очень. У них с Джорджем была любовь бешеная… Это он ее познакомил с американским издателем, с которым учился в каком-то университете. И тот стал публиковать ее книги. А потом он утонул. – Издатель? – При чем тут издатель? Джордж, ее муж, утонул. Он был яхтсменом и дайвером. Вот под водой с ним и произошел несчастный случай. То ли в какую-то расщелину заплыл, а выбраться не успел, то ли кислороду не хватило… И с тех пор Эмили одна. – Так она вдова? – Так о чем я тебе целый час толкую! Вдова, и никто ей больше не нужен! – Наследство хоть большое получила? – Какая ты, Вера, меркантильная. Почти ничего ей не досталось. Там взрослые дети от первого брака все себе захапали. Один сын – адвокат, а второй… Нет, у него еще две дочки от второго брака, но они такие же хапуги. Эмилия сама от всего отказалась в пользу его детей. Ей только домик остался в Италии. – Не рассказывала, как она с Малеевым познакомилась? – Я спросила, конечно. Эмилия говорит, что в издательстве: она принесла свой первый рассказ, и он тоже. Познакомились, потом бродили по набережным, разговаривали и ели мороженое. – В монастырь не заходили? А то в нашем городе есть, и не один. Там тоже порой чудеса случаются. – Злая ты, Вера! И шутки у тебя злые. Ушла ты из ментовки, а ментовка из тебя уходить не хочет! – Просто я ревную: ведь у тебя теперь новая лучшая подруга. – Лучшая или нет, – не стала спорить Заморина, – но она меня уже пригласила в гости. Ведь эта пандемия не навсегда, когда-нибудь границы снова откроют, и я сразу полечу к ней. – А она сама долго здесь будет? – Ей здесь надоело, и теперь, когда такие дела, она тем более хочет вернуться в страну, где подобное невозможно. Там мафию только в кино можно увидеть, а итальянцы уж и забыли, что это такое. Не то что у нас. Она бы улетела, но рейсов-то уже нет. Если только через Финляндию. И ее попросили оставаться пока до конца расследования здесь. И меня о том же попросили. Но я ничего не подписывала и, значит, никому и ничего не обещала. – Вот вместе и улетите в страну, где нет мафии. – Хорошо бы, – вздохнула Инна, – а то скоро лето: не здесь же торчать. На этом разговор закончился. Пустой и ненужный, хотя кое-какую информацию Вера все-таки получила. Миссис Миллз, как оказалось, вдова, о чем она раньше не говорила. С мужем она познакомилась возле фрески «Тайная вечеря», что, скорее всего, такая же выдумка, как и то, что известно о ней самой западному читателю – несчастная сирота из обедневшего аристократического рода, выросшая в приюте и удочеренная главарем итальянского мафиозного клана. Скорее всего, миссис Миллз вскоре напишет автобиографический роман о событиях своей жизни. Если уже не написала. Ее читательницы будут верить всему и обливаться слезами над вымыслом. Как доверчивая Инна Заморина… И тут Бережная опять вспомнила. Ведь героиню последней книги Малеева завали тоже Инной, как и Заморину. Совпадение или?.. Но книга написана до их «случайной» встречи, после которой все и началось. А может, ее университетская подруга как-то замешана во всей этой истории? Нет, такого не может быть! Есть кто-то, выпавший из поля зрения, не присутствовавший на праздновании дня рождения и не пришедший потом на поминки. Есть кто-то, кому насолил в свое время Малеев, кто-то, хорошо его знавший и решивший свести с ним счеты именно сейчас… Но такого человека просто не может быть. Всех близких друзей или просто хороших приятелей Малеева Бережная знает, и даже найти кого-то чужого по телефонным звонкам или связям в социальных сетях не удалось. Но практически у всех его знакомых стопроцентное алиби. И Вера, и следственный комитет пообщались с каждым, а установить, кто где находился в момент убийства, труда не составило. Под вопросом лишь Нина Калинина, но подозревать ее только потому, что она живет неподалеку, нелепо: разве можно представить, что хрупкая женщина могла задушить близкого человека, а потом обстрелять из пистолета появившуюся в темном дворе компанию? Всерьез вряд ли кто-то будет думать об этом. Вера набрала номер Калининой. Шли гудки, а потом пропали. Нина, скорее всего, не пожелала отвечать. Но не прошло и минуты, как она позвонила сама. – Простите, пропустила звонок, не успела добежать. С дочкой английским занимаемся. – Как у нее успехи?