У мальчика начинают дрожать губы, он двигается поближе к матери. – Не нужно на него кричать. – Женщина прижимает голову сына к груди, словно защищая от опасности. Джастин выхватывает у мальчика пульт и быстро переключает каналы. Он останавливается, когда видит на экране крупный план лица Джойс, ее глаза неуверенно бегают из стороны в сторону, как будто ее только что втолкнули в клетку с бенгальским тигром, собирающимся подкрепиться. В Ирландском центре финансовых услуг Фрэнки бегает по кабинетам в поисках телевизора. Она находит один, окруженный толпой людей в строгих деловых костюмах, изучающих бегущие по экрану цифры. – Простите! Дайте пройти! – кричит она, расчищая себе дорогу. Подбегает к телевизору и начинает нажимать на кнопки под ругань мужчин и женщин. – Мне только глянуть одним глазком, не беспокойтесь, рынок за это время не обвалится! – Фрэнки щелкает каналы и находит Джойс с Генри в прямом эфире на Би-би-си. От удивления у нее распахивается рот, и она прикрывает его ладонями. А потом расплывается в улыбке и машет экрану кулаком: – Давай, Джойс! Люди в строгих костюмах быстро расходятся, чтобы найти другой экран. Остается только один мужчина, которого, кажется, радует смена канала, и он решает посмотреть шоу. – О, какая красивая вещь, – комментирует он, прислоняясь к столу и складывая руки на груди. – Эту корзину, – говорит Джойс, – ну, мы ее нашли… Я имею в виду, мы ее поставили, поставили эту красивую… необычную… э-э… деревянную… корзину снаружи перед нашим домом. Нет, не снаружи, – быстро поправляется Джойс, видя реакцию оценщика. – Внутри. Мы поставили ее внутри, сразу за дверью, так, чтобы она была защищена от непогоды, ну, вы понимаете. Для зонтиков. – Да, возможно, ее и раньше для этого использовали, – говорит он. – Откуда она у вас? Несколько секунд Джойс открывает и закрывает рот, и в разговор вступает Генри. Он стоит прямо, руки сложены на животе. Подбородок поднят, глаза блестят, он не обращает внимания на эксперта, отвечая непосредственно Майклу Эспелу, к которому обращается так, будто перед ним папа римский. – Ну, Майкл, мне она досталась от моего прапрадедушки Джозефа Конвея, который был фермером в графстве Типперэри. Он передал ее моему деду Шею, который тоже был фермером. Мой дед передал ее моему отцу Пэдди-Джо, который тоже был фермером в графстве Каван, и, когда он умер, ее получил я. – Понимаю, а у вас есть какие-нибудь предположения о том, откуда она взялась у вашего прапрадедушки? – Наверное, он украл ее у британцев, – шутит Генри, и в одиночестве смеется над своей шуткой. Джойс толкает отца локтем, Фрэнки фыркает, а на полу перед телевизором в приемной дантиста Джастин запрокидывает голову и громко хохочет. – Я спрашиваю об этом, поскольку мне хотелось бы знать, как попала в Ирландию эта изумительная вещь. Это редкая вертикальная жардиньерка викторианской эпохи, то есть сделанная в Англии в девятнадцатом веке. – Я люблю работать в саду, Майкл, – перебивает Генри эксперта. – А вы? Майкл вежливо ему улыбается, и эксперт продолжает: – Со всех четырех сторон она покрыта великолепными пластинами из черного дерева с уникальной ручной резьбой. – Английское кантри или французский декор, как вы думаете? – спрашивает у Фрэнки ее коллега. Она не обращает на него внимания, сосредоточившись на Джойс. – Состояние вещи отличное, богатый узор вырезан на панелях цельного дерева. Мы видим на двух сторонах цветочный мотив, а на других двух – фигурный: на одной в центре голова льва, на второй – изображения грифонов. Прекрасная, потрясающая вещь! – Стоит пары фунтов, да? – с живым интересом спрашивает Генри. – Мы еще до этого дойдем, – отвечает эксперт. – Хотя она в хорошем состоянии, но, кажется, изначально стояла на ножках, скорее всего тоже деревянных. На боках нет ни трещин, ни деформаций изображений, а круглые ручки по бокам не повреждены. Итак, держа все это в голове, как вы думаете, сколько она стоит? – Фрэнки! – Это начальник Фрэнки зовет ее из другого конца комнаты. – Почему мне жалуются, что ты балуешься с каналами? Фрэнки встает, поворачивается спиной и, загораживая телевизор своим телом, пытается переключить его обратно на канал с бегущими цифрами. – Эх, – недовольно говорит ее коллега. – Они как раз собирались огласить стоимость. Это самое интересное. – Отойди, – хмурится начальник. Фрэнки отодвигается, открывая экран, по которому бегут цифры фондовой биржи. Она широко улыбается, демонстрируя все свои зубы, а потом бежит обратно на свое место. В приемной дантиста Джастин прилип к телевизору, прилип к лицу Джойс. – Это твоя знакомая, дорогой? – спрашивает Этель. Джастин изучает лицо Джойс и улыбается: – Да. Ее зовут Джойс. Маргарет и Этель охают и ахают. На экране отец Джойс – или человек, которого Джастин принимает за такового, – поворачивается к Джойс и пожимает плечами: – Как ты думаешь, дорогая? Сколько это будет деньжат? Джойс натянуто улыбается: – Не имею ни малейшего представления о том, сколько это стоит. – Как вам нравится цена между тысячей пятьсот и тысячей семьсот? – спрашивает эксперт. – Фунтов стерлингов? – ошеломленно спрашивает старик. Джастин смеется. Камера берет крупный план лиц Джойс и ее отца. Они поражены, потрясены настолько, что оба потеряли дар речи. – Вот это впечатляющая реакция! – смеется Майкл. – Итак, этому столу выпала счастливая карта, а теперь давайте перейдем к столу с фарфором, чтобы увидеть, повезет ли кому-нибудь еще из наших коллекционеров. – Джастин Хичкок, – вызывает девушка, сидящая за стойкой регистрации. Комната затихает. Все смотрят друг на друга. – Джастин! – повторяет она, повышая голос. – Это, должно быть, вот он, на полу, – говорит Этель. – Ку-ку, – окликает она и пинает его своим ортопедическим ботинком. – Вы Джастин? – Кто-то влюбился, о-о-о да, о-о-о да! – поет Маргарет, а Этель ритмично чмокает в такт. – Луиза, – говорит Этель регистраторше. – Почему бы мне не пройти без очереди, пока этот молодой человек сбегает к Банкетинг-хаусу, чтобы увидеть свою девушку? Я устала ждать. – Она вытягивает левую ногу и болезненно морщится. Джастин встает и отряхивает с брюк ворсинки ковра: – Я вообще не понимаю, чего вы обе здесь ждете. Что вы собираетесь лечить? В вашем возрасте зубы следует оставлять на некоторое время у дантиста, а через недельку, глядишь, они уже будут готовы. Он открывает дверь приемной, и тут в его голову летит пущенный меткой рукой прошлогодний номер журнала «Дом и сад». Глава двадцать вторая – Знаете, Луиза, это не такая уж плохая идея. – Джастин, идущий по коридору за регистраторшей, резко останавливается. Адреналин горячей волной растекается по его телу. – Я именно так и сделаю. – Собираетесь оставить ваши зубы здесь? – сухо спрашивает она с сильным ливерпульским акцентом. – Нет, я собираюсь в Банкетинг-хаус, – говорит он, чуть не подпрыгивая от возбуждения. – Отлично, Дик. Можно, Анна тоже пойдет? Только давайте сначала спросим тетю Фанни. – Девушка сердито смотрит на Джастина, и его энтузиазм улетучивается. – Не знаю, куда это вы собрались, однако в этот раз вам сбежать не удастся. Пойдемте уж! Доктор Монтгомери будет недоволен, если вы опять пропустите прием. – И она подгоняет его дальше по коридору. – Но постойте, Луиза. Зуб уже совсем прошел. Вообще не болит, поверьте. – И в подтверждение своих слов он клацает зубами. – Боли не чувствую. Так что же мне тут делать? – У вас вон слезы на глаза выступили. – Это не от боли, скорее от чувств. Я человек эмоциональный. – Больной, у вас бред. Пойдемте. – Она ведет его дальше по коридору. Доктор Монтгомери приветствует Джастина с бормашиной в руке.