У папы обеспокоенное лицо. – Ты сошла с ума? Что ты делаешь? – Ты принимал свои таблетки? – спрашиваю я, добравшись до аптечки. – Какие таблетки? Вот как, он забыл, какие принимает таблетки! Но я выведу его на чистую воду. – Твои сердечные таблетки, таблетки для улучшения памяти, витамины. – Ни те, ни другие, ни третьи. Я приношу таблетки, выкладываю их в одну линию на столе. Папа немного успокаивается. Вновь приступаю к поискам и чувствую, что он напрягается снова. Я тяну на себя ручку шкафа, в котором хранятся крупы… – Воды! – кричит он, я подпрыгиваю, и дверца со стуком захлопывается. – Папа, тебе плохо?! – Нет, – спокойно отвечает он. – Мне нужен стакан воды, чтобы запить таблетки. Стаканы стоят в шкафу, вон там. – Он показывает на другой конец кухни. Наполняю стакан водой, отношу ему и возвращаюсь к шкафу с крупами: мои подозрения не утихли. – Чай! – вскрикивает он. – Сейчас мы выпьем чаю. Садись, я тебе налью. У тебя сейчас такой тяжелый период, и ты так хорошо с этим справляешься. Такая храбрая девочка! Так что ты посиди, а я принесу тебе чашечку чая. И кусочек кекса баттенберг – ты любила его, когда была маленькой. Всегда пыталась слизать сверху весь марципан, пока никто не видел. Да, на твой аппетит жаловаться не приходилось. – Все это он бормочет, пытаясь оттеснить меня от шкафа. – Папа! – предостерегающе произношу я. Он перестает суетиться и вздыхает, капитулируя. Открываю дверцу шкафа и заглядываю внутрь. Ничего странного или неуместного, только овсянка, которую я ем каждый день, и сладкие хлопья, которые я никогда не трогаю. Папа победно откашливается и идет обратно к столу. Подождите-ка! Я снова открываю шкаф и тянусь за сладкими хлопьями. Я их сама не ем и ни разу не видела, чтобы их ел папа. Поднимаю коробку и понимаю, что она пуста. Я заглядываю в нее. – Папа! – Э-э… что, дорогая? – Папа, ты же мне обещал! – Я держу перед его лицом пачку сигарет. – Я выкурил только одну, дорогая. – Ты выкурил не только одну. Запах дыма по утрам был не от сгоревшего тоста. Ты меня обманывал! – Одна в день вряд ли меня убьет. – Очень даже убьет! Тебе же сделали шунтирование, ты вообще не должен курить! Я закрываю глаза на твою утреннюю яичницу, но это – это недопустимо! Папа закатывает глаза, поднимает руку и складывает пальцы в подобие рта марионетки. Он передразнивает меня, открывая и закрывая «рот» перед моим лицом. – Ну все, я звоню твоему врачу. Папа потрясен, он вскакивает со стула: – Нет, дорогая, не делай этого! Шагаю в прихожую, он идет за мной по пятам. Влево-вправо, влево-вправо. – Э-э, детка, ты же со мной так не поступишь? Если сигареты меня не убьют, докторша точно это сделает. Она не женщина, а настоящая ладья викингов! Я поднимаю трубку телефона, стоящего рядом с маминой фотографией, и набираю номер экстренного вызова, который помню наизусть. Первый номер, который приходит мне в голову, когда я должна помочь самому важному человеку в моей жизни. – Если бы мама знала, что ты куришь, она пришла бы в ярость… А! – Я замираю. – Так вот почему ты прячешь фотографию? Папа опускает глаза и грустно кивает. – Мама заставила меня пообещать, что я брошу. Говорила, если тебе на свое здоровье наплевать, так сделай это для меня. Я не хочу, чтобы она это видела, – добавляет он шепотом, как будто мама может нас услышать. – Алло? – отвечают на том конце провода. – Алло? Папа, это ты? – спрашивает девушка с американским акцентом. – Ой! – растерянно лепечу я. Папа жалобно смотрит мне в лицо. – Простите, – говорю я в трубку. – Алло? – Ой, извините, я увидела код Ирландии и подумала, что это мой папа, – объясняет голос на том конце. – Ничего страшного, – смущенно говорю я. Папа стоит рядом со мной, молитвенно сложив руки на груди. – Я бы хотела… – Папа неистово трясет головой, и я замолкаю. – Билеты на представление? – спрашивает девушка. Я хмурюсь: – На какое представление? – В Королевском оперном театре. – Простите, кто это? Я что-то запуталась. Папа закатывает глаза и садится на нижнюю ступеньку лестницы. – Меня зовут Бэа. – Бэа. – Я вопросительно смотрю на папу, и он пожимает плечами. – А фамилия? – А с кем я говорю? – Голос теперь звучит тверже. – Меня зовут Джойс. Простите, Бэа, думаю, я набрала не тот номер. Вы сказали, что увидели код Ирландии. Я позвонила в Америку? – Нет, не волнуйтесь. – Обрадованная тем, что на другом конце провода не какой-нибудь злоумышленник, она снова говорит дружелюбным тоном. – Вы позвонили в Лондон, – объясняет она. – Я увидела ирландский номер и подумала, что это мой папа. Он летит сегодня вечером обратно, чтобы успеть на мое завтрашнее выступление, и я беспокоилась, потому что я пока еще студентка, а это такое важное событие, и я подумала, что он… Простите, я совершенно не понимаю, зачем я вам все это рассказываю, но я так нервничаю! – Она смеется и делает глубокий вдох. – Формально это папин номер, по которому он может экстренно со мной связаться. – Забавно, я тоже набрала номер экстренного вызова: хотела позвонить доктору своего отца, – еле слышно признаюсь я. Мы обе смеемся. – Бывает же такое! – говорит она. – Бэа, ваш голос мне кажется знакомым. Мы с вами раньше не встречались? – Не думаю. Я никого не знаю в Ирландии, кроме папы, а он мужчина и американец, так что, если только вы не мой папа, пытающийся пошутить… – Нет-нет, я не пытаюсь… – Я чувствую слабость в коленях. – Простите за дурацкий вопрос, но вы, случайно, не блондинка? Папа опускает голову на руки, и я слышу, как он стонет. – Ага! А что, это даже по голосу можно определить? Наверное, в этом нет ничего хорошего! – смеется она. У меня перехватывает горло – надо скорее заканчивать разговор. – Просто глупая догадка, – с трудом выдавливаю я. – Правильная догадка, – с любопытством отмечает она. – Что ж, я надеюсь, что у вас все в порядке. Вы сказали, что набирали номер экстренного вызова врача? – Да, но мы уже справились, спасибо. Папа успокоился и сияет улыбкой. Бэа смеется: – Что ж, все это странно, но не страшно. Мне пора. Приятно было поболтать, Джойс. – И мне тоже, Бэа. Удачи на завтрашней балетной премьере. – Как мило с вашей стороны! Спасибо. Мы прощаемся, и дрожащей рукой я кладу трубку на место. – Дурочка, ты что, только что позвонила в Штаты? – Папа надевает очки и нажимает кнопку на телефоне. – Джозеф, который живет дальше по улице, показал мне, как посмотреть список вызовов, когда начались те непонятные звонки. Можно увидеть, кто звонил тебе и кому ты сам звонил – тоже. Выяснилось, что мне звонила Фрэн, она пыталась освоить мобильник, который внуки подарили ей на последнее Рождество. Она так и не научилась по нему разговаривать, только будила несколько раз ночью, прямо напугала! Вот, смотри, этот номер. Первые цифры ноль-ноль-сорок четыре. Где это?