- Это верно, - согласился с ним казак, - вот, помнится, собирались мы брать штурмом Усум-Гюмри у турок, в армянском крае; крепостишка махонькая была, но дорогу закрывала важную. И вот, значит, началась артподготовка, и одно наше ядрышко как раз залетело турку в пороховой погреб, так он так бахнул, что и штурмовать нечего стало. Стены попадали в крепостице. Вот так вот, - многозначительно закончил казак. – И то порох был, а тут динамит! Не шутка. - Ладно, - согласился брат Тимофей. – Тут главное, чтобы баркас доплыл. Грузим четыре тонны. Расплатившись за невыпитое пиво, они вышли на улицу, и тут инженер увидел, как казак лезет на место управления большого парового экипажа, и, взглянув на резидента, спросил: - Угнали, что ли? - Ну, заказывать не было времени, динамит-то нужно было вывозить, - отвечал Елецкий, - пришлось экспроприировать. Ничего, как всё сделаем – вернём фургон владельцам. Ну ладно, показывай, где баркас поставил. Глава 42-46 Первая неприятность этого дня, та самая неудача с покупкой камня, была лишь началом. Но то был просто камень, который не дался ей в руки. Досадно, конечно, но, во-первых, он ещё не был окончательно потерян, а во-вторых, можно было поискать и какой-нибудь другой рубин. Хотя герцогине хотелось заполучить именно этот. А вот вторая неприятность была уже куда серьёзнее. - Миледи, мистер Дойл просит его принять. - Зови, - сразу откликнулась леди Джорджиана. Признаться, она находилась в некотором волнении, ведь за весь день это был первый её сотрудник, который хоть что-то скажет ей о текущих делах. Она взглянула на вошедшего подчинённого и всё поняла. Его аура была коричневого цвета, размазанная. Нет, это был, конечно, не страх, его состояние скорее находилась в значении «напряжение, ожидание неприятностей». - Ну, рассказывайте, - весьма невесело произнесла начальница. - Мы опоздали всего на полтора часа, - сразу отчитался подчинённый, и у него, кажется, камень с плеч упал. - Всего на полтора часа, – разочарованно, если не мрачно, повторила герцогиня. – Всего… Теперь подчинённому стало легче говорить, и он начал рассказывать: - Мы приехали к складу, но он был уже пуст. Я опросил грузчиков из соседних складов, и они сообщили, что помогали грузить красные коробки. И что это было за полтора часа до нашего приезда. Один из них вспомнил номер транспорта, это был пятитонный паровой экипаж. Я уже навёл справки, этот экипаж угнали сегодня утром у одной из транспортных компаний в доках после разгрузки. - Значит, динамит им удалось вывезти? – скорее не спросила, а констатировала герцогиня. - К сожалению, миледи, - подтвердил Дойл. В общем, дальше говорить было особо не о чем. Ругать или упрекать этого опытного сотрудника смысла не было, и тогда начальница лишь спросила: - Вестей от леди Рэндольф или от Тейлора у вас нет? - Тейлор мне ответил, что едет на пирсы брать лодку, ну а леди Рэндольф… Я послал ей две телеграммы, я просил у неё сотрудников, но она ни разу мне не ответила. - Благодарю вас, Джон, - леди Кавендиш специально назвала его по имени, это был знак того, что она на него не злится, - дайте телеграмму Тейлору ещё раз, может быть, ему нужна ваша помощь. Да, она не злилась на Дойла. Но только потому, что сдерживала себя, а вот американка… О, с каким удовольствием и какими изысканными оскорблениями герцогиня сейчас бы её осыпала. Да и этому недоумку Тейлору она нашла бы, что сказать. Ведь за всё утро и весь день, который, кстати, уже катился к вечеру, он не соизволил послать ей ни одной телеграммы. - Миледи, - в дверях стоял дворецкий. Герцогиня обрадовалась: наконец-то новости, которых она так ждёт. - Что, Джеймс? Но это были не новости, старый болван её разочаровал. - Повар спрашивает насчёт ужина. Всё остаётся без изменений? - Да, Джеймс, всё остаётся без изменений, – сухо ответила леди Кавендиш. – У нас сегодня будет гость. Джеймс поклонился и вышел. *** Домоуправляющий. Зоя сначала не обратила внимания, что этот Кольберг не только упитан, но ещё и высок. И постоянно красуется. Да, он большой любитель покрасоваться. Этот модник не стесняется носить светлые панталоны и яркие галстуки. Он, кажется, вечно торчал перед домом, важно отчитывал дворников или разумно указывал малярам, как надобно белить фасад дома после зимы. Строго отгонял извозчиков от дома, так как их лошади оставляли у поребрика кучи, и, конечно же, всегда замечал Зою, когда та выходила из парадной. - Фройляйн Шнитке! – окликнул он её, едва она спустилось вниз. - Да, герр Кольберг. - Здравствуйте, – он чуть кланяется ей и приподымает шляпу. - Здравствуйте, - она не очень-то с ним любезничает, делает быстрый книксен, даже не подумав приподнять вуаль: ну что ещё, не видите, я тороплюсь. - Спешите на работу? – домоуправляющий улыбается ей. Но деве это не нравится. Лучше бы он был груб. - Признаться, спешу. - Какая прекрасная у вас работа; скоро десять, а вы только выходите из дома. - Да, у меня хорошая работа, – соглашается девушка. – И я просто сегодня доделываю кое-что, поэтому могу припоздать. - Ах вот как? И далеко ли вам добираться до своей работы? – он всё ещё улыбается, кажется, желает с нею поболтать. - Признаться, далеко, - ей эта болтовня совсем не нужна. Зоя видит, что этот тип ею интересуется, интересуется как раз в том самом смысле, вон как лыбится и поигрывает золотой цепочкой от часов; кажется, она приглянулась ему ещё в первую их встречу, но тогда он хотел показаться ей грозным, однако теперь он показывает своё к ней расположение и внимание, в котором она была совсем не заинтересована. – Извините, герр Кольберг, но мне нужно бежать. Она ещё раз делает книксен и уходит. - Фройляйн Шнитке! – не отпускает её домоуправляющий. - Да, герр Кольберг, - она разворачивается на ходу. - Не забывайте выключать электричество и как следует заворачивать кран, - напоминает он ей. - Конечно, герр Кольберг, – и снова Зоя почти бежит от него по улице. Бежит не зря, дева надеется… да нет же, она почти уверена, что сегодня, дав телеграмму своему новому знакомому, которого вчера ночью поцеловала, она получит ожидаемый ею ответ. Она, немного возбуждённая, добежала до одного из не очень близких телеграфов и отправила ему телеграмму: Телеграф пятьсот три. Генриху Ройке до востребования. «Дорогой Генрих, я бы хотела знать о вашем решении. Надеюсь, к этому часу вы уже всё как следует обдумали. Посему жду от вас ответа. Гертруда Шнитке». На сей раз она давала телеграмму с двести шестьдесят седьмого телеграфного пункта. Девушка подумала, что, дав телеграмму, она успеет дойти до ближайшей кофейни и выпить кофе, но пока она прятала сдачу в ридикюль, пока поправляла шляпку, пока шла к двери, чтобы выйти на улицу, завертелось колесо с бумажной лентой и телеграфист сказал: - Фройляйн, ответ с пятьсот третьего. Кажется, это для вас… Если телеграмма была с пятьсот третьего пункта… Конечно, это послание адресовалось ей. Кому же ещё. Она в этом ни на мгновение не усомнилась, как, судя по скорости ответа, не усомнилась и в смысле телеграммы. И под вуалью Зоя победно улыбнулась, чуть вздёрнув подбородок, потому что первый раз в жизни почувствовала свою женскую силу. Да, это было приятно, осознавать, как ты сильна. *** Это отличало всех остальных людей от людей флотских. Леди Джорджиана давно заметила, что флотские всегда пунктуальны. Даже если они выходцы из самых благородных семей королевства, они совсем не так беспечны относительно времени, как люди штатские. Видно, корабельная жизнь с её вахтами и склянками накладывала свой отпечаток даже на самого беспечного аристократа. И если вы приглашаете моряка на ужин к семи часам вечера, имейте в виду, что уже без пяти минут семь его экипаж будет стоять у лестницы вашего дома. - А вот и наш Гарри, - сказал сэр Невилл, стоя у соседнего окна и смотря, как коммодор Генри Френсис Винтерс Третий выходит из экипажа и поднимается по лестнице. - Да, это он, - герцогиня, стоявшая рядом с мужем, покосилась на заметное брюшко, который ещё несколько лет назад напоминал ей лучшие античные скульптуры. Сравнение подтянутого моряка в его великолепной морской форме и начинающего толстеть супруга в его мягких одеждах лентяя-помещика напрашивалось само собой. Коммодор появился в обеденной весёлый и бодрый, сияющий аурой отличного расположения духа; обменявшись рукопожатием с сэром Невиллом, он галантно припал к руке хозяйки дома. Тут же появился повар Джонни Бишоп, тип мрачный, но прекрасный знаток всякого мяса; он был в белоснежных одеждах, специально надел по такому случаю, припёрся он, конечно, показать господам себя, но причина у него была. - Миледи, джентльмены, - он низко кланялся своим работодателям и был очень рад тому, что его хоть иногда допускают в их покои, - миньоны будут с трюфелями. Как прикажете прожаривать? - Сэр Генри, - герцогиня повернулась к гостю, - как прожарить мясо? - С кровью! – чуть не крикнул моряк. – Только с кровью, – и добавил, лучезарно улыбаясь хозяйке дома: – Как можно больше крови! Мы же англичане! - Ха-ха-ха, - забыв всю свою аристократическую напыщенность, захохотал сэр Невилл. – Вы слышали его, дорогая моя: с кровью, мы же англичане! – он даже достал платок и стал обмахивать себя. – Ха-ха-ха. Непременно запишу это в свой дневник. Герцогиня тоже посмеивалась, да и повар хихикнул пару раз и теперь сдерживался, чтобы не казаться неучтивым; даже лакеи, что были тут для прислуживания господам, и те тужились, пытаясь не хохотать. - Ах, эти флотские, обожаю их, - сэр Невилл вытирал глаза платком. – Гарри, друг мой, прошу вас, садитесь вот сюда. Господа стали рассаживаться, повар убрался к себе на кухню, а лакеи придвигали стулья и наливали в рюмки джин.