- Штрудель есть у вас? – спросила дева; после половины сковороды жареной трески ей не очень хотелось есть, но хотелось чего-нибудь сладенького. - Разумеется, - нехотя отвечал официант. - Тогда кофе со сливками и штрудель, – сказала она и, видя его сомнение, добавила: – Вы не волнуйтесь, деньги у меня есть. - Ни секунды не сомневался, - всё с той же миной скепсиса на лице произнёс официант и ушёл. И через некоторое время он вернулся, неся поднос с кофейником, сахарницей, молочником и тарелкой, на которой лежал великолепный, ещё тёплый штрудель с корицей и яблоками. Официант не сразу ушёл; как только составил всё это на стол перед девушкой, он сообщил ей, как бы между прочим: - Четыре шиллинга, фройляйн. - Да, конечно, - тут же ответила она и полезла в свой саквояж. Это были немалые деньги; возможно, тут брали за близость озера плюс вечерний тариф. В общем, Зоя достала нужную сумму и протянула монеты официанту. И когда тот, успокоенный, ушёл, принялась за свой поздний и сладкий ужин. Она пила отлично сваренный кофе со сливками, с удовольствием ела штрудель и думала, думала, думала, не забывая при этом смотреть по сторонам, чтобы заметить опасность, если такая вдруг появится. А думала дева о том, что ей нужно покидать город, вокзал тут совсем недалеко, покидать, потому что есть инструкция… А «инструкции пишутся кровью». Это она понимала. Но… Но… Был один нюанс, очень, очень, очень важный нюанс, который заставлял её сомневаться. И она уже доедала штрудель, но никак не могла решить для себя эту дилемму: уехать или остаться. Спасаться или рискнуть и использовать удивительный, уникальный шанс, что ей выпал. А шанс ей выпал и вправду редкий, братьям-монахам о таком можно было только мечтать. *** В это утро всю неутомимую, звериную ярость своих предков, графов Спенсеров, участников все крупных событий от войны Столетней до войны Роз, она могла бы выплеснуть на тех нерадивых ничтожеств, что сейчас стояли перед нею. Но герцогиня Девонширская сдерживалась, находила в себе силы быть вежливой, как полагается настоящей, а не американской аристократке. Она только пристально рассматривал эту троицу, спесивую американскую дуру и двух её тупых подручных, Дойла и Тейлора. Леди Кавендиш даже нашла в себе силы не перебивать Дойла, когда тот делал свой почти победный доклад: - Мы взяли её след на пристани, она там раздела проститутку, забрала у неё одежду, мы пошли по следу и…, - этот дурак даже сделал паузу, словно плохой фокусник в передвижном цирке, - и нашли схрон, где она прятала свои вещи! Ну вот, теперь этот болван ждал от неё похвалы. Дойл совсем не различал её настроений, которые герцогиня искусно прятала за маской покровительственного высокомерия, свойственного всем кровным британским аристократам. - Да неужели. Может, вы вышли на её след? – спросила леди Кавендиш, понимая, что всё это ерунда, та русская, откопав свой схрон и добравшись до денег, давно покинула Гамбург. Ну не дура же она в самом деле. - Пока нет, миледи, но мы определили район, где она была утром, и теперь там работают все наши «шимпанзе», – всё это он произнёс с большой долей оптимизма. - Мы подключили местную полицию и пообещали вознаграждение; если она там, то мы, я надеюсь, сможем её найти и взять, – он даже показал руками, как будет хватать девку. На что герцогиня даже улыбнулась своею холодной улыбкой всё никак не помирающей старухи. На самом деле она бы с удовольствием воткнула этому недоумку в мошонку большую иглу или вязальную спицу. Но те времена, когда это можно было сделать без скандала, уже минули, теперь так можно было поступать только со слугами, а с сотрудниками Службы – ни-ни… Они теперь тоже люди, раз находятся на службе короне. Тем не менее, её терпение не было безграничным, она больше не хотела видеть перед собой их тупые, непонимающие физиономии, поэтому леди Кавендиш взяла в руки газету и, показав её американке, спросила: - Леди Дженнет, вы читали вечернюю «Гамбургер цайтунг»? - Я начинаю с этого утро, мадам, - с подчёркнутым уважением отвечала леди Дженнет. - И что же? Вы не нашли в ней ничего занимательного для себя? Я имею в виду ваши профессиональные интересы, разумеется, а не ваши личные, – ядовито поинтересовалась герцогиня. При этом она протягивала газету американке. И та не осмелилась её не взять, хотя и не понимала, что она могла в этой газете пропустить. - На последней странице, дорогая моя, - леди Кавендиш встала из-за стола. – Там совсем маленькая заметочка. Американка стала искать глазами то, что она могла пропустить и что на самом деле было очень важным. Но что? Что? Где она допустила ошибку, почему эта старая ведьма опять её отчитывает перед подчинёнными? Это было так обидно… Это так её задевало… Американка даже покраснела и так разволновалась, словно снова оказалась на своём первом в жизни балу. И тут она нашла небольшую заметку об ограблении банка в каком-то там Веделе, о котором и слышать не слышала. Видимо, она позабыла о защите, и герцогиня, внимательно наблюдавшая за аурой американки, сразу поняла, что непонимание у леди Рэндольф сменилось удивлением; и старуха спросила: - Что, дорогая моя, удивлены? А вы, наверное, этакой мелочи и значения не придали. Хотя были должны. Неужели вы не почувствовали связи? Неужели это не бросилось вам в глаза? Вы поймали курьера русских без денег, и тут же последовало ограбление. Последовательность очевидна! Русским фанатикам по-прежнему нужны деньги. Или… Быть может, схватили не курьера? - Курьера, мадам, - тут же ответила леди Рэндольф. - И при нём были деньги? – уточнила герцогиня. - При нём были накладные на партию сигар, груз ждал его в порту, мы уже получили эти сигары. Думаю, он должен был их быстро реализовать, наверное, сбыт у них был налажен заранее. Это дорогой товар, его можно легко и легко сбыть, мы даже нашли покупателя на всю партию, – закончила американка; она уже пришла в себя после неожиданной растерянности и смогла взять себя и свою ауру под контроль. - Будем надеяться, - нехотя согласилась леди Кавендиш и, опираясь на трость, стала медленно подходить к своим подчинённым. - Ну а то, что я… - начала леди Дженнет. – Я просто не могла подумать… что они начнут грабить… Я не могу охватить вниманием все германские княжества. - Ах, оставьте… Мне не нужны ваши оправдания, - герцогиня пренебрежительно махнула на неё рукой. И это было особенно унизительно, так как Дойл и Тейлор стояли тут же и всё это видели. Леди Рэндольф снова потеряла самообладание, а старуха словно обрадовалась этому и стала говорить с мужчинами. – Они осознано не стали грабить в самом городе в надежде на нашу невнимательность. Они были недалеки от успеха, я случайно взяла эту газету из-за объявлений о выставке драгоценных камней. Кстати, леди Дженнет, вам, наверное, это неинтересно, но ограбленная касса по сути является филиалом Барклай-банка. Дорогая моя, смею вас уверить, что людям из Сити не нравится, когда с ними обходятся столь неуважительно, ведь они рассчитывают на защиту со стороны короны. И рассчитывают по праву, – продолжала герцогиня, и леди Рэндольф не могла найти ни единого слова в своё оправдание. Она ещё больше покраснела. А леди Кавендиш уже не смотрела на неё. - Тейлор, немедленно езжайте в Ведель, поговорите с мистером Лойбом, поговорите со свидетелями, с полицейскими чинами, найдите зацепки, Тейлор, хоть какие-нибудь ниточки. Бросьте на это все силы. Они где-то собирают адскую машину, я это чувствую… Я это чувствую. - Я готов, мэм, прикажете ехать? – отвечал Эбердин Тейлор. - Езжайте, – сухо сказала герцогиня, и уже через полминуты ловкий, хитрый и неприятный тип в кепке для охоты на оленей сидел в своём лёгком двухместном электрическом экипаже и, несмотря на то что аккумуляторы не были заряжены на полную, катил на север. К дороге, что тянулась вдоль реки. - Простите, миледи, - заговорил Дойл, едва Тейлор покинул кабинет хозяйки дома, - а что делать с воскресшей девкой, мы снимаем агентов с этого направления? Леди Джорджиана остановилась и поглядела на него; она явно колебалась. - Я очень бы хотела выяснить, как она всё это устроила… Весь этот трюк со смертью и воскрешением… Но сейчас главное – это линкор, меня ежедневно закидывают телеграммами из адмиралтейства, – она сделала паузу и приняла решение. – Снимите агентов с девки, все силы направьте на поиск грабителей. - Как пожелаете, мэм, – ответил Дойл. Но леди Кавендиш с ним ещё не закончила, она чуть постояла возле него и заговорила: - Дойл. - Да, миледи, – Джон был весь во внимании. - Немедленно составьте список всех предприятий в городе и пригороде, которые торгуют динамитом. - Это будет непросто, но я попытаюсь, миледи. - Я не думаю, что таких компаний много, - продолжала герцогиня. - Я займусь этим, - заверил её подчинённый. - Уведомьте представителей этих фирм, что Британская корона будет им благодарна, если они сообщат о странных покупателях и больших…, - она немного подумала. – Больших и неожиданных покупках их товара. - Прекрасная идея, мэм, – произнёс Дойл. – Я приступлю немедленно. - Несомненно прекрасная…, - как-то странно повторила это слово герцогиня и, искоса поглядев на американку, добавила: – Жаль, что только я в нашей компании способна на здравые идеи. Леди Рэндольф после этих обидных слов почтенной леди стояла вся пунцовая, и когда Дойл поклонился герцогине и вышел из кабинета, она почувствовала себя ещё и неловко и, чтобы как-то сгладить эту неловкость, спросила: - Будут ли у вас, мадам, какие-то задания для меня? - Ну что вы, моя милая, какие могут быть для вас задания, у вас ведь столько своих личных дел, - едко выговорила ей герцогиня, - столько дел, что вы даже по ночам работаете, уж и боюсь вас лишний раз обременять всякими пустяками. С этими словами леди Кавендиш забрала из рук леди Рэндольф газету с заметкой об ограблении и, так как та не ушла сразу после этого, уже смилостивившись продолжила: - Вы всё слышали, главная наша задача – не допустить диверсии с кораблём, - герцогиня говорила всё ещё строго, но теперь это был разговор людей хоть и не равных по должности, но равных по положению. - Приглядывайте за двумя этими джентльменами, они звёзд с неба не хватают, но на общем фоне весьма продуктивны. Хотя их нужно подстёгивать. Например, Тейлор часто бывает рассеян и невнимателен. - Именно, мадам, - заметила американка. – Как правило, вторую половину дня Тейлор проводит в опиумном опьянении. - Ах вот как? А я всё не могла понять этого, думала, что его размазанная аура – это следствие постоянного переутомления. Думала, что он слишком много работает, – притворно удивилась леди Кавендиш. Она сама сразу заметила в подчинённом эту нехорошую привычку. - Он хитёр и научился скрывать свои пагубные пристрастия, – продолжала леди Дженнет. – Мне не сразу удалось распознать его дурные пристрастия. Ведь с утра он всегда бодр и собран, быстро думает и всё подмечает. – Ясно. А что вы думаете о Дойле? - если с Тейлором герцогиня работала меньше двух месяцев и ещё не знала его, то Дойлом она руководила уже несколько лет, но ей хотелось знать мнение другого ментала. - Не больно умён, работоспособен и надёжен, но у него другой недостаток. - Вот как? И что это за недостаток? Леди Рэндольф чуть-чуть замялась: - Мне порою кажется, что он нечестно составляет финансовые документы. - Вот как? - Да, Дойл всегда норовит оставить пару лишних монет в своём жилетном кармане. И это было правдой, герцогиня давно приметила за Джоном такой грешок. Она молча согласилась с леди Дженнет и сказала: - Держите меня в курсе, моя дорогая. Глава 24 После чего леди Рэндольф откланялась. А леди Кавендиш кнопкой вызвала к себе дворецкого и, когда тот появился в кабинете, распорядилась: - Джеймс, пошлите телеграмму коммодору Винтерсу, напишите, что я буду рада видеть его сегодня у себя на обеде.