Он вздохнул, взял труп за ноги и, приподняв, обмотал их грязной простынёй. Потом замотал и корпус, и голову. Всё, дело сделано. Он, не без помощи сторожа, закинул совсем как живое, гибкое тело девушки себе на плечо и пошёл к выходу. Он донёс труп до экипажа, и возница помог ему уложить тело, сам потом сел на козлы, а Дойл уселся рядом с телом на лавку. - Всё, поехали на Юнгфернштиг. Возница щёлкнул кнутом, и массивный полугрузовой экипаж тронулся. У морга горел фонарь, а до следующего фонаря несколько десятков метров было темно, и тут Дойл решил достать новую сигару. Достал, откусил у неё кончик, сплюнул и чиркнул отличной голландской спичкой. Пламя с шипением ожило и озарило тарантас, в котором он сидел. И когда Джон раскуривал сигару, то боковым зрением… нет-нет, что за чушь… он даже забыл про сигару, ведь ему показалось, что труп под простынёй пошевелился. Мужчина уставился на свёрток и смотрел на него до тех пор, пока спичка не потухла в его пальцах, и как только она потухла, он со странной поспешностью зажёг ещё одну спичку. Всё это было неспроста, ведь Дойлу показалось, что свёрток опять пошевелился. Да-да… Труп, завёрнутый в грязную, в неприятных потёках и пятнах простыню, попытался согнуть одно колено. Джон даже обернулся на кучера – может, тот видел. Да откуда? Тот сидел к ним, к нему и к трупу, спиной. - Чушь это всё, показалось, – тихо произнёс мужчина и, так как они в это время подъехали к фонарю, выбросил догорающую спичку. Он раскурил как следует сигару и на всякий случай лягнул труп каблуком ботинка: может, мертвая отреагирует. Нет, это было всё равно, что пнуть мешок. Труп лежал себе спокойно на дне повозки. Выпустив клуб отличного сигарного дыма, Джон успокоился. Хотя нет, не успокоился. В кармане его брюк лежал револьвер. Отличный и надёжный «бульдог», его можно было использовать и для стрельбы, и для удара по упрямой башке рукоятью. Но вытаскивать его Дойл постеснялся. Постеснялся перед самим собой. Ветеран стольких компаний – и вдруг испугался трупа, да ещё и трупа девки. Нет, конечно, револьвер – это чересчур, он просто заснул руку в карман сюртука и сразу нащупал там свой любимый кастет. Пальцы привычно нашли предназначенные им отверстия. Да, так ему было спокойнее, но когда экипаж проезжал под очередным фонарём, он ещё раз, на всякий случай, пнул лежащее перед ним тело. И только после того, как оно опять не шелохнулось в ответ, он откинулся на твёрдую спинку лавки и весь оставшийся путь до дворца спокойно курил свою сигару. Глава 13 Юнгфернштиг. Даже ночью улица, что растянулась вдоль южного берега прекрасного озера, жила насыщенной жизнью. Те, кто не хотел спать, приезжали прокатиться по роскошной набережной и выпить бокал шампанского в парочке ещё открытых дорогих ресторанов. Экипажу даже пришлось немного постоять в небольшой пробке, прежде чем он добрался до дворца, в котором жила герцогиня. Конечно, вносить труп через парадный вход Дойл не собирался, хоть и была на дворе уже ночь, поэтому приказал кучеру завернуть к кованым воротам, что вели к черному входу во дворец. Честно говоря, во дворец не так просто было попасть. Фасад с большими окнами, красивая и очень крепкая дверь, а остальные подходы ко зданию были за высокими коваными решётками с пиками. А как иначе, по сути – это главная резиденция Интеллидженс Сервис в Гамбурге, и заодно здесь проживала глава всего германского направления службы. - Это я, Дойл! – кричал он, видя, как приоткрылась дверь служебного хода. – Выходите и отпирайте ворота, бездельники! Ему пришлось ждать, так как никто ночью не откроет ворота без ведома дворецкого. Только когда появился старик Джеймс, перед ними распахнули ворота и позволили въехать на внутренний, хозяйственный дворик. - Джеймс, забери труп. Леди Рэндольф приказала привезти его сюда и не тянуть с этим, – распорядился Дойл. - Отнести его доктору Мюррею? – уточнил дворецкий, глядя как два лакея достают тело из повозки. - Понятия не имею, хоть в спальню герцогини отволоки, - отвечал Джон, расплачиваясь с кучером. – Мне приказано было только доставить его сюда. А тут уж вы сами решайте. Надо признаться, он почувствовал некоторое облегчение после того, как выполнил это неприятное задание. Лакеям пришлось приложить некоторые усилия, когда они несли небольшое тело по лестнице вверх. «Труп совсем свежий», - заметил дворецкий. И проводил ношу до самых дверей вивисекторской залы, а там постучался в дверь и громко произнёс: - Доктор Мюррей! – подождал и постучал ещё раз. – Доктор Мюррей. И только после этого дверь чуть приоткрылась, и из-за неё выглянула лысая голова смуглого человека. Это был не доктор, а его первый помощник Сунак. - Что тебе? – весьма грубо поинтересовался он. - Дойл привёз тело, - отвечал ему Джемс со всей своей профессиональной почтительностью и добавил со скрытой надеждой: – Полагаю, что это для доктора. Он и вправду надеялся, что это тело предназначается именно для анатомических и медицинских целей. Это дворецкому нравилось больше, чем если бы тело привезли Освальду, повару герцогини. Впрочем, для кухни этот экземпляр, завёрнутый в отвратительно грязную простыню, был великоват, а значит, не слишком изыскан. К тому же для кухни «еду» во дворец доставляли всегда живой. И людей дворецкого для переноски «еды» никогда не использовали. Этим всегда занимались подручные шеф-повара. Так что Джеймс был прав, когда приказал тащить тело на второй этаж в левое крыло дворца. И в подтверждение его правоты безволосый Сунак, раскрыв пошире двери, произнёс: - Да, затаскивайте его сюда. И пока лакеи втаскивали тело, помощник доктора с удивительным безразличием взял и столкнул с одного из столов лежащее на нём существо. Весьма бесцеремонно скинул его на пол, несмотря на то что оно было живо и у него была вскрыта брюшная полость. - Куки, Рыжий, - заорал Сунак и указал на лежащее на полу существо. - уберите это на дальние столы к стене, я потом им займусь, – и, видя, как два небольших и проворных человека кинулись исполнять его распоряжение, он стал приказывать лакеям, указывая на освободившийся стол: - Сюда, кладите сюда. Когда тело было водружено туда, куда было велено, он приказал лакеям: - Всё, убирайтесь. Труп был на столе, помощники уволокли подвывающее существо с распоротым брюхом на столы к стене, а сам Сунак, подтянув к себе поближе столик со страшными медицинскими инструментами, взял скальпель и быстро, одним движением, взрезал простыню. - Ну, что у нас тут? Вивисектор расплылся в улыбке. То, что он увидал, ему понравилось. Он с силой содрал и вырвал из-под девичьего тела остатки мерзкой простыни, небрежно кинув их на пол, и замер на пару секунд разглядывая идеально сложенное тело молодой, сильной женщины. Которое к тому же имело бумажно-белый цвет. Как раз под его вкус. Он всё ещё держал в руке скальпель, но знал, что этот инструмент ему не понадобится: - Куки! Расширитель для глаз! – крикнул Сунак и положил скальпель обратно на столик с инструментами. Он растянул пальцами веки умершей и взглянул на её зрачок. – Совсем недавно умерла. Глаз совеем как живой, – он вытащил из кармана своего грязного халата лупу и, сфокусировав стекло и своё зрение, заглянул в глаз трупа. – Отличный экземпляр. Куки, бесполезный идиот, ты меня слышишь? Расширитель для глаз – и ложку для изъятия глазного яблока захвати. Быстро тащи сюда. Сунак стал осматривать второй глаз у трупа и вдруг понял, что его интересуют совсем не глаза. Куки уже приволок нужные для удаления глаз инструменты и неаккуратно, с металлическим стуком, кинул их на передвижной столик. - Ты болван, Куки, убирайся отсюда. Но кривоногий человечек с нечеловечески длинными руками и большими оттопыренными ушами не ушёл, а заговорил в ответ, правда, заговорил плохо, видно было, что речевой аппарат у него не самый развитый: - Не тебе… Доктора хотел сам брать. Не тебе брать. Сам брать хотел. Он… - Заткнись, Куки, я тебя опять переделаю, будешь уборщиком, недоумок! – отвечал ему Сунак, но отвечал вяло, без энтузиазма. Ведь доктор Мюррей и вправду сам хотел удалить у трупа глаза. Сам. Ведь эти глаза он собирался поставить самой миледи. А так как Куки ещё не ушёл, а стоял и таращился на него, первый помощник доктора Мюррея повернулся к нему и заорал, немного истерично: – Пошёл вон! Вон отсюда! Вон! И лишь тогда Куки убрался от стола с трупом, а Сунак успокоился и, уже не обращая внимания ни на крики живых существ в клетках, ни на стоны подопытных, с удовольствием положил свою смуглую руку мёртвой девушке на грудь. О! Через его умелые пальцы прошло много всяких частей человеческих тел, но эта грудь молодой мёртвой женщины была удивительно приятна на ощупь. И… она не была холодной, как у давно умерших, видно, девку прикончили совсем недавно. А значит, в этой приятной взгляду тушке есть ещё свежие органы, которые могут пригодиться. А ещё… Помощник доктора Мюррея даже оскалился, этим белым тельцем можно ещё немного попользоваться в своих, так сказать, интересах. Сунак уже стал размякать от предчувствия и не стесняясь – а кого ему тут стесняться – провёл рукой по трупу, опустив её к низу живота, до таких манящих тёмных волосков. О, как это было приятно. Как возбуждающе. Даже кровь прилила к его смуглому лицу от удовольствия. И хорошо, что доктор уже ушёл отдыхать, иначе уже вытаскивал бы из трупа глаза, а так он пользуется ещё необезображенным трупом. А глаза… глаза он изымет потом. Или даже позовёт доктора, путь сам изымает. Сунак засунул пальцы трупу в промежность… и остолбенел… Слишком горячее… Тело было слишком горячим… чтобы быть мёртвым… И тут первый помощник доктора Мюррея, не отрывавший взгляда от такого прекрасного и манящего лобка молодой женщины и державший свои пальцы между её ног, вдруг услышал, как совсем рядом, на столике с инструментами, что-то тихонько звякнуло. Он удивился и, всё ещё пытаясь угадать, почему труп такой горячий, перевёл взгляд мёртвой девушке на лицо и остолбенел, так как глаза трупа были открыты и, что самое неприятное, смотрели на него с весьма отчётливой неприязнью. О… Если бы ему привезли живую особь, он бы нашёл способы её обездвижить. Сунак постоянно работал с живым материалом, уж он-то знал толк в ремнях и зажимах, но на этот раз первый помощник доктора Мюррея полагал, что работает с трупом. Зачем же его закреплять? Он никуда не убежит… И скальпели со стола для инструментов брать не будет. Да… И только тут Сунак понял, что буквально за пару секунд до этого звякнуло где-то рядом. Но всё, что он успел сделать, так это ещё раз перевести взгляд на сжатый кулак «трупа», в котором блеснул прекрасно отточенный ланцет из отличной шеффилдской стали. Сунак был существом скорее умным, чем сильным, но даже ему хватило прыти, чтобы как-то заслониться от медленного удара, он просто поднял и выставил локоть, и ланцет не достиг своей цели, но помощник доктора не знал, что опытные в боевых искусствах люди почти никогда не наносят единичные удары, а посему пропустил следующий удар. Этот выпад пришёлся ему в рёбра, как раз под поднятую руку, почти под мышку. Удар был медленный, но лезвие легко вошло в рёбра на полпальца… О, это оказалось… больно! Сунак, который давным-давно не испытывал подобных ощущений, вскрикнул: - А-а…! Он уже и позабыл, как это неприятно, и немного оцепенел от того, что почувствовал. И поэтому пропустил следующий удар, который был всё ещё вялый, всё ещё медленный, но тем не менее достиг своей цели; ланцет ударил его в шею, рассёк и кожу, и мышцы и царапнул по позвонку. О-о… первый помощник доктора Мюррея разрезал множество людей и множество зверей, как правило, без обезболивающих веществ, иногда он даже смеялся над уморительными криками и гримасами тех, кого оперировал, но ему очень не понравилось, что кто-то вот так бесцеремонно режет его. Сунак схватился за разрезанную шею, заорал – на сей раз не вскрикнул, а заорал по-настоящему, – и бросился прочь от стола с ожившим трупом. Но так как он поддался тяжелейшему приступу паники, то бестолково налетел на передвижной столик с инструментами и, опрокинув его на пол, упал сверху, заливая всё своей кровью. Металлический грохот и звон инструментов, рассыпающихся по кафелю, да ещё и истошный крик перепуганного Сунака сразу взорвали относительную тишину зала вивисекции. Куки, занимавшийся своими делами, заскочил на операционный стол, чтобы увидеть, что происходит, и увидел, как со стола, где только недавно был помощник доктора, поднялся, сел и застыл труп мёртвой девки, привезённый только что. И что не понравилась Куки больше всего, так это то, что рука «трупа» была окровавлена, а тяжёлый взгляд упирался в него. От такого неприятного взгляда Куки малость перепугался, стал прыгать на столе и при этом истошно визжать. От его визга застонали и завыли все звери и существа, что сидели в клетках вдоль стен и лежали на разделочных столах. И вот только тут к девушке по-настоящему вернулось сознание; всё, что было до этого, происходило по какому-то наитию, скорее рефлекторно, чем обдуманно, годы тяжких тренировок заставили её действовать не обдумано, а спонтанно. Теперь же работа её мозга почти наладилась, и она осматривалась вокруг и начинала с ужасом понимать, что находится как раз в том месте… Тела, тела, тела вокруг, расчленённые трупы, разрезанные тела на столах, человеческие головы в банках с зеленоватой жидкостью, орущие животные в клетках, в основном обезьяны, вонь, потёки крови, испражнения на кафеле и грязных разделочных столах, полуживые полулюди и полузвери. И ор, оглушающий ор перепуганных животных. Дева сразу поняла, где она находится. Да-да, это было как раз то самое место, куда она не хотела бы попасть ни при каких обстоятельствах. Она ещё раз обвела взглядом это большое помещение. Да… это он… знаменитый вивисекторий англичан. Ей было очень тяжело, но она собралась с духом, сделала большой вдох и спустила ноги со стола. Спрыгнула на пол. Сразу пошатнулась, но осталась стоять, ухватившись за край стола. Ор в зале стоял дикий, и главным заводилой в этом хоре являлся Куки. Он продолжал истошно верещать, чтобы привлечь внимание стражей, вот только такие «концерты» в вивисектории не были редкостью, так что охрана не спешила в залу. Обычное дело, поорут и успокоятся. Зоя увидела того типа, который лапал её. Он полз по полу на карачках и держался за шею, и все его пальцы были в крови. Проклятый вивисектор. Надо было его добить… Но девушку едва заметно качнуло от навалившегося приступа головокружения. Она поморщилась и даже почувствовала рвотный спазм. Но вырвать её не могло, ей просто было нечем. Ещё секунда, и она снова взяла себя в руки и собралась. Ор, вонь, тела… Всё понятно, но стражи нет, у неё в руке окровавленный медицинский нож. Так… Не сдаваться, драться до конца, думать. Думать. Теперь она глазами ищет выходы из помещения. Двери большие, крепкие, и ещё две маленьких в стенах напротив больших. Окна. Нет, кажется, окон тут нет, стены для звукоизоляции оббиты войлоком, оконные проёмы заложены. Значит… Зоя хотела уже двинуться к двум небольшим дверям, но как раз в это мгновение в проёме одной из них появился страж. Это был человек-шифоньер, только на сей раз без сюртука и шляпы. Штаны и манишка на мощной груди. Мерзкий Куки, указывая на девушку, завизжал ещё громче: - Бери её, бери! Что встал, хватай её! И здоровяк, наконец поняв, что ситуация нестандартная, увидал девушку и двинулся к ней, обходя столы. О нет! У неё не было никакого оружия, кроме медицинского ножа. У неё не было даже одежды, и всё, что ей оставалось делать – это бежать. Но и бежать она толком не могла. Дева была слаба от последствий сильнейшей интоксикации. Зоя едва могла переставлять ноги, но даже в таком состоянии она не собиралась сдаваться и под визги и крики разных страшных зверей и существ двинулась к большим дверям. Нужно уходить, уходить, бежать, и она, видя для себя лишь один выход, с трудом, с видимым усилием сначала пошла и уже после трёх шагов побежала к большим, главным дверям залы. Девушка ещё на бегу оценила крепость дверей: кроме плотного войлока, для шумоизоляции, они были оббиты железными полосами, на дверях были мощные засовы, а из замочной скважины торчал большой ключ. Думать надо быстро, действовать уверенно; и, ещё не добравшись до двери, она уже знала, что будет делать. Главное, чтобы получилось! - Хватай, хватай её! - заорал, выглядывая из-за стола, первый помощник доктора Мюррея. Он всё ещё зажимал шею окровавленной рукой. – Не отпускайте эту шлюху! Ловите её… У неё глаза миледи! Не дайте ей выскочить, миледи прикажет нас всех переработать! Ей всё ещё было плохо, и действовать приходилось на силе воли, на преодолении; тем не менее, подбегала дева к двери, уже почти приведя себя в боевое состояние. Она отперла засов, дёрнула на себя тяжеленную дверь, и та медленно приоткрылась. Зоя уже могла легко протиснуться в щель, но задержалась ровно на мгновение, чтобы вытащить из замочной скважины большой, чёрный от старости ключ. - Да ловите же её или убейте! – завывал помощник доктора Мюррея, всё ещё обливаясь кровью. – Не дайте ей убежать! Убейте! Убейте… Только не в голову! И тогда мощный, мускулистый страж, спешивший к девушке в своей грязной манишке и фальшивых манжетах, схватил с одного из столов здоровенный, широкий тесак, больше похожий на орудие мясника, чем на инструмент хирурга, и через половину залы со всей силы швырнул его в Зою. Она уже протискивалась в образовавшийся между дверьми проход. И ей почти удалось… удалось выскочить. Но страшный метательный предмет всё-таки догнал её. Он ударил в дверь и отскочил девушке в бок. Тесак не причинил ей большого урона, казалось бы, лишь распорол кожу на правом боку со спины, даже не сломав рёбер, но кровь брызнула из раны весьма обильно. Но она уже высочила за дверь и… Слава Богу, сразу нашла замочную скважину, и как только тяжёлые двери сомкнулись, дева быстро провернула ключ. Готово! Глава 14 И сразу двери вздрогнули от весьма сильного, но глухого удара. Звук вышел не очень громким. Потом последовал ещё один удар. «Хорошо, что они оббиты изнутри войлоком, - подумала она и провернула ключ в замке до упора, попыталась его сломать. Но ключ был крепок, хоть и стар. – Надо его сломать, чтобы ни с этой и ни с той стороны двери отпереть было нельзя!». Но сейчас деве было не до размышлений. Ничего в голову не шло. Ситуация, как говорится, не дай Бог! Ей всё ещё было плохо. Её всё ещё мутило и тошнило. В довершение по рёбрам на бедро стекала кровь; рана, конечно, была не смертельной, но терять в её положении кровь было опасно, ей и так было не по себе. Так с кровью можно потерять и сознание. Ей нужно было время, ну хоть пять-шесть секунд, чтобы прийти в себя, разобраться в ситуации, да чтобы просто отдышаться. Девушка наконец огляделась. Длинный коридор с распахнутыми дверьми. Прекрасный паркет, ковровые дорожки, на стенах бронзовые бра с лампами электрического освещения, красивые, большие двери, лепнина и роспись на потолке, а за дверью, в которую ломится кто-то очень сильный, – живодёрский, наполненный несчётными существами и людьми вивисекторий… Зоя с тоскою, к которой примешивались немалая доля отчаяния, поняла, что находится... Да, это было то самое задние… Дворец леди Кавендиш, штаб-квартира Интеллидженс Сервис. Место, которого она всеми силами пыталась избежать. В этом она больше не сомневалась. Она потихоньку пошла вперёд, стараясь иди тихо. На ходу вгляделась в, казалось, бесконечный коридор дворца, прислушиваясь к малейшему шороху и оставляя на ковровой дорожке пятна крови, что стекали по её ноге из раны на боку. Там, за спиной, в дверь снова ударили, сильно ударили, но дева даже не обернулась; дверь не поддалась, она была очень крепка. Думать! Но думать быстро. Быстро. Всегда думать быстро. Что сейчас, день? Ночь? Надо понять. Горят лампы, но хорошо бы найти окно. Люди! Если это логово главной твари – все существа здесь враги. Значит, избегать любых контактов! От всех скрываться, прятаться! Найти одежду. Найти оружие. Найти выход. Если не получится – уходить через окно. Окно. Нужно поискать открытую дверь в комнаты. В коридоре оставаться – верный способ столкнуться с кем-нибудь. Но искать нужно быстро, действовать вообще нужно быстро, так как дверь сломают или просто поднимут шум, а тут во дворце лакеев куча, да и охрана, наверное, есть. И она перешла на лёгкий бег, хотя ей всё ещё было тяжко после отравления, да ещё саднило и ужасно досаждало рассечение на боку. Но внимания на это она не обращала, нужно было искать выход и уходить отсюда, тем более что за дверь вивисектория принялись всерьез, кажется, её били чем-то тяжёлым. Она добежала до первой двери и открыла её: кладовка с рядами простыней, скатертей и полотенец. Зоя бежит дальше, дёргает ручку следующей двери – заперто. Бежит дальше, снова дверь, и эта дверь отворяется, и она нос к носу сталкивается с женщиной средних лет. Служанка. На ней белый передник и такая же белая наколка на волосах. Женщина держала в руках ящик с щётками и другими принадлежностями для чистки ковров, её глаза округлились, когда она увидела, как в помещение, быстро распахнув дверь, влетает молодая, абсолютно обнажённая, да ещё и окровавленная женщина с распущенными волосами. - О мой Бог! – воскликнула горничная на английском языке. А Зоя, закрыв за собой дверь, подлетела к ней и схватила за горло, сильно сжав пальцы, затем прошептала женщине тоже на английском языке: - Замолчите! Если вздумаете шуметь, я перережу вам горло! И при этом показала горничной свой окровавленный ланцет. Ланцет, окровавленная рука девушки, горящие глаза и тон так напугали женщину, что она пролепетала: - Конечно, миледи. «Миледи». Это словно немного разозлило деву, но несчастная холопка, видимо, не знала, как ещё отвечать, когда ей что-то приказывали. Зоя могла не задумываясь убить эту тётку – никакой жалости к тем, кто согласился работать в этом мерзком месте, а значит, способствовать его функционированию, у девушки не было. Но она собиралась забрать у горничной платье. И не хотела пачкать костюм кровью, а потом ещё стаскивать его с трупа. Дева быстро огляделась: диваны, глубокие кресла, велюровая обивка… Турецкий стиль и, главное, запах… Курительная комната. Тут же камин. Проходя мимо него, она выхватила из стойки изящную и лёгкую кочергу с багориком на конце. Это получше хирургического ножа, но и его она не выбросила. - Мисс, простите, но что вам от меня нужно? – хныкала горничная. Она с испугом, но всё-таки разглядывала Зою, дрожа при этом. Тётка понимала, откуда сбежала девушка, и это ей очень не нравилось, так как из-за тех дверей, что находились в конце коридора, ничего хорошего выйти не могло. - Замолчите! – строго произнесла Зоя, подтащив её к окну. А сама стала смотреть, что там за окном.