- Кажется, стреляли, - он указал рукой направление, откуда пришёл звук, - там! Беги – выясни. Посмотри на соседней улице тоже! Кривоногий сотрудник кивком головы показал, что задание понял, и быстро убежал. *** Де Флиан подходила к Генриху всё ближе, а тот стоял на коленях, да ещё на нём висело два мелких и вонючих сотрудника «Сервиса»; они крепко вцепились в его одежду волосатыми пальцами с чёрными ногтями и угрожающе скалились, чтобы он и не думал сопротивляться. А леди Доротея, подняв страшный чёрный клинок на уровень груди молодого человека, спросила всё так же грозно по-немецки: - Твоё имя Ройке? - Да, госпожа, - еле слышно ответил ей Генрих. Он просто не мог не ответить. Молодой человек был заворожён белым лицом женщины и был не в состоянии сопротивляться её повелениям. Леди де Флиан испытывала чувство удовлетворения: она получила то, чего хотела. Но эта страшная женщина была так поглощена Генрихом, что совсем не замечала того, что происходит вокруг. Она просто не видела тех прохожих, что остановились и с изумлением наблюдали необыкновенную картину, что разворачивалась на их глазах; прохожие между тем и сами пребывали в состоянии полустолбняка, попав под воздействие могущественных способностей англичанки. Невдалеке встала даже повозка с овощами, так как возница не решался приблизиться к месту, на котором разворачивались подобные события. И леди Доротея уже подошла к поверженному молодому мужчине и подняла свой стилет для завершения дела; она была довольна тем, как всё закончилось, ей казалось, что ситуация находится под полным её контролем, и посему она расслабилась и не видела, что в двадцати шагах от неё стоит молодая женщина и, подняв слишком большой для её маленькой руки револьвер, взводит курок. Леди де Флиан не замечала молодую женщину до последней секунды. До той самой секунды, пока не раздался звонкий хлопок: Пах… Доротея де Флиан терпеть не могла грязь. Ни на теле, ни на одежде. Она просто изводила своих горничных и прачек бесконечными и завышенными требованиями к уборке и стирке. Она не выносила грязь физически, особенно в одежде. А тут её просто обдало целым фонтаном вонючей грязи. Причём чёрные, тягучие и горячие капли попали не только на её платье и перчатки; несколько зловонных капель попали ей даже на лицо. И это было не удивительно, ведь один из её сотрудников, один из тех, что висел на Генрихе, рухнул почти к её ногам без правой половины головы, замызгав ей к тому же весь подол юбки. Леди Доротея только тут подняла глаза и увидела её… Конечно, это была она… Русская. И тут уже де Флиан позабыла и про платье, и про вонючие капли на лице, теперь лишь одна мысль была в её голове: взять эту русскую. Но прежде, чем она успела выкрикнуть приказ, повеление, которое так безотказно сработало на Ройке, англичанка услышала: Пах, пах… И ещё один сотрудник леди де Флиан, который попытался вытащить из-под куцего сюртучка свой револьвер, роняет его и сам валится на мостовую, а потом, с визгом и судорожно извиваясь, старается уползти под стоящую рядом грузовую повозку. Пах… И третий кривоногий, тот, которому проломил голову Ройке, схватившись за бок и поскуливая, кидается вприпрыжку прочь от своей начальницы. «Как метко стреляет эта тварь», - весьма холодно и даже спокойно для подобной ситуации замечает леди де Флиан – и понимает, что саму её от пули спасает только то, что между русской и ею находится Ройке, которого русская боится задеть. И тогда англичанка чуть приседает, прячется за Ройке, чтобы ещё исключить возможность попадания в себя, и кричит, вкладывая в крик всю свою силу: - Брось оружие! Повелеваю! Наверное, многим присутствующим в тот момент на той улице показалось, что из чёрного неба ударила белая молния, и всякий, кто слышал этот яростный крик англичанки, скорее всего, бросил бы оружие, но маленькая ручка, что сжимала револьвер, даже не дрогнула… Пах… Пах… И один из стражей леди де Флиан, тот, что стоял у экипажа англичанки и ждал команд, получает две тяжёлые револьверные пули в грудь. И только после этого девушка выпустила оружие, в котором не осталось патронов. Вот теперь-то леди де Флиан была готова вступать с этой русской в поединок, и она, встав во весь рост, крикнула своим сотрудникам: - Все сюда! Она собиралась брать эту бешеную русскую, но, чтобы за суетой во время схватки помощничек русской не сбежал, леди Доротея просто нанесла ему укол чуть ниже левой ключицы. Клинок вошёл в плоть всего на пару сантиметров, но англичанка знала, что этого будет вполне достаточно, чтобы пленный никуда не делся. А потом она крикнула: - Стражи, ко мне! Никому не стрелять, - леди де Флиан улыбнулась и прищурилась, а потом добавила тихо, почти сквозь зубы: - она мне нужна живой. Оч-чень нужна. Зоя и не думала о том, что на неё смотрят десятки глаз, – а прохожие и люди из ближайших домов, привлечённые пальбой, и вправду смотрели на неё, – она спокойно подобрала юбки неприлично высоко и достала из-под них пистолет, вытащила из зонта свой стилет, а сам зонт откинула прочь. Девушка была собрана и на удивление хладнокровна. И все ухищрения де Флиан, которые так влияли на всех окружающих, на неё не произвели никакого эффекта. Зоя взглянула на Генриха, который сидел посреди проезжей части, низко опустив голову. «Уколола его, гадина!», – тут девушка на мгновение потеряла хладнокровие. Её охватила такая злость, что она едва не кинулась на англичанку очертя голову. Мысль, что какая-то тварь нанесла вред её мужчине, едва не сыграла с нею злую шутку. Ей едва удалось удержаться и не кинуться вперёд. Она совладала со своим порывом, взяла себя в руки, но тем не менее была очень, очень зла. «Два «шифоньера» и ведьма! – Зоя быстро огляделась. – А, ещё и старуха. Прячется за одной из повозок на той стороне улицы…, - девушка уже приблизительно знала, что нужно делать. Стражи могучи и сильны, выдерживают огромный урон и довольно долго сопротивляются даже крепким ядам. Безусловно опасны… Но только когда есть тот, кто ими руководит. – Надо прикончить ведьму. Обязательно… Первым делом». Она не думала, что будет после того, как она расправится со всеми врагами, не думала, как будет увозить отсюда Генриха, сейчас её интересовала всего одна цель: мерзкая баба с белым надменным лицом. Девушка готова была уже двинуться навстречу англичанке и двум великанам, что стояли за её спиной, но ведьма вдруг подошла к безвольно сидящему на мостовой Генриху, приставила к его шее свой чёрный тонкий клинок и крикнула: - Мисс, всем будет лучше, если вы бросите оружие и сдадитесь властям! Она произнесла это на английском языке; наверное, она знала, что Зоя её понимает. И девушка ответила ей на том же языке: - В таком случае, глупая старуха, твоя смерть будет мучительнее, чем могла быть. Девушка не понимала, что ведьма пытается вывести её из себя, чтобы облегчить её поимку. Зоя была в ярости, она готова была смести с лица земли этих англичан, да и всю Англию, за своего Генриха. Она подняла стилет и двинулась на де Флиан и двух её стражей, прошептав одними губами: - Сегодня ты здесь сдохнешь! И она уже сейчас выстрелила бы в англичанку, но хитрая бестия встала на одно колено, почти спрятавшись за сидящим Генрихом, и из-за него, как из укрытия, крикнула: - Вперёд! И два гиганта, один из которых был ранен и от этого особенно свиреп, а другой разминал кулаки, дружно двинулись к девушке. А сама де Флиан, понимая, что русская следит за каждым её движением, с улыбочкой подняла стилет, чтобы пронзить шею молодому человеку, как и обещала; и вовсе не потому, что была зла, просто англичанка хотела, чтобы русская уяснила: сотрудницы «Сервиса» пустыми угрозами не раскидываются. Никогда. Ну и ещё… так приятно убивать тех, кто дорог русским. Но её рука замерла… Ведьма обернулась назад… Ведь на улицу со стороны большой развязки, в клубах дыма и пара, вкатился на немалой скорости дорогой паровой экипаж, на водительском месте которого восседали два человека. Леди Доротея поначалу не разглядела как следует герб на дверце экипажа и решила, что это приехала леди Рэндольф. И англичанка было обрадовалась: теперь-то им двоим будет легче взять русскую живой. И этого Ройке тоже, чтобы потом, как она и обещала, убить его на глазах у русской. Медленно и с удовольствием. Но вышло всё не совсем так, как предполагала ведьма. Экипаж быстро приблизился и лишь в десяти шагах от неё остановился, жутко заскрежетав тормозами и выпуская целое облако белого пара. И лишь тут леди Доротея разглядела, что на дверце экипажа вовсе не герб герцогов Мальборо, которым так гордилась леди Дженнет. А ещё она увидала, что водители экипажа, как по команде, достали из-под одежды револьверы. Ей не нужен был разум для понимания происходящего, ей хватило её дара, её зрения, чтобы увидеть в аурах этих доставших оружия мужчинах хладнокровную, непоколебимую решимость, точно такую, какая озаряла противную русскую. Леди Доротея молнией, и уже не боясь испачкать юбки, ловко перекатилась ближе к экипажу, на котором приехала, и это спасло ей жизнь… Пах… Пах… Пах… Пах… Пах… Пах… Чуть ли не десяток пуль обрушился на двух стражей леди Доротеи, и хоть те и были велики и крепки телом, но уж больно хорошо ложились пули, летевшие полтора десятка метров, и всё в головы, в головы гигантов. А последние выстрелы… Пах… Пах… Тут леди Доротея и поняла, что уехать ей не удастся, так как её водитель безвольно навалился на колесо управления и выронил свой револьвер, даже не успев сделать выстрела. Серый пороховой дым сразу повис над улицей, но даже через него и через марево летней жары Зоя разглядела стрелявших и узнала одного их них… - Брат Тимофей, - прошептала она – и вдруг сразу ожила. Улыбнулась. Только что девушка готова была драться насмерть, убивать, убивать, убивать… и погибнуть в бою. А тут, как поняла, что это пришло её спасение, её и Генриха, и сразу ей стало легче. И она повторила: - Брат Тимофей. А Елецкий подмигнул ей, спрыгивая с водительского сидения и на ходу перезаряжая револьвер. А ещё Зоя увидела, как раскрылась дверь экипажа и из него на улицу выбрался настоящий петербургский щёголь в лиловом цилиндре и укороченном сюртуке; и, стянув с трости чехол и превратив её в блеснувший на солнце клинок, он уверенно двинулся к леди де Флиан. Той нужно было выскочить из-за своего экипажа, за которым она пряталась, и бежать прочь, но куда бы она убежала в своих юбках от револьверной пули? Ведьма попыталась использовать на приближающемся к ней франте силу своего внушения, но всё было тщетно; с таким же успехом она могла попытаться при помощи голоса и интонаций подчинить себе афишную тумбу, что стояла от неё неподалёку. И, поняв это, леди Доротея вышла ему навстречу; когда щёголь к ней приблизился, женщина сделала длинный выпад, что нанести ему укол в область груди, но он с неповторимым изяществом отвёл от себя клинком грозное оружие англичанки и, чуть распустив золотую цепь на левом запястье, чтобы она стала подлиннее, всё с тем же изяществом использовал тяжёлый флакон духов из толстого хрусталя так же, как настоящий разбойник использует кистень. Одно короткое движение почти без замаха, и флакон из толстого хрусталя на золотой цепи глухо шмякнул ведьме по темени, вмяв её строгую шляпку в её незаурядный череп. Один взмах флакона с духами – и всё было кончено! Притом флакон даже не раскрылся, а чопорная и строгая леди де Флиан повалилась в пыль, не произнеся ни звука и даже не закрыв глаз. Три секунды, и всё! Зоя была просто восхищена и этой молниеносной схваткой, и этим ярким и, безусловно, умелым человеком. А брат Тимофей и ещё один незнакомый девушке человек, перезарядив револьверы, сделали ещё пару выстрелов, добивая врагов. А Зоя подбежала к молодому человеку, который всё ещё сидел на проезжей части, явно не понимая, что происходит. Она заглянула к нему в лицо и спросила тихо: - Генрих, ты меня слышишь? Генрих… Он едва смог поднять на девушку глаза; говорить с ним было бесполезно, парализующее вещество с клинка леди де Флиан должно было работать ещё несколько часов. И тут к ней сзади подошёл Елецкий и, не пряча револьвера, держа его наготове на всякий случай, спросил: - Кольнула его ведьма? Зоя вскочила и крепко-крепко обняла своего первого настоящего начальника; она едва сдержалась, чтобы не зарыдать. Но всё-таки сдержалась, хотя по-детски всхлипнула. Теперь, только теперь ей стало легче, ведь когда эти сильные и смелые люди рядом, ей уже нечего бояться ни за себя, ни за Генриха. А сам брат Тимофей гладил её по спине свободной рукой и приговаривал: - Ну тихо, тихо, барышня, успокойтесь. А подошедший сзади брат Вадим спросил, указывая на Ройке револьвером: - Гражданский, что ли? - Нет, - девушка отчаянно помотала головой. – Наш. - М-м…, - понимающе промычал Варганов и сказал Елецкому: - Тогда надо грузить его и уходить. Повторять нужды не было; монахи подхватили Генриха под руки и, не очень-то с ним церемонясь, уже было поволокли его к своему паровому экипажу. И тут на улицу с главной городской магистрали влетел ещё один дорогой паровой автомобиль, на дверцах которого красовался яркий и запоминающийся герб одной из самых знатных династий Британии. Свиты из сотрудников при экипаже не было; видно, хозяйка не терпела никого лишнего в своём средстве передвижения. Но это несомненно была знатная англичанка, и опричники в этом не сомневались. Водитель экипажа не сразу разобрался в том, что происходит, и подъехал слишком близко к монахам, прежде чем всё понял и начал тормозить. Но было поздно, брат Вадим и брат Тимофей, уже готовые к действию, бросили Ройке на мостовую и почти одновременно подняли револьверы. Пах… Пах… Пах… Хватило трёх выстрелов. И англичанин потерял фуражку, остановил экипаж и медленно сполз с водительского кресла, а братья, не сговариваясь, пошли к экипажу, и Зоя побежала за ними, хотя и могла остаться при Генрихе. Она добежала первая и распахнула дверцу. И, конечно же, увидела внутри саму леди Рэндольф. Та, хоть и держала в руках небольшой пистолет, но выстрелить в девушку не решилась, а, бросив оружие и заодно свой опасный веер, протянула девушке свои руки, как бы говоря: у меня ничего нет; а потом вдруг произнесла умоляюще: - Прошу вас, не убивайте меня, я безоружна. - Это ещё почему? – спросила девушка на своём прекрасном английском и при этом приблизила к ноге американки свой отравленный стилет, самым его кончиком почти прикоснувшись к её юбкам. - Я беременна, - произнесла леди Дженнет и тут же, поняв, что это может не иметь для её врагов большого значения, быстро добавила, почти крикнула, глядя девушке прямо в глаза: - Вы же та русская, да? Так это я, я послала вам телеграмму. Зоя замерла на секунду, а потом отвела в сторону револьвер, который направлял на леди Рэндольф брат Вадим. Зато подняла свой пистолетик и первым выстрелом пробила леди Рэндольф шляпку чуть выше левого уха, да так искусно, что пуля царапнула американке висок. - Ах! - воскликнула леди Дженнет, хватаясь за рану. Но Зоя на этом не остановилась, она сделала ещё один выстрел, на сей раз аккуратно, чтобы не задеть кости, прострелив американке голень под сбившимися юбками. - О! - снова воскликнула американка и уже перепачканной кровью перчаткой схватилась за ногу; и девушка, перед тем как захлопнуть дверцу экипажа, закончила их рандеву одной простой фразой: - Мы скоро увидимся.